Список отрицательных персонажей «Наруто»

Имена в данной статье транслитерованы с японского с применением системы Поливанова

Здесь представлен список антагонистов манги и аниме «Наруто». Сюда попали ниндзя мира Наруто, согласно произведениям Масаси Кисимото, признанные преступниками.

Дандзо Симура

Симура Дандзо
志村ダンゾウ
Появление	Манга: 281 глава Аниме: II часть 32 серия
Исчезновение	Манга: 481 глава Аниме: ІІ часть 212 серия
Причина	самоубийство во время боя с Саске
Сэйю	Хироси Ито (англ.)
Информация
Группа крови	IV
Возраст	72 года (мёртв)
Рост	170 см
Вес	52,7 кг
Дата рождения	6 января
Звание	кандидат в Хокагэ, дзёнин, лидер Корня АНБУ

Дандзо Симура (яп. 志村ダンゾウ Симура Дандзо:) — самый воинствующий персонаж Селения Листвы, для достижения цели готов использовать любые, даже жестокие, методы. В прошлом соперничал с Сарутоби за пост Третьего Хокагэ, поэтому считается, что он прекрасный боец. Дандзо основал и возглавил отдел обучения подразделения АНБУ, известного как Корень (яп. 根 Нэ). Именно он порекомендовал Сая как третьего члена в Команду Какаси. Также Дандзо — один из четырех человек (наряду со старейшинами Конохи Хомура Митокадо и Кохару Утатанэ, а также Третьим Хокагэ), изначально знавших правду об Итати Утихе.

Несмотря на видимую поддержку Хокагэ Селения Листвы со стороны Дандзо, Цунадэ не доверяла ему; причина этому — поручение Саю секретной миссии, для которой Дандзо отправляет парня к Оротимару с личными делами всех членов АНБУ.

Во время атаки Пэйна на Коноху он убивает жабу, которую Цунадэ послала за Наруто на гору Мёбоку, тем самым лишив Коноху возможности получить своевременную помощь от Удзумаки. После того, как Пэйн был ликвидирован, он высказался против кандидатуры Какаси Хатакэ на пост Шестого Хокагэ. Выступив с резкой критикой политики Сарутоби, завоевал лояльность Лорда Страны Огня (возможно он управлял им с помощью своего сярингана), и сам стал исполнять обязанности Хокагэ (для официального вступления в должность он должен был пройти и через совет дзёнинов). После этого дал разрешение устранить Саскэ Утиху как беглого синоби, а также поручил разыскать Анко Митараси и Кабуто, так как считал, что они могут знать то, что может его скомпрометировать.

Отправляется на Совет пяти Кагэ в качестве Шестого Хокагэ, где его почти выбирают председателем альянса пяти деревень ниндзя, цель которого борьба с Акацуки. Однако Ао, один из членов делегаций, с помощью бякугана узнаёт в чакре Дандзо чакру Сисуй Утихи и понимает, что Дандзо незаконным путём заполучил его сяринган. Воспользовавшись атакой Саскэ на совет он сбегает и лишается доверия остальных Кагэ. Кадзэкагэ Гаара считает, и трое других Кагэ с ним соглашаются, что Дандзо дискредитировал себя и они готовы вести дела с Какаси Хатакэ в качестве Шестого Хокагэ. Тоби, стоявший за атакой на Совет Кагэ, использует свой сяринган и сталкивает Саскэ и Дандзо лицом к лицу. В результате начавшегося боя выясняется, что рука Дандзо закована в железо, и запечатана, а под ней находится сразу десять имплантированных сяринганов. В ходе битвы он использует древесные техники Первого Хокагэ, что по мнению Тоби является результатом работы Оротимару над Дандзо, сочетая с техникой Идзанаги. Однако в итоге, израсходовав все возможности использования Идзанаги, погибает, взрывая себя, безуспешно надеясь задеть и запечатать в свой труп Саскэ.

Кабуто Якуси

Якуси Кабуто
薬師カブト
Кабуто, треть тела которого поглотила чакра Оротимару
Появление	Манга: 39 глава Аниме: I часть 23 серия
Сэйю	Нобутоси Канна
Информация
Группа крови	IV
Возраст	I часть: 19-20 лет II часть: 22-23 лет
Рост	I часть: 176,2 см II часть: 177 см
Вес	65 кг
Дата рождения	29 февраля

• Внешность: Изначально — пепельные волосы, собранные в хвост. Носит большие круглые очки. Одет в фиолетовую безрукавку поверх серой футболки. На руках перчатки с прорезями для пальцев. После пересадки части Оротимару — змеиная кожа, белые волосы, жёлтые глаза, хвост в виде змеи.
• Характер: Спокойный и хладнокровный, ненавидит слабость и высокомерие, в большинстве случаев серьёзен. Умный, знает очень много о запретных техниках и медицинских дзюцу.

Кабуто Якуси (яп. 薬師 カブト Якуси Кабуто) — сирота, живший в Конохе и работавший против этой деревни. Когда его обнаружили, он не помнил даже своего имени. Вскоре в приюте Кабуто встречается с Оротимару и Дандзо и становится синоби — шпионом «Анбу Нэ». После провальной миссии в Ивагакурэ Оротимару рассказывает Кабуто об истинных мотивах убийства его приемной матери, Ноно, и убеждает стать своим шпионом. Кабуто участвует в создании Отогакурэ, Деревни Звука, и становится двойным агентом Сасори и Оротимару, помогая тому собрать информацию о Акацуки, а вскоре начинает изучать способности жителей новой деревни.

Он долгое время работал как агент Сасори, члена Акацуки, шпионя за покинувшим организацию Оротимару. Однако тот обнаружил сильнейшее дзюцу, наложенное на Кабуто и снял его, после чего Якуси согласился верно и преданно служить ему и таким образом стал двойным агентом. Кабуто в течение пяти лет собирал информацию о молодых ниндзя, принимавших участие в экзамене на получение звания тюнина. С Ёрои Акадо (яп. 赤胴ヨロイ) и Мисуми Цуруги (яп. 剣ミスミ) участвовал в экзамене вместе с Командой № 7, тем самым пристально наблюдая за Наруто и младшим Утихой.

Фактически оставаясь единственным помощником Оротимару, Кабуто холодно встретил присоединившегося к ним Саскэ, негативно отзываясь о его манере обращения с Легендарным Саннином. После того, как Утиха убил Оротимару, Якуси проводит эксперимент с тканями умершего хозяина, которые имплантирует себе, пытаясь стать таким образом «настоящим», из-за чего левая сторона его тела стала похожа на белую чешуйчатую змеиную кожу. Представ в таком виде перед Ямато, Наруто и Хинатой, выслеженными им в лесу, передал троице собранную в одной книге информацию о членах Акацуки.

Немного спустя, Кабуто, который почти полностью стал похож на Оротимару, используя технику воскрешения Эдо Тэнсэй, которой ранее могли владеть только Второй Хокагэ и Оротимару, призвал из загробного мира Дэйдару, Итати, Какудзу, Сасори, Нагато и ещё много синоби с уникальными способностями, для демонстрации своей силы Тоби, надеясь таким образом стать членом Акацуки и подобраться ближе к Саскэ. Тоби, понимая насколько теперь силён Якуси, согласился на сделку при одном условии: Кабуто не будет приближаться к Саскэ до окончания Четвёртой мировой войны синоби.

После того как Киллер Би и Наруто были изолированы на острове-черепахе, Кабуто похитил оттуда Ямато с целью использования в опытах для выращивания клонов Дзэцу. Вскоре с помощью техники Эдо Тэнсэй им были призваны сотни погибших синоби для борьбы с коалиционными войсками пяти стран. Во время войны его, следящего за контролем Эдо Тэнсэй находит Итати Утиха, который вырвался из контроля этой техники и собирается остановить её. Следом за Итачи в логово пробрался и Саскэ. Между братьями Утиха и Кабуто завязывается поединок. Кабуто показывает свои способности в сэндзюцу. Во время этого поединка рассказывает то, что он смог получить силу Суйгэцу, Дзюго и Карин. Вскоре Якуси показывает возможность использовать с помощью Кэккэй Гэнкая Сакона, Сома но Ко (яп. 双魔の攻 досл. «Атака двух демонов»), способности Кимимаро Кагуи и всей Четвёрки Звука, а также самого Оротимару. Вскоре, Кабуто попадает под влияние запрещенной техники клана Утиха — Идзанами, созданной кланом Утиха для того, чтобы наказывать соклановцев, которые использовали запретную технику — Идзанаги. По словам Итати Кабуто не сможет вырваться из данной техники до тех пор, пока не примет своё настоящее «Я» (свою судьбу). Так же Итачи смог прервать запретную технику Кабуто — Эдо Тэнсэй. Однако несмотря на все, Кабуто смог принять свою судьбу, и после освобождения от техники отправился на поле боя и там спас Саскэ от верной смерти. Вместе со всеми синоби стал жертвой Бесконечного Цукуеми.

Акацуки

Акацуки (яп. 暁) — организация, собравшая в себе главных антагонистов манги и аниме-сериала «Наруто». Дословно её название означает «рассвет», но омофонически похоже на словосочетание «красная Луна». Согласно сюжету произведения изначально создана ниндзя селения Дождя — Яхико, Конан и Нагато во время проходившей Третьей Великой войны, в целях установления мира, но после смерти Яхико, впоследствии реформирована Тоби в преступную группировку.

Впервые появившись в первой части аниме, во второй Акацуки заняли место основных антагонистов. В организацию входили сильнейшие ниндзя, предавшие свои селения и получившие статус нукэнинов. Один из них, Оротимару, был исключён за попытку заполучить сяринган Итати Утихи. Несколько позже, по приглашению Пэйна, в Акацуки был включён Дэйдара. Таким образом на момент начала основного действия аниме «Наруто» в организации числилось 9 членов.

Одна из целей организации — завладеть хвостатыми демонами, девятью чудовищами, заточёнными в телах дзинтюрики. Один из таких монстров, Девятихвостый Лис, заключён внутри главного героя Наруто Удзумаки.

После поимки Двуххвостого бидзю Пэйн, формальный лидер Акацуки, рассказывает Хидану о целях, которые преследует организация:

1. Собрать как можно большее количество денег, к примеру, получив вознаграждение на чёрном рынке за поимку разыскиваемого синоби.
2. Создание профессиональной группы наёмных ниндзя, не зависящих от какой-либо страны или селения. Акацуки резко увеличат свою репутацию, соглашаясь на миссии за низкую плату. Затраты на это могут быть погашены за счёт накопленных денег, в то время как селения ниндзя не смогут выдержать подобную конкуренцию. В зависимости от текущего положения дел в мире, они будут использовать пойманных бидзю для развязывания и прекращения войн. Таким образом Акацуки будет принадлежать военная монополия.
3. Полный захват власти над миром.

Кроме того, в схватке с Дзирайей, Пэйн говорит, что дополнительной целью является использование хвостатых зверей для создания абсолютного оружия, благодаря которому все люди на земле познают ту же боль потери, что и он.

Однако впоследствии Тоби, настоящий лидер Акацуки, чьим доверенным был Пэйн, рассказывает о другом плане — собрав воедино всех Хвостатых бидзю, он планирует воссоздать Десятихвостого демона, много лет назад разделённого на Хвостатых монстров легендарным Рикудо Сэннином, первым обладателем риннэгана, для того чтобы создать уникальную технику Мугэн Цукуёми (яп. 無限月読), которая сделает его сяринган единым с Луной; таким образом он надеется погрузить весь мир в иллюзию, которой сможет управлять, тем самым создав для всех идеальный мир, где нет места боли и страданиям.

Внешний вид

Все члены Акацуки носят одинаковую одежду: длинный чёрный плащ с красной подкладкой, вставками в виде красных облаков и высоким воротником до уровня подбородка.

• Ногти пальцев рук и ног у каждого члена организации окрашены (преимущественно в фиолетовый цвет).
• Иногда они носят конические соломенные шляпы с колокольчиками, тем самым либо скрывая лицо от посторонних глаз, либо защищаясь от неблагоприятных погодных условий.
• Некоторые из них до сих пор надевают головную повязку, однако символ селения, из которого они родом, перечёркнут глубокой горизонтальной полосой (характеристика беглых ниндзя).
• Кроме того, они носят кольца, каждый на определённом пальце. На каждом кольце выгравированы разные кандзи. Изначально существовало десять колец, одно из которых было забрано Оротимару после изгнания его из организации. В то же время кольцо Сасори после гибели носителя перешло к заменившему его Тоби.

Слова, выгравированные на кольцах:

Кандзи	Значение	Палец	Носитель
零	Ноль (Ничто)	Большой на правой	Пэйн
青	Синий (цвет)	Указательный на правой	Дэйдара
白	Белый (цвет)	Средний на правой	Конан
朱	Алый (цвет)	Безымянный на правой	Итати Утиха
亥	Кабан (12-й знак зодиака) (Боров)	Мизинец на правой	Дзэцу
空	Небо	Мизинец на левой	Оротимару
南	Юг	Безымянный на левой	Кисамэ Хосигаки
北	Север	Средний на левой	Какудзу
三	Три (Дерево)	Указательный на левой	Хидан
玉	Драгоценность (Шар или Сфера)	Большой на левой	Сасори, позже Тоби

• Bague Tendô.svg

  Кольцо Пэйна

• Bague Deidara.svg

  Кольцо Дэйдары

• Bague Konan.svg

  Кольцо Конан

• Bague itachi.svg

  Кольцо Итати

• Bague Zetsu.svg

  Кольцо Дзэцу

• Bague Kisame.svg

  Кольцо Кисамэ

• Bague Kakuzu.svg

  Кольцо Какудзу

• Bague hidan.svg

  Кольцо Хидана

• Bague sasori.svg

  Кольцо Сасори и Тоби

• Bague orochimaru.svg

  Кольцо Оротимару

Члены Организации

Ниже представлен список текущих и бывших членов Акацуки согласно сюжету манги «Наруто».

Тоби (Обито Утиха)

Обито Утиха
うちはオビト
Отаку в костюме Тоби
Появление	Манга: 239 глава Аниме: II часть 32 серия
Исчезновение	Манга: 687 глава
Причина	Смерть в сражении с Кагуей
Сэйю	• Ватару Такаги (англ.) • Наоя Утида («Мадара») (англ.) • Соскэ Комори (в 13 лет)
Информация
Группа крови	I
Возраст	II часть - 29-30 лет
Рост	175 см
Вес	55,9 кг
Дата рождения	10 февраля

• Состояние(по манге):Мёртв.
• Кольцо: 玉 (Драгоценность)
• Положение на руке: Большой палец левой руки
• Партнёр: Дэйдара.
• Внешность: Короткие чёрные волосы. Хотя его лицо показывалось в «Какаси Гайдэн», но на протяжении основной сюжетной линии он почти всегда носил оранжевую маску со спиральным рисунком и единственным отверстием для правого глаза с сяринганом. Лишь во время боя с Конан было показано, что под маской у него скрывался второй сяринган, которым он, тем не менее, пожертвовал, воспользовавшись техникой Идзанаги. Позже он пересадил себе в левую глазницу риннэган, принадлежавший Нагато, после чего его маска и одежда изменились. Когда маска была разбита Наруто, выяснилось, что правая половина его лица покрыта огромными шрамами.
• Способности: Может управлять бидзю, а также перемещать себя или кого-либо в другое пространство или на любое расстояние.

Обито Утиха (яп. うちはオビト Утиха Обито) или Тоби (яп. トビ Тоби) — основатель Акацуки и её руководитель. Человек в маске, долгое время выдававший себя за Мадару Утиху (яп. うちはマダラ Утиха Мадара), лидера клана Утиха, считавшегося давно умершим.

Сам Тоби после приобретения риннэгана называет себя вторым Рикудо (яп. 二人目の六道 Футаримэ Рикудо), по аналогии с Мудрецом Шести Путей, однако Якуси Кабуто, вступивший с ним в союз, называет его Лже-Мадарой (яп. 偽マダラ Нисэ Мадара).

По свидетельству Кисамэ, Тоби контролировал действия Четвёртого Мидзукагэ Ягуры.

За 12 лет до начала действий, Тоби, воспользовавшись родами дзинтюрики Кусины Удзумаки, похитил девушку и извлёк из неё Девятихвостого, после чего, контролируя того сяринганом, направил на атаку Конохи. Однако мужу Кусины, Минато Намикадзэ, удалось не только прекратить воздействие додзюцу на Лиса, но и заставить отступить самого Тоби. Тем не менее, понимая мощь бидзю, Четвёртый Хокагэ был вынужден пожертвовать собственной жизнью чтобы запечатать половину силы Девятихвостого в своём новорождённом сыне Наруто. Спустя 8 лет Итати обнаружил Тоби и попросил того помочь ему с выполнением миссии, порученной руководством Конохи — уничтожить членов клана Утиха, на что он согласился.

Долгое время после создания Акацуки он оставался в тени — большинство членов организации считали лидером Пэйна, доверенного лица Тоби. Лишь после гибели Сасори Тоби занял его место в качестве партнёра Дэйдары. В отличие от всех остальных, сдержанных и серьёзных, Тоби вёл себя комично и легкомысленно, что раздражало Дэйдару, ссоры с которым часто превращались в комичные сценки. Впервые свой настоящий характер Тоби показывает во время столкновения со спасательным отрядом Конохи, когда его верный помощник Дзэцу объявляет о смерти Итати.

Появившись на Совете пяти Кагэ, Тоби изложил причины отлова бидзю — по его плану собрав их вместе и воссоздав Десятихвостого демона, он сможет стать его дзинтюрики, после чего создаст уникальное дзюцу — Мугэн Цукуёми (яп. 無限月読), которое сделает его сяринган единым с Луной; таким образом он надеется погрузить весь мир в иллюзию, по его же словам для создания мира без ненависти и конфликтов. Получив отказ на требование выдать оставшихся дзинтюрики, он объявил о начале Четвёртой мировой войны синоби.

Он говорил, что вся его жизнь была сплошным полем боя, лишившим его нормальной жизни. Из-за войн и битв он потерял веру в то, что синоби когда либо смогут жить мирно. Возможно, в этом кроется причина создания Акацуки и плана «Цуки-но Мэ».

Спустя некоторое время нашедший логово Акацуки Кабуто в присутствии Тоби призвал души Нагато, Какудзу, Сасори, Дэйдары и Итати, а также одного неизвестного ниндзя(Мадары Утихи), и предложил лидеру организации свою помощь в войне в обмен на «доступ к Саскэ». Тоби, понявший насколько Кабуто теперь силён, согласился на сделку.

Для того чтобы отыскать риннэган умершего Нагато он лично отправился к ближайшей соратнице последнего, Конан, где из тяжёлого боя, при этом используя технику Идзанаги, вышел победителем. В последние секунды жизни бывшей соратницы ему удалось выведать местоположение тел Яхико и Нагато, у последнего из которых изъял риннэган и пересадил в свою левую глазницу. Используя силу глаза, Тоби превращает воскрешённых Кабуто дзинтюрики в новые Шесть путей Пейна, у которых в левой глазнице риннэган, а в правой — сяринган. За спиной у него появляется Гумбай-Утива, которым пользовался Мадара во времена противостояния с кланом Сэндзю.

Позже, после сражения Гаары и Второго Мидзукагэ, Кабуто в теле Мю призывает гроб, содержимое которого насторожило Тоби, тем самым нарушив договор между ним и Тоби. Из этого гроба появляется Мадара Утиха, после чего возникает вопрос о том, кто же на самом деле скрывается под маской. Через некоторое время Тоби и его новые Шесть путей сталкиваются с Наруто и Киллером Би и начинает с ними бой.

В течение сражения Тоби решает закончить свой план и призывает на поле битвы Статую Демона Внешнего Мира (яп. 外道魔像 Гэдо: Мадзо:). Вскоре появляются Майто Гай и Хатакэ Какаси, после чего удаётся победить бывших дзинтюрики, и Тоби приходится запечатать бидзю в Гэдо Мадзо. «Скормив» Статуе Демона Янтарный сосуд очищения (яп. 琥珀の浄瓶 Кохаку-но Дзё:хэй) — сосуд, внутри которого возможно запечатывание Хвостатых зверей, Тоби заявляет что он на поле боя возродит Десятихвостого. Курама (Кюби), говорящий через Наруто, объясняет всем, что даже малая часть его чакры, заключенная в Кингин Кёдай (яп. 金銀兄弟, «Братья золота и серебра»), способно возродить Дзюби, что, в свою очередь, приведёт к концу Мира.

В результате совместной атаки Наруто и Какаси его маска была разбита, а следующей главе выясняется, что он — Обито Утиха, друг детства Какаси, считавшийся погибшим во время третьей мировой войны синоби. Правая сторона его тела была почти уничтожена в результате обвала, но он выжил, спасённый пожилым Мадарой. В 687 главе погибает, спасая Наруто от атаки Кагуи Ооцуцуки.

Дзэцу

Дзэцу
ゼツ
Появление	Манга: 234 глава Аниме: I часть 134 серия
Исчезновение	Манга: 690 глава
Причина	Запечатан Наруто
Сэйю	Нобуо Тобита
Информация
Прозвище	Белый Дзэцу, Черный Дзэцу, Воля Мадары, Воля Кагуи
Группа крови	III
Рост	177 см

• Состояние (по манге): Белый Дзэцу уничтожен в бою с Саске. Чёрный Дзэцу обезврежен.
• Положение на руке: Мизинец правой руки.
• Партнёр: Нет.
• Внешность: Правая сторона тела — чёрная, левая — белая. Голову обрамляет нечто, напоминающее лист венериной мухоловки. Короткие зелёные волосы, жёлтые глаза. Две половины, составляющие его тело обладают собственным разумом — чёрная сторона более серьёзная и умная, белая — беззаботная и доброжелательная.
• Способности: Может сливаться с окружающей средой, свободно в ней перемещаясь и становясь невидимым для окружающих. Чтобы другие члены Акацуки не оставляли за собой следов, он способен «пожирать» использованные ими тела других ниндзя, подобно тому, как венерина мухоловка расправляется с попавшей в неё мухой. Умеет создавать качественных клонов других ниндзя.

Дзэцу (яп. ゼツ) — искусственный человек, созданный Мадарой Утихой из клеток Первого Хокагэ (Чёрного Дзэцу он создал, поместив свою волю и характер в одного из многочисленных клонов Белого). Пользуясь своим уникальным даром сливаться с окружающей средой, исполняет в Акацуки функцию шпиона, следя за важными событиями. Вместе с Тоби участвовал в создании Акацуки в таком виде, в каком она впервые предстала в сериале.

Первое появление Дзэцу в сериале происходит после сражения между Саскэ и Удзумаки Наруто в Долине Завершения, где он наблюдал за ними издалека, чтобы лучше оценить их силы. Он появляется из земли, в то время как Какаси уносит раненого Наруто в Коноху.

Именно Дзэцу предупреждает членов Акацуки о приближении к пещере, в которой происходило извлечение бидзю из тела Гаары, команд Гая и Какаси. Тоби находит в разрушенной пещере кольцо Сасори и спрашивает у появившегося Дзэцу, может ли он стать членом Акацуки, но тут-же теряет кольцо, от чего этот вопрос для Дзэцу становится исчерпанным. Потом оба отправляются на поиски Дэйдары, которого вскоре находят.

Так же как и во время других важных для организации сражениях, Дзэцу наблюдает и за боем между Пэйном и Наруто и докладывает об этом Тоби. Потом он и Тоби останавливают команду «Така», которая направляется в Конохагакурэ. Перед нападением на Совет пяти Кагэ он по просьбе Тоби разделяется на две части, одна из которых остаётся с Тоби, а другая отправляется на помощь разыскивающей Дандзо команде «Така». На этом собрании использует своё уникальное дзюцу: разбросав споры создаёт множество своих копий и сливаясь с другими ниндзя, выкачивает у них чакру и передаёт её Саскэ, ослабшему после боя с Четвёртым Райкагэ.

Сбежав с «Гокагэ Кайдан», Дзэцу подменяет своим клоном сражающегося в бою против Киллер Би и Райкагэ Кисамэ, чем позволяет последнему инсценировать свою гибель, спрятаться в забранном как трофей мече «Самэхада» и проникнуть в Селение, Скрытое в Облаках.

Позже выясняется, что Тоби при помощи чакры пойманных Акацуки Хвостатых зверей вырастил в своём подземном убежище 100.000 клонов белой стороны Дзэцу, которые становятся основной военной силой армии организации и сражаются против Альянса синоби. С наступлением первой ночи войны становится понятна их истинная сила: целью белых клонов было соприкоснуться с чакрой синоби, чтобы потом использовать свою основную способность — способность к идеальной трансформации. Белый Дзэцу, соприкоснувшись с чакрой синоби, способен изменить облик и превратиться в этого бойца.

Во время войны белая половина Дзэцу была испепелена Саскэ, после того как младший Утиха овладел вечным мангэкё сяринганом. Чёрный Дзецу был запечатан Наруто вместе с Кагуей.

Дэйдара

Дэйдара
デイダラ
Появление	Манга: 247 глава Аниме: II часть 2 серия
Исчезновение	Манга: 362 глава Аниме: II часть 124 серия
Причина	Самоуничтожение в бою с Саскэ
Сэйю	Кацухико Кавамото (англ.)
Информация
Группа крови	IV
Возраст	II часть — 19 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	166 см
Вес	50,8 кг
Дата рождения	5 мая

• Состояние: Мёртв
• Кольцо: 青 (Синий (цвет))
• Положение на руке: Указательный палец правой руки.
• Партнёр: Сасори, позже Тоби.
• Внешность: Блондин с достаточно длинными волосами, сплетёнными в оригинальную причёску, закрывающую левый глаз, на котором есть механическое устройство — дальномер, используемый им в атаке. Правый глаз — голубой с чёрным зрачком.
• Способности: Специализируется на взрывчатых дзюцу — рты на ладонях его рук и на груди манипулируют глиной, сначала поглощая её, а затем выплёвывая глиняные фигурки, которые Дэйдара увеличивает и взрывает на расстоянии.

Дэйдара (яп. デイダラ Дэйдара) состоял в паре с Сасори, которого обычно называл «Мастер Сасори» (яп. サソリの旦那 Сасори-но Данна). Дэйдара относился с большим уважением к своему компаньону и признаёт, что тот сильнее его. Тем не менее они часто ссорились, в особенности, если это касается настоящей формы искусства. Дэйдара утверждал, что "Искусство - это взрыв!" (яп. 芸術は爆発だ Геидзюцу ва - бакухацу да!), в то время как Сасори считал, что красота заключается в бессмертии человека, из которого тот создавал своих марионеток. До того, как Дэйдара попал в Акацуки, он состоял в террористической группировке подрывников (яп. 爆破部隊 Бакуха бутай) в селении Скрытого Камня. После того, как его убежище навестили Итати, Кисамэ и Сасори по приказу Пэйна и пригласили его в организацию, Дэйдара пытался сопротивляться, но в результате согласился, проиграв бой Итати; с тех пор Дэйдара тренировал левый глаз чтобы противостоять гэндзюцу, в которое его поймал тогда Итати. Дэйдара по заданию Акацуки атаковал Селение Песка, чтобы похитить Гаару и заполучить заключённого внутри него Однохвостого бидзю. Сражаясь с Гаарой потерял левую руку, однако в итоге взял над противником верх. В бою с Какаси Хатакэ, использовавшего против него мангэкё сяринган, Дэйдара потерял и правую руку. Вслед за этим взрывает своего клона, безуспешно пытаясь убить всех, поскольку Какаси, используя технику своего сярингана — Камуи, отправляет энергию взрыва в дыру между измерениями. Впоследствии руки Дэйдары были восстановлены усилиями Какудзу. Сражаясь с Саскэ, он взорвал себя, однако Утихе удаётся выжить, призвав короля змей Ма́нду и спрятавшись внутри него.

Наряду с другими погибшими членами Акацуки, душа Дэйдары была призвана Кабуто с целью использования в войне против альянса синоби. На войне его захватил отряд Канкуро. После отмены Эдо Тэнсей душа Дэйдары возвращается в загробный мир.

Факт:

• Вместе символы на кольцах Дэйдары и Сасори образуют японское слово, означающее «сапфир».

Какудзу

Какудзу
角都
Появление	Манга: 312 глава Аниме: II часть 71 серия
Исчезновение	Манга: 342 глава Аниме: II часть 89 серия
Причина	Убит Наруто и Какаси
Сэйю	Такая Хаси (англ.)
Информация
Группа крови	II
Возраст	II часть: 91 год (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	185 см
Вес	63,2 кг
Дата рождения	15 августа

• Состояние: Мёртв
• Кольцо: 北 (Север)
• Положение на руке: Средний палец левой руки.
• Партнёр: Хидан.
• Внешность: Тело и голова (кроме глаз) полностью скрыты одеждой, в глазах зеленые зрачки.
• Способности: Продлевает свою жизнь используя пять сердец других ниндзя. Тело пронизано многочисленными нитями, с помощью которых он может атаковать, а также пришивать оторванные части тела.

Какудзу (яп. 角都 Какудзу) — управляющий финансовыми делами Акацуки. В отличие от своего напарника Хидана, больше всего ценит деньги, и часто охотится за головами тех, за кого на чёрном рынке объявлено наибольшее вознаграждение. Какудзу так же связан с преступными группировками, которые передают ему всю важную информацию.

Какудзу способен забирать сердца синоби и помещать их в себя в количестве, не превышающем пяти, и хранить их в животных масках. Таким путём он способен перенимать сродства с чакрой предыдущих владельцев и использовать все пять элементов.

Во времена, когда только зарождалась система селений, был послан главой деревни Водопада убить лидера Селения Листвы Первого Хокагэ, но провалил задание, за что и был брошен в тюрьму. Чуть позже Какудзу бежал из неё, ко всему прочему украв секретную технику деревни, позволявшую похищать и использовать чужие сердца, после чего убил главу Селения.

В бою против ниндзя Конохи его сердца были последовательно уничтожены Какаси Хатакэ, Хиданом, попавшим в ловушку Сикамару, и пришедшим на помощь Наруто, который своим Расэн-сюрикэном уничтожил сразу два сердца Какудзу и тем самым разрушил систему циркуляции чакры, после чего обездвиженного Какудзу добил Какаси. Его тело впоследствии было отправлено в Деревню Скрытой Листвы для проведения вскрытия.

Наряду с другими погибшими членами Акацуки, душа Какудзу была призвана Кабуто с целью использования в войне против альянса синоби. На войне его победили и запечатали Котэцу и Идзумо.

Конан

Конан
小南
Появление	Манга: 363 глава Аниме: II часть 125 серия
Исчезновение	Манга: 511 глава Аниме: ІІ часть 253 серия
Причина	смерть в сражении с Тоби
Сэйю	Ацуко Танака (англ.)
Информация
Прозвище	Ангел (яп. 天使 Тэнси)
Возраст	II часть: 30 лет
Рост	169,4 см
Вес	45,3 кг
Дата рождения	20 февраля

• Состояние (по манге): Убита Тоби, искавшим риннэган Нагато.
• Кольцо: 白 (Белый (цвет))
• Положение на руке: Средний палец правой руки.
• Партнёр: Пэйн.
• Внешность: Голубые волосы, карие глаза, пирсинг (проколоты губа и язык), цветок-оригами в волосах.
• Способности: Может превращать своё тело в листы бумаги, которым способна придавать любую форму.

Конан (яп. 小南) — единственная женщина в организации и напарница Пэйна. Обычно ведет себя спокойно и сдержанно, предпочитая держаться в тени напарника, что впрочем, не мешает ей в случае необходимости действовать твёрдо и решительно. Фанатично предана Пэйну. Полностью разделяет его взгляды и убеждения. В Скрытой Деревне Дождя пользуется огромным авторитетом и уважением. Местные жители и простые ниндзя называют её Божьим Ангелом, а её напарника — Богом.

Ещё ребёнком во Второй мировой войне синоби Конан потеряла родных и некоторое время скиталась по стране в компании двух таких же сирот — Нагато и Яхико. Неизвестно, как в дальнейшем могла сложиться судьба детей, если бы однажды на их пути не оказался Дзирайя, приютивший ребят и взявшийся обучить их науке ниндзя. Что стало с троицей после ухода Дзирайи практически не было известно. Команда Конан только начала зарабатывать себе определённую репутацию в битвах, как вдруг, судя по дошедшим до Дзирайи слухам, погибла. Как оказалось, слухи были ложными.

Спустя много лет именно она, превратившись в тысячи бумажных бабочек, обнаружила проникшего в Деревню Дождя Дзирайю и сообщила об этом Пэйну, что привело к гибели их бывшего учителя.

После того, как напавший на Коноху Пэйн был ликвидирован, Конан сообщает Наруто о намерении покинуть Акацуки и вернуться в Деревню Дождя. Некоторое время спустя она сталкивается лицом к лицу с Тоби, явившемся за риннэганом Нагато, но в результате тяжёлого боя проигрывает и отдаёт свою жизнь.

Пэйн

Нагато (Пэйн)
長門 (ペイン)
Конан и Мир Богов (Яхико)
Появление	Манга: 372 глава Аниме: II часть 128 серия
Исчезновение	Манга: 449 глава Аниме: II часть 175 серия
Причина	Использование техники Риннэ Тэнсей, вследствие которой Нагато умер
Сэйю	Кэнъю Хориути
Информация
Прозвище	Бог (яп. 神 Ками) Спаситель этого мира (яп. この世の救世主 Ко-но Ё-но Кю:сэйсю)
Группа крови	II
Возраст	II часть: 29-30 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	176,5 см
Вес	57,2 кг
Дата рождения	19 сентября

• Состояние (по манге): Мёртв. Позже Нагато был воскрешен Кабуто. На данный момент запечатан.
• Кольцо: 零 (Ноль)
• Положение на руке: Большой палец правой руки.
• Партнёр: Конан.
• Внешность:
  • Нагато — очень худой, болезненного вида человек с красными волосами, характерной чертой членов клана Удзумаки, к которому он принадлежал; глаза — риннэган.
  • Пэйн — у каждого из шести тел имеется большое количество чёрных чакроприёмников, похожих на пирсинг; глаза — риннэган. Все тела имеют рыжие волосы.
• Способности:: каждое тело Пэйна обладает одной особой техникой; суммой всех их умений, а также своими собственными техниками обладает и Нагато.

Пэйн (яп. ペイン Пэйн) — наименование шести тел умерших людей, оживлённых особой техникой Шесть путей Пэйна (яп. ペイン六道 Пэйн Рикудо), контролируемых одним человеком — Нагато, и названная Масаси Кисимото в честь шести путей реинкарнации в буддизме:

1. Мир Богов (яп. 天道 Тэндо:) (Дэвов)
2. Мир Демонов (яп. 修羅道 Сю:радо:)
3. Мир Людей (яп. 人間道 Нингэндо:)
4. Мир Животных (яп. 畜生道 Тикусё:до:)
5. Мир Претов (яп. 餓鬼道 Гакидо:) (ду́хов)
6. Мир Адских существ (яп. 地獄道 Дзигокудо:)

Отдельно от других стоит Внешний Мир (яп. 外道 Гэдо:) — существо, способное реинкарнировать другие тела и высасывать из обычных людей их жизненную энергию.

У каждого из шести тел Пэйна оранжевые волосы и большое количество похожих на пирсинг чакроприёмников. Каждый из них имеет также риннэган (яп. 輪廻眼), уникальное додзюцу, выглядящее, как концентрические водяные круги, расходящиеся от зрачков.

По словам Тоби сам Нагато принадлежал к клану Удзумаки, так же как и главный герой манги, Наруто.

История Нагато

Нагато родился в Селении Скрытого Дождя и остался сиротой — родителей на глазах мальчика по ошибке убили ниндзя Конохи. В этот момент у него пробудилось одно из трёх великих додзюцу — риннэган. В ярости Нагато уничтожил убийц, однако придя в себя не понимал, что случилось и убежал из дома. Голодным бродя по разрушенной стране Дождя он встретил девочку по имени Конан, которая отвела его в убежище, где, кроме неё, также был другой мальчик по имени Яхико. Все трое были сиротами.

Спустя некоторое время дети наткнулись на Легендарную троицу: Цунадэ, Дзирайю и Оротимару, последний из которых предложил убить детей, как он утверждал, для их же блага. Однако Дзирайя вступился за них и решил обучить детей искусству синоби. Нагато долгое время не показывал особых талантов, пока в один прекрасный момент он, защищая Яхико, не убил ниндзя из деревни Скрытого Камня. Дзирайя тогда впервые увидел у мальчика легендарный риннэган, что дало ему повод думать, будто бы Нагато и есть «ребёнок из пророчества», который, согласно предсказанию мудреца жаб, произведёт невероятные изменения в мире ниндзя. Спустя три года, Дзирайя закончил обучение детей и оставил их.

После гибели Яхико в одном из сражений Нагато убил виновного в его смерти Хандзо Саламандру, бывшего руководителя Селения Дождя и занял его место. Затем, будучи доверенным лицом Тоби, стал формальным лидером Акацуки. В отношениях с жителями Селения Дождя он показал себя как спокойный и уравновешенный руководитель, относясь к ним скорее как к детям, однако не прощал ошибок. В деревне его считали Богом, в то время как Конан — «Божьим Ангелом». Спустя несколько лет, после того как Конан обнаружила пробравшегося в селение Дзирайю, Пэйн убил своего бывшего учителя и вместе с «Божьим Ангелом» отправился в Коноху с целью захвата Наруто и живущего внутри него бидзю. В результате отчаянного боя с телами Пэйна в числе прочего погибают Какаси Хатакэ и Сидзунэ; Цунадэ впадает в кому. На месте сражения появляется Наруто, проходивший обучение Режиму Отшельника у мудрых жаб и лишь случайно узнавший о серьёзном бое. Выученные техники позволяют ему уничтожить шесть тел Пэйна и найти укрывающихся Нагато и Конан.

Нагато предстал перед Наруто очень худым человеком, все его кости были видны. Спина и руки подключены к передатчикам чакры. После разговора с ним и Конан выясняется, что Нагато всего лишь искал мира, переняв идеи Дзирайи, но после смерти Яхико его вера во взаимопонимание людей ослабла и он воспользовался идеей Дзирайи о необходимости показать людям ту же боль, прежде чем они начнут понимать друг друга. Яхико уже в виде одного из тел Пэйна помогал ему в этом. Нагато стал нести боль в этот мир, надеясь, что когда-нибудь эта боль остановит желание начинать войны. Но тем самым он создавал «цепи ненависти», которые в своё время обещал Дзирайе разорвать. Воля Наруто не поддаваться ненависти и напоминание о данном обещании заставили Нагато вспомнить собственные мечты детства, которые по иронии судьбы передались Наруто. Нагато признаёт, что хотя в своё время у него не хватило сил поверить в себя самого и поверить в Дзирайю, он может поверить в Наруто, и что именно Наруто должен продолжить поиски мира за него. Нагато, измотанный долгим сражением, ценой собственной жизни использует сложнейшую технику и оживляет всех погибших во время его нападения на Коноху.

Наряду с другими погибшими членами Акацуки, душа Нагато была призвана Кабуто с целью использования в войне против альянса синоби. На войне его одолел Итати и запечатал его душу.

Техники:

Техники Пэйна рассредоточены в шести основных и одном секретном телах, на каждое тело приходится сочетание родственных техник.

• Мир Богов управляет гравитацией. Он может притягивать, отбрасывать и любым образом комбинировать эти атаки.
  • Синра Тэнсэй (яп. 神羅天征) — возможность отталкивать предметы.
  • Бансё Тэнъин (яп. 万象天引 Бансё: Тэнъин) — возможность притягивать предметы.
  • Тибаку Тэнсэй (яп. 地爆天星) — способность, позволяющая создать нечто вроде крохотной чёрной дыры, к которой притягивается вся материя в определённом радиусе, образуя исполинскую сферу. Нагато обмолвился в разговоре с Конан, что Мудрец Шести Путей таким образом создал Луну.
• Мир Демонов представляет собой киборга. Он включает в себя различные механические приспособления уничтожения, такие как ракеты, лазеры и холодное оружие.
• Мир Людей использует ментальные и духовные техники. Он способен читать мысли людей и извлекать из них души (чакру).
• Мир Животных
  • Техника призыва (яп. 口寄せの術 Кутиёсэ-но Дзюцу) — Мир Животных способен призывать различные существа под начало Пэйна, например хамелеона или девятиглавую собаку. Эти существа, в отличие от обычного призыва, не имеют личности и полностью подчинены Пэйну: обладают риннэганом и чакроприёмниками-«пирсингом».
• Мир Духов
  • Техника поглощения печатей (яп. 封術吸印 Фу:дзюцу ку:ин) — Мир Духов способен поглощать любые виды воздействия чужеродной чакры, таким образом становясь невосприимчивым к любым видам ниндзюцу. Однако это его единственная способность, и против сильных физических атак он ничего не способен сделать. Также эта техника, по-видимому, позволяет ему высасывать внутреннюю чакру людей (так, он высосал природную чакру из Наруто, выведя его из Режима Отшельника).
• Мир Ада был назван Кацую «ключевым телом» Пэйна из-за своей уникальной способности.
  • Позволяет Пэйну призывать некое существо, видимое только тем, на кого направлена техника. Это существо способно за несколько мгновений полностью исцелить нанесённые повреждения, определять лжёт человек или нет, а также «высасывать» из лгущего душу. С помощью этой техники Пэйн способен возрождать свои тела, при условии что все они собраны в одном месте.
• Нагато. Объединяет техники всех прочих миров.
  • Внешний Мир - Призыв: Статуя Демона (яп. 口寄せ・外道魔像 Кутиёсэ: Гэдо: Мадзо:) — способность Нагато призывать статую демона, питающегося чакрой и повинующегося его желаниям. Эта статуя способна накапливать и капсулировать в себе чакру — так Акацуки собирали бидзю.
  • Внешний Мир - Возрождающая Техника Колеса Сансары (яп. 外道・輪廻天生の術 Гэдо: - Риннэ Тэнсэй-но Дзюцу) — способность призыва Внешнего Мира и возрождение с его помощью людей. Требует затраты огромного количества чакры. Именно эту технику использовал Нагато, чтобы оживить всех погибших при его нападении на Коноху.

Оротимару

• Состояние (по манге): Вышел из Акацуки и заменён Дэйдарой. Позже его душа была поглощена Саскэ, впоследствии, при сражении двух братьев, запечатана Итати. Однако часть Оротимару продолжала паразитировать в теле Кабуто Якуси. Во время войны был воскрешен Саскэ Утихой.
• Кольцо: 空 (Небо)
• Положение на руке: Мизинец левой руки.
• Партнёр: Сасори.

Сасори

Сасори
サソリ
Отаку в костюме Хируко — марионетки, созданной Сасори
Появление	Манга: 247 глава Аниме: II часть 2 серия
Исчезновение	Манга: 275 глава Аниме: II часть 27 серия
Причина	Убит бабушкой Тиё и Сакурой
Сэйю	Сасори — Такахиро Сакураи Хируко — Ютака Аояма (англ.)
Информация
Прозвище	Сасори красного песка (яп. 赤砂のサソリ Акасуна-но-Сасори)
Группа крови	IV
Возраст	II часть: 35 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	164,1 см
Вес	47,3 кг
Дата рождения	8 ноября

• Состояние (по манге): Убит бабушкой Тиё и Сакурой.
• Кольцо: 玉 (Драгоценность)
• Положение на руке: Большой палец левой руки.
• Партнёр: Оротимару, позже Дэйдара.
• Внешность: Сасори — подростковое сложение тела, бордовые волосы, карие глаза. Хируко — на левой руке большое механическое устройство, на спине металлический хвост. Он хладнокровен, расчётлив. Может позволить себе лёгкое раздражение, если ущемляют плоды его искусства. Не выносит долгих ожиданий.
• Способности: Профессионально создаёт и управляет марионетками, специалист в ядах.

Сасори Кра́сного Песка́ (яп. 赤砂のサソリ Акасуна-но Сасори) — искуснейший кукольник родом из Селения Песка.

Сасори рано потерял родителей, которые погибли на миссии от рук отца Какаси Хатакэ, прозванного «Белым Клыком». Единственным его близким родственником оставалась бабушка Тиё, именно она обучила его кукольному мастерству.

В Акацуки партнёром Сасори сначала был Оротимару, а затем Дэйдара. Сасори считал своего второго партнёра дилетантом в искусстве, не способным составить конкуренцию профессиональному кукловоду. Первая его и Дэйдары миссия заключалась в поимке Гаары. После захвата того Дэйдарой Сасори сражается с преследующим их Канкуро и с лёгкостью побеждает, впрыскивая в его тело сильнейший яд, удалить который смогла впоследствии лишь Сакура.

После извлечения из Гаары Однохвостого демона Сасори сражается с Сакурой и своей бабушкой Тиё. В процессе битвы обнаружилось, что именно он убил Третьего Кадзэкагэ и использовал сделанную из него марионетку, сохранившую все способности Кадзэкагэ. В процессе боя Сакура и Тиё уничтожают Хируко (яп. ヒルコ) — огромную марионетку, оснащённую многими видами оружия, в которой всё это время прятался Сасори. Однако впоследствии выясняется, что и тело Сасори является куклой, а всё, что осталось от него живого — это сердце с отходящими сосудами, спрятанное в небольшую коробочку. В итоге он под контролем Тиё был схвачен своими собственными творениями, марионетками «Отец» и «Мать», созданными кукольником после смерти родителей, после чего они пронзают его сердце. Однако Сасори перед смертью открыл тайну — в ближайшее время у него должна была состояться встреча со шпионом, которого тот несколько лет назад подослал к Оротимару. Впоследствии выясняется, что им был Кабуто Якуси.

Наряду с другими погибшими членами Акацуки, душа Сасори была призвана Кабуто. На войне его одолел отряд Канкуро.

Итати Утиха

• Состояние (по манге): Мёртв.
• Кольцо: 朱 (Алый (цвет))
• Положение на руке: Безымянный на правой руке.
• Партнёр: Кисамэ Хосигаки.

Хидан

Хидан
飛段
Хидан - третий справа
Появление	Манга: 312 глава Аниме: II часть, 71 серия
Исчезновение	Манга: 338 глава Аниме: II часть, 87 серия
Причина	Взорван и погребен заживо Сикамару
Сэйю	Масаки Тэрасома
Информация
Группа крови	III
Возраст	II часть: 22 года
Рост	177,1 см
Вес	56,8 кг
Дата рождения	2 апреля

• Состояние (по манге): Обезврежен: погребён заживо.
• Кольцо: 三 (Три)
• Положение на руке: Указательный палец левой руки.
• Партнёр: Какудзу.
• Внешность: В обычном состоянии — пепельные волосы, зачесанные назад; малиновые глаза. Во время церемонии тело покрывается чёрно-белым узором в виде скелета.
• Способности: Бессмертен, для нападения использует косу с тремя лезвиями.

Хидан (яп. 飛段 Хидан) родом из селения Горячих источников. Главная черта характера — излишняя самоуверенность, он не признаёт никаких авторитетов. Его поведение и речь неуважительны по отношению к окружающим, однако то, что Хидан очень часто использует нецензурные выражения — миф, появившийся из-за известной озвучки Ancord. На самом деле Хидан использует нецензурную брань не чаще остальных персонажей, однако его речь носит очень неформальный, «мужской» разговорный характер.

Носит с собой косу с тремя лезвиями, которой атакует неприятелей. Цель такого оружия — ранить противника. Попробовав хотя бы каплю крови соперника, Хидан преображается, приобретая вид скелета. После этого при условии, что он находится в круге, очерченном используя свою кровь, любое его ранение зеркально отражается на противнике. Боль вне ритуала приводит Хидана в бешенство и он реагирует, как обычный человек. Боль во время ритуала приносит ему удовольствие, особенно момент смерти проклятого.

Хидан — религиозный фанатик. Он верит в Дзясина, тёмного бога, и его религия не позволяет оставлять соперника в живых. Вероучение его религии — «汝、隣人を殺戮せよ» (убей соседа своего!), что означает убийство людей твоей же веры. Символ религии Дзясина — треугольник, вписанный в круг. Убивая человека, он должен провести ритуал, а после убийства следует получасовая молитва, которая раздражает Какудзу, его напарника.

Хидан в смертельном бою одержал верх над Асумой Сарутоби. Впоследствии Сикамару взорвал его, таким образом расчленив тело на несколько частей. И хотя Хидан бессмертен (в аниме показывается его говорящая отделённая от туловища голова), но он был погребён в яме под тоннами земли. Хидан пока жив, но медленно умирает из-за недостатка питания.

Поскольку Хидан бессмертен, его нельзя было призвать с помощью Эдо Тэнсей, однако в филлере Кабуто создает его копию.

Кисамэ Хосигаки

Кисамэ Хосигаки
干柿 鬼鮫
Появление	Манга: 139 глава Аниме: I часть 80 серия
Исчезновение	Манга: 508 глава Аниме: ІІ часть 251 серия
Причина	Приказал своим акулам съесть себя, чтобы не выказать противникам секретной информации Акацуки
Сэйю	Томоюки Дан (англ.)
Информация
Группа крови	IV
Возраст	I часть: 29 лет II часть: 32 года
Рост	195 см
Вес	83,1 кг
Дата рождения	18 марта

• Состояние (по манге): Покончил жизнь самоубийством, чтобы не быть захваченным врагами.
• Кольцо: 南 (Юг)
• Положение на руке: Безымянный палец левой руки
• Партнёр: Итати
• Внешность: Кожа, похожая на акулью; тёмно-синие волосы, белые глаза с мелкими зрачками.
• Способности: Эксперт в дзюцу, основанных на элементе воды. Обладает огромным запасом чакры, сравнимой с уровнем бидзю. Имеет меч «Самэхада», способный поглощать чакру.
• Прозвища:
  • Монстр Скрытого Тумана (яп. 霧隠れの怪人 Киригакурэ-но Кайдзин) (за силу)
  • Хвостатый Зверь без хвоста (яп. 尾を持たない尾獣 О о Мотанай Бидзю:) (за огромный запас чакры).

Кисамэ Хосигаки (яп. 干柿 鬼鮫 Хосигаки Кисамэ) (имя дословно означает «Дьявольская акула») родом из Селения Тумана, где раньше состоял в группе Семи синоби-мечников Тумана (яп. 霧の忍刀七人衆 Кири-но Синобигатана Нананин Сю). Он великолепно использует водные техники, комбинированные с рукопашными атаками. Его оружие — меч Самэхада (яп. 鮫肌 досл. «Акулья кожа»), покрытый чешуёй и способный поглощать чакру, передавая её своему владельцу. Если объём поглощаемой чакры велик, Самэхада преобразовывается — увеличивается в размерах, а на конце открывается рот. Самэхада не даёт владеть собой никому, кроме самого Кисамэ. Также меч способен сливаться со своим владельцем, делая Кисамэ «акулочеловеком» с жабрами и плавниками на спине и локтях. Как заявил ещё один Мечник селения Тумана, Тёдзиро, Кисамэ обладает объёмом чакры, не уступающей бидзю, а его Самэхада является опаснейшим среди Семи Мечей Тумана. Из-за этой особенной способности Чоуджуро утверждал, что Кисаме — «Хвостатый Зверь Без Хвоста»(尾を持たない尾獣, O o Motanai Bijū).

После смерти Третьего Хокагэ он вместе со своим напарником Итати Утихой, появился в Конохе, в поисках дзинтюрики девятихвостого — Наруто Удзумаки. Во время битвы с Асумой, Курэнай, Какаси и Майто Гая, Кисамэ столкнулся с последним.

После неудачи команды «Така» Кисамэ получает приказ от Тоби поймать дзинтюрики Восьмихвостого. С помощью клона, созданного Дзэцу, Кисамэ разыгрывает свою смерть в битве с Четвёртым Райкагэ и его младшим братом, после чего, слившись с Самэхадой, проникает в Страну Молний, — Киллер Би забирает меч себе как трофей.

После того как на острове, куда были отправлены два оставшихся к тому моменту в живых дзинтюрики, Наруто с помощью способности улавливать чувства обнаруживает Кисамэ, тот вынужден раскрыться и, пытаясь покинуть остров, вступил в бой с Майто Гаем. Проиграв, он был захвачен в плен — находившийся на острове Аоба Ямасиро сумел извлечь из него информацию о том, что Четвёртый Мидзукагэ Ягура находился под контролем Тоби и не отдавал отчёт в своих действиях. Чтобы болевой эффект прекратил проникновение в его мысли, Кисамэ откусил себе язык, после чего, понимая, что не сможет сбежать, заключил себя в водяную тюрьму, внутри которой призванные им акулы съели его тело.

Свиток с информацией, который он заранее готовил, чтобы передать Тоби, оказался ловушкой, и после его вскрытия Майто Гаем, он и другие ниндзя попали в водяную ловушку, благодаря чему ранее заключённая в свитке акула смогла беспрепятственно покинуть остров с ним в губах.

Факт:

• Майто Гай после знакомства с Кисамэ при двух последующих встречах его ни разу не узнал. Тем не менее после гибели Кисамэ Гай заявил, что будет помнить его имя до самой смерти.

Отзывы и критика

Рецензент сайта IGN Джеймс Масгроув отметил в своей работе значение организации тем, что появление членов «Акацуки», Итати и Кисамэ, в сюжете «было драматическим и своевременным».

Команда «Така»

Команда Така (яп. 鷹 досл. «Ястреб»), изначально носившая название Хэби (яп. 蛇 досл. «Змея»), была создана Саскэ Утихой с целью убийства своего старшего брата Итати. Однако после того, как это произошло была поставлена новая цель — убийство руководства Конохи, приказавшему Итати истребить собственный клан. Фактически став частью Акацуки, члены команды принимали участие в охоте за дзинтюрики Восьмихвостого, а затем в атаке на Совет пяти Кагэ.

Саскэ Утиха

Один из главных героев в манге. Выжил в кровавой резне клана, учинённой его старшим братом Итати, и с тех пор пытался стать как можно сильнее, чтобы убить его. В итоге он осуществил свою месть, но узнав, что убийство клана было поручено Итати руководством Конохи, объявил о своём намерении стереть это селение с лица земли. Позже во время четвёртой мировой войны ниндзя он узнал от четырёх воскрешённых Кагэ всё что хотел и отказался от мести и уничтожения Конохи, выразив желание остановить Мадару и Обито и направился на поле боя вместе с четырьмя воскрешёнными Кагэ, Оротимару и с командой «Така». Позже мирится с командой № 7.

Дзюго

Дзюго
重吾
Появление	Манга: 348 глава Аниме: II часть 116 серия
Сэйю	Сюхэй Сакагути (англ.)
Информация
Прозвище	двуликий Дзюго
Группа крови	IV
Возраст	II часть: 18 лет
Рост	202,1 см
Вес	75,8 кг
Дата рождения	1 октября

• Внешность: Рыжие волосы и глаза, крупное телосложение.
• Способности: Использование Проклятой печати, мысленное общение с животными.

Дзюго (яп. 重吾 Дзю:го) страдает от своего рода расстройства личности — в нормальном состоянии он спокоен и тих, однако временами ощущает огромный прилив сил, при котором части его тела трансформируются, приобретая нечеловеческую форму, и внутри него возникает желание убивать. По этой причине он мальчишкой долго прячется в пещере, пока его не находит Кимимаро Кагуя, обещая при этом защищать окружающих от силы Дзюго. Кимимаро приводит его к Оротимару, сумевшему успешно испытать способности мальчика и создавшему «Проклятую Печать», которую затем применял на других людях.

После проведённых над ним опытов, Дзюго был подвергнут заключению в одной из секретных баз Оротимару. Его освобождает Саскэ, и Дзюго соглашается вступить в команду. При попытке поймать дзинтюрики Восьмихвостого для помощи Саскэ отдаёт ему часть своей чакры, после чего временно приобретает внешность ребёнка. С другими членами «Така» сражается против Райкагэ на Совете пяти Кагэ, однако после того, как Карин и Утиха отправились преследовать Дандзо, был настигнут вместе с Суйгэцу отрядом охранявших собрание самураев. После этого оба заключены в тюрьму, но им удалось оттуда освободиться.

Дзюго имеет два уровня своей силы, различающиеся по мощи. В активированном состоянии они позволяют ему преобразовывать руки в оружие: булаву либо секиру.

Карин Удзумаки

Карин Удзумаки
香燐
Появление	Манга: 348 глава Аниме: II часть 115 серия
Сэйю	Канако Тодзё
Информация
Группа крови	IV
Возраст	II часть: 16 лет
Рост	162,6 см
Вес	45,8 кг
Дата рождения	20 июня

• Внешность: Малиновые волосы и глаза, носит очки.
• Способности: Обнаружение чакры противника на расстоянии, медицинские техники.

Карин Удзумаки (яп. 香燐) — единственная куноити в команде, бывшая надзирательницей в одной из баз Оротимару. Особая способность — видеть чакру, её состояние и движение. Также владеет техникой, позволяющей исцелять раны: объект лечения должен укусить Карин и выпить её чакру. Влюблена в Саскэ, однако не признаёт это перед другими членами команды. Терпеть не может Суйгэцу.

Во время охоты за дзинтюрики Восьмихвостого наблюдает за боем в стороне, однако когда Саскэ получает серьёзную травму исцеляет его. После того как Киллер Би призывает бидзю, Саскэ пытается использовать Аматэрасу против него, однако часть всепоглощающего огня попадает на Карин. Утихе своим мангэкё сяринганом удаётся его погасить, тем самым спася девушку от неминуемой гибели.

Во время атаки на Совет пяти Кагэ Карин направляет команду, отыскав чакру искомой цели — Дандзо. Тоби, спасший Саскэ от мощного дзюцу Третьего Цутикагэ, переносит его и Карин в другое измерение, где та лечит младшего Утиху. Вернувшись в реальный мир она становится свидетельницей боя между Дандзо и Саскэ. Дандзо использует её как живой щит, однако Утиху это не останавливает и он уничтожает ненавистного ему человека серьёзно ранив Карин. Появившийся на месте событий Какаси отвлекает Саскэ на себя, а лечением Карин занимается Сакура. После того, как появившийся Тоби забирает с собой Саскэ, ниндзя Конохи отправляются вместе с Карин в Деревню Листвы, где её впоследствии допрашивают и сажают «под защиту» (то есть в тюрьму). Позже Кабуто, сражаясь с Итати и Саскэ, заявляет, что Карин принадлежит к клану Удзумаки, все члены которого обладали невероятно сильной чакрой и имели красные волосы
.

Суйгэцу Ходзуки

Суйгэцу Ходзуки
鬼灯水月
Появление	Манга: 346 глава Аниме: II часть 115 серия
Сэйю	Такаси Кондо
Информация
Группа крови	III
Возраст	II часть: 16 лет
Рост	177,4 см
Вес	57 кг
Дата рождения	18 февраля

• Внешность: Бело-голубые волосы, фиолетовые глаза, острые треугольные зубы.
• Способности: Может превращать своё тело в воду. В качестве основного оружия использует огромный меч, ранее принадлежавший Дзабудзе Момоти.

Суйгэцу Ходзуки (яп. 鬼灯 水月 Хо:дзуки Суйгэцу) — бывший подопытный Оротимару, первым присоединившийся к команде Саскэ. Не боится говорить то, что у него на уме, и поступать как ему вздумается. Суйгэцу способен свободно преобразовывать себя в жидкую форму и возвращаться в нормальное состояние, что позволяет ему избегать физических атак, но вместе с этим делает восприимчивым к атакам электричеством.

Суйгэцу обучался, чтобы стать одним из Семи синоби-мечников Тумана, и хотя не попал в данную организацию, тем не менее получил прозвище Второй демон (после Дзабудзы) (яп. 鬼人の再来). После гибели старшего брата Мэнгэцу, он решил собрать все семь уникальных мечей, принадлежащих Мечникам. Первым приобретением Суйгэцу стал меч Дзабудзы — Кубикириботё. После присоединения к команде Саскэ, его следующей целью стал меч Самэхада, принадлежащий члену Акацуки, Кисамэ.

Вместе с другими членами «Така» сражался против Райкагэ на Совете пяти Кагэ, однако после того, как Карин и Саскэ отправились преследовать Дандзо, был настигнут вместе с Дзюго отрядом охранявших собрание самураев. После этого оба заключены в тюрьму, но им удалось оттуда освободиться. Позже Суйгэцу вместе с Дзюго прибывают в одно из убежищ Оротимару в котором Суйгэцу находит свиток, который по его словам может изменить ход войны. Несмотря на то, что он недолюбливает Оротимару, испытывает перед ним смертельный страх.

Четвёрка Звука

Четвёрка Звука (яп. 音隠れの忍四人衆 Отогакурэ но синоби ёнин сю) — группа элитных телохранителей Оротимару. Впервые они появились во время экзаменов на тюнина, проходивших в деревне Скрытого Листа, но не были заметными фигурами до сюжетной арки с побегом Саскэ Утихи из деревни. Они сопровождали его в качестве телохранителей, и, хотя были полностью разбиты преследователями из деревень Скрытого Листа и Скрытого Песка, Саскэ удалось скрыться. Ранее группу составляло пять человек и её возглавлял Кимимаро, чьё тело планировал использовать Оротимару в качестве сосуда для своей души. Кимимаро был признан четвёркой в качестве лидера после того, как в бою один победил их всех вместе. Позже он заболел и был прикован к постели из-за постоянной слабости, поэтому Четвёрка Звука обрела именно такое название. Члены команды специализируются на защитных барьерах, техниках запечатывания и в придачу к этому каждый из четвёрки обладает своими собственными уникальными дзюцу. Оротимару дал каждому члену группы по проклятой печати — это позволяет получать серьёзное преимущество в бою в обмен на большую боль, которую испытывает её носитель.

Дзиробо

• Сэйю роли: Кэнта Миякэ (англ.)

Дзиробо (яп. 次郎坊 Дзиро:бо:) — хранитель южных врат, член Четвёрки Звука, лучших телохранителей Оротимару. Таюя частенько называет его «жирдяем» за его внешность. Дзиробо самый слабый из команды, несмотря на то, что использует техники, основанные на контроле земли и его огромной физической силе. С их помощью он ловит в западню своих противников и отнимает у них чакру. Сражаясь с Тёдзи, достиг второго уровня трансформации и увеличил свою силу более чем в десять раз, но, несмотря на это, Тёдзи всё-таки его убил.

Кидомару

Кидомару
鬼童丸
Появление	Манга: 115 глава Аниме: I часть 68 серия
Причина	Смерть (убит Неджи)
Сэйю	Сусуму Тиба
Информация
Группа крови	II
Возраст	I часть: 14 лет (мёртв)
Рост	159,2 см
Вес	56,2 кг
Дата рождения	16 декабря

Кидомару (яп. 鬼童丸 Кидо:мару) — хранитель восточных врат, самый хвастливый из четвёрки. Он любит «играть» со своими жертвами, выясняя пределы их сил, и начинает сражаться всерьёз, лишь когда встречает сильного противника. Достаточно слаб в рукопашном бою, поэтому предпочитает использовать мощные атаки на расстоянии, прибегая к вызову послушных ему пауков. Умеет создавать паутину из жидкости, которая протекает по всему его телу; быстро затвердевая на воздухе, она служит в качестве щита, перемешиваясь с чакрой. С помощью всего этого Кидомару ловит в западню своих оппонентов. Одно из его самых любимых орудий — лук и различные виды стрел, которые Кидомару может создать из той же жидкости.

Например, в битве с Нэдзи Хюга использовал стрелу со спиральным наконечником, чтобы пробить все преграды и попасть в слепую зону бякугана противника. Однако, Нэдзи, уже серьёзно раненый, последним усилием смог его убить. После такого тяжёлого боя Нэдзи удалось спасти только благодаря ниндзя-медикам и умениям Сидзунэ, вырастившей ткани его тела заново.

Сакон и Укон

Сакон и Укон
左近 и 右近
Появление	Манга: 115 глава Аниме: I часть 68 серия
Причина	погиб во время сражений с Канкуро
Сэйю	Сюнсукэ Сакуя (англ.)
Информация
Группа крови	IV
Возраст	I часть: 14 лет (мёртв)
Рост	155,1 см
Вес	45 кг
Дата рождения	20 июня

Сакон (яп. 左近 Сакон) — хранитель западных врат, в Четвёрке, посланной за Саскэ, он занимает место харизматического лидера, при всём при этом страдающего слабоумием, о котором мало кто подозревает. Первое, что бросается в глаза из его внешности — это две головы. Вторая принадлежит старшему брату Укону (яп. 右近 Укон), который со второй трансформацией проклятой печати может отделиться от тела Сакона, превращаясь вместе с ним в двух демонов. Их уникальная способность — чрезвычайно быстрая регенерация органов. Сакон силён, но имеет много слабостей в психологии, таких как неуверенность в себе и помутнённый рассудок.

Во время боя с Кибой и Акамару они одержали победу, но на помощь синоби Конохи пришёл ниндзя-кукловод из деревни Скрытого Песка Канкуро, и в бою с ним Сакон и Укон были убиты его марионетками.

Таюя

Таюя
多由也
Появление	Манга: 115 глава Аниме: I часть 68 серия
Причина	убита Темари
Сэйю	Акэно Ватанабэ
Информация
Группа крови	IV
Возраст	I часть: 14 лет (мертва)
Рост	148,2 см
Вес	38,2 кг
Дата рождения	15 февраля

Таюя (яп. 多由也) — хранительница северных врат, которая в помощь себе способна вызывать трёх демонов и контролировать их с помощью звуков, издаваемых флейтой. У Таюи резкий, крутой нрав. Постоянно ругается и сквернословит, всегда найдет тему для споров. Несмотря на это, Таюя в действительности очень умна, и может хорошо разрабатывать план тактики и стратегий. Впрочем, из-за своей вспыльчивости она может об этом забыть и все испортить. Никогда не сдаётся — по её мнению лучше принять смерть, чем поражение. Активация проклятой печати 1-го уровня у Таюи выглядит, как чёрные полосы, распространяющиеся по телу — даёт возможность усиливать атаки демонов и контроль над ними, а также использовать более мощные дзюцу. На втором уровне у неё вырастают рога, а кожа становится тёмно-коричневой. В бою с Сикамару почти одолела его, но была остановлена пришедшей ему на помощь Тэмари, а позже ею убита.

Другие

Дзабудза Момоти

Момоти Дзабудза
桃地再不斬
Появление	Манга: 10 глава Аниме: I часть 6 серия
Причина	Смерть
Сэйю	Унсё Исидзука (англ.)
Информация
Группа крови	II
Возраст	I часть: 26 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	183 см
Вес	72 кг
Дата рождения	15 августа

Дзабудза