Кейл, Джей Джей

Джей Джей Кейл J.J. Cale
Джей Джей Кейл на концерте в Мюнхене (Германия), 1975 год
Основная информация
Имя при рождении	Джон Уэлдон Кейл
Дата рождения	5 декабря 1938(1938-12-05)
Место рождения	Оклахома-Сити, Оклахома, США
Дата смерти	26 июля 2013(2013-07-26) (74 года)
Место смерти	Ла-Холья, Калифорния, США
Годы активности	1958—2013
Профессии	певец, гитарист, автор песен
Инструменты	гитара, фортепиано, клавишные, бас-гитара
Жанры	Блюз, Americana, кейджн, кантри-рок, свомп-рок, рэд дёрт
Лейблы	Shelter Records Mercury Records Polygram Virgin Records Rounder Records
[www.jjcale.com/ www.jjcale.com]

Джей Джей Кейл (англ. J.J. Cale; настоящее имя Джон Уэлдон Кейл, англ. John Weldon Cale; 5 декабря 1938, Оклахома-Сити — 26 июля 2013, Калифорния) — американский певец, гитарист, автор песен. Наибольшую известность получил как автор песен «After Midnight» и «Cocaine», ставших популярными в исполнении Эрика Клэптона, «Call Me the Breeze» и «I Got the Same Old Blues», исполненных Lynyrd Skynyrd.

Биография

В 50-х Джей Джей Кейл начал выступать в клубах и барах, а в 17 лет основал группу «Johnny Cale and the Valentines». В 1964-м уехал в Лос-Анджелес, где работал звукоинженером и продолжал клубные выступления. В середине 60-х удвоил инициалы — J. J. — чтобы его не путали с Джоном Кейлом из Velvet Underground.

После выступлений в клубах, работы в студиях и выхода нескольких синглов Кейл начал сотрудничать с композитором Роджером Тиллисоном, плодом чего стал психоделический альбом «A Trip Down Sunset Strip». Этот несколько ироничный сборник вышел под псевдонимом Leather Coated Mindes. Именно во время тех сессий и была написана его первая знаменитая вещь «After Midnight». Эта песня стала популярной в 1970 году, когда её исполнил Эрик Клэптон. В 1967 году Кейл возвращается в Талсу.

Когда «After Midnight» оказалась в горячей двадцатке, знакомый продюсер Кейла, Оди Эшворт, настоял на том, чтобы Джей Джей записал собственный альбом. Альбом был записан и вышел в 1972 году под названием «Naturally». На этой вполне профессиональной, и возможно, лучшей пластинке Кейла были авторская версия «After Midnight», а также «Call Me the Breeze», «Magnolia» и «Crazy Mama». Последняя попала в американский Тор 30. Характерный вокал Кейла был подкреплён лирическим аккомпанементом Дэвида Бриггса (клавишные), Норберта Патнэма (бас) и Тима Драммонда (ударные) — ветеранов из Нэшвилла, которые некогда были связаны с группой Area Code 615. Этим альбомом музыкант начал специфический для себя стиль, за который часть критики обвинила Кейла в скудости музыкальных замыслов.

Альбомом Really был несколько суровее, чем предыдущий, и подтвердил сочинительский талант автора. В записи этой пластинки участвовали фанк-инструменталисты Берри Бакетт (клавишные), Дэвид Худ (бас) и Роджер Хоукинс (ударные). Следующие пластинки Okie и Troubadour презентовали очень сглаженную музыку. На последнем из этих альбомов присутствовала песня «Cocaine», которая также стала популярной в исполнении Эрика Клэптона, как и «I’ll Make Love tо You Anytime» из альбома Кейла «Five». Интересную версию «Cocaine» записала и шотландская группа Nazareth на своём альбоме The Fool Circle (1981), где она представлена в концертной версии (и другой вариант песни на концертном альбоме Snaz в том же году).

Записав в 1983 году восьмую пластинку, названную просто «8», Джей Джей Кейл на несколько лет отошел от музыки. Он объяснял это разочарованием в работе с крупными рекорд-лейблами, а также тем, что отчислений за исполнение написанных им песен ему вполне хватает на жизнь:

«Фирма платила мне кучу денег за пластинки, и я чувствовал себя так, будто расплачиваюсь с ними искусством, понимаете? А они не могут торговать просто искусством. Я им отдавал самое дорогое, то, что у меня за душой — а они требовали хитов»…

«Call Me the Breeze», «After Midnight», «Cocaine» — эти три песни приносят мне стабильный доход. Недавно Эрик Клэптон опять исполнил по коммерческому каналу «After Midnight»… Я занимался звукозаписью, пока не пошли стабильные деньги. Но, знаете, наступает момент, когда начинаешь достаточно зарабатывать, и если после этого продолжать делать то, что не хочешь делать… Я дошёл до того, что потерял всякий интерес к записи пластинок, потому что — ну, я не знаю, бывали ведь периоды подъёма и периоды упадка! Я и попросил разорвать со мной контракт, что они и сделали; и всё стало прекрасно.

В 1970-х годах Кейл начал собирать гитары и модифицировать их под собственные творческие задачи:

Гитары для меня — произведение искусства. Я смотрю на них, как другие смотрят на картины Рембрандта. Многие годы я был настолько беден, что, если мне хотелось купить новую гитару, я должен был продавать старую. Я не мог себе позволить иметь две гитары. Мне всегда нужно было наскребать деньги на гитару или усилок. Потом, когда я добился успеха, то подумал: «А ведь я могу пойти в музыкальный магазин и купить хоть пять гитар!» Кроме того, я люблю переделывать, усовершенствовать гитары, это мое хобби. (…)

Я делал со своей гитарой всё, что только можно было сделать. У меня много усилителей, я добавлял вау-вау, когда это было модно, изменял звучание… Кроме того, я иногда просто приделывал микрофон к акустической гитаре, пытаясь добиться самого чистого звука, какого только можно, при минимуме приспособлений. Я без конца экспериментировал, потому что это доставляло мне удовольствие. Я не стремился достичь некоего особого звука, важен был процесс, а не результат.

В 1993 году Кейл дал концерт, что он делал очень редко, на фолк-фестивале в Эдмонтоне, а через год пополнил свою дискографию альбомом Closer to You. Записывая последнее время пластинки раз в три года, Кейл в 1996 году записал очередной альбом «Guitar Man», получивший хорошие рецензии. Стиль его песен — спокойный, мелодичный, ностальгический. В них он рассказывает простые истории, которые могут произойти с кем угодно.

В 2000-х Джей Джей Кейл неоднократно сотрудничал с Эриком Клэптоном по инициативе последнего. В 2004 году Клэптон организовал в Далласе гитарный фестиваль «Crossroads», где выступил и Кейл. Там зародилась идея совместного альбома. Альбом «The Road to Escondido» был записан в августе 2005 года в Калифорнии. Оба музыканта совместно продюсировали этот проект, пели и играли в нем. 11 из 14 композиций диска написал Кейл, одну — Клэптон («Three Little Girls»), одну —Джон Мэйер, а еще одним треком стала версия классического блюза «Sporting Life Blues». Весной 2008 года этот альбом получил премию «Грэмми» в категории «Лучший альбом в стиле современный блюз».

Дискография

• 1958 — Shock Hop/Sneaky (Сингл; под именем Johnny Cale)
• 1960 — Troubles, Troubles/Purple Onion (сингл; с группой Johnny Cale Quintet)
• 1961 — Ain’t That Lovin You Baby/She’s My Desire (сингл; с группой Johnny Cale Quintet)
• 1966 — A Trip Down the Sunset Strip (с группой Leathercoated Minds)
• 1972 — Naturally
• 1973 — Really
• 1974 — Okie
• 1976 — Troubadour
• 1979 — 5
• 1981 — Shades
• 1982 — Grasshopper
• 1983 — 8
• 1984 — Special Edition (сборник песен с предыдущих альбомов)
• 1990 — Travel Log
• 1992 — Number 10
• 1994 — Closer to You
• 1996 — Guitar Man
• 1997 — Anyway the Wind Blows
• 1998 — The Very Best of J.J. Cale
• 2000 — Universal Masters Collection
• 2001 — Live
• 2004 — To Tulsa and Back
• 2006 — Collected
• 2006 — The Road to Escondido
• 2007 — Rewind: The Unreleased Recordings
• 2009 — Roll On
• 2011 — The Silvertone Years

Джей Джей Кейл в русской рок-музыке

• Песня «Девочка Летом» группы Калинов Мост является по музыке кавер-версией песни Дж. Дж. Кейла «Sensitive Kind». Первоначально это не указывалось в выходных данных альбомов и сборников группы, где эта песня присутствует. В настоящее время авторство музыки указывается.
• Творчество Джей Джей Кейла повлияло на Чижа, который открыл для себя этого музыканта после увлечения Эриком Клэптоном и Марком Нопфлером:

«…И я резко переключился на другую музыку, стал слушать Джи-Джи Кейла.

Здесь была своя логика: песни этого человека охотно исполнял Клэптон, а Марк Нопфлер и вовсе называл его своим учителем, надевая на голову в знак подражания перекрученную бандану. В ту пору, когда Чиж увлекся Кейлом, американскому блюзмену стукнуло 54 года, и он уже записал десять альбомов своей музыки. Бобины с этими альбомами пристраивались на полке у Чижа одна к другой.
Что привлекло Чижа в Кейле-гитаристе?..

— В такой манере у нас никто не играл. Кейл не виртуоз, он гитарный примитивист. Он настолько просто играет на гитаре, что аж завидно становится. Издать два звука за четыре куплета и так много этим сказать!..»

• Кирилл Комаров называет Дж. Дж. Кейла одним из своих учителей. Лучше всего это влияние просматривается в песне Кирилла «Не Мной Придуманный Блюз».
• Глубокое уважение к Джей Джей Кейлу испытывает певица Умка.

Ссылки

• [www.dailymusicguide.com/MusicNews/jj-cale-new-album-roll-on-news-17022009-1515.aspx/ New album, Roll On]
• [www.jjcale.com/ Official website]
• [www.kickfilm.de/en/info.php?film=To_Tulsa_and_back__On_tour_with_JJ_Cale «To Tulsa and back — On Tour with J.J. Cale»]
• [launch.groups.yahoo.com/group/jjcale/ Yahoo fan site]
• VH1: [www.vh1.com/artists/az/cale_j_j_/bio.jhtml Biography]
• [www.einseitig.info/html/content.php?txtid=492 Laid Back — Thirty years under the influence of «Cocaine»]
• NPR: [www.npr.org/display_pages/features/feature_1924087.html June 2004 story]
• [www.rockyfrisco.com/ Rocky Frisco: Cale’s Pianist]
• [www.christinelakeland.com/ Christine Lakeland. Cale collaborator]

Отрывок, характеризующий Кейл, Джей Джей

Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.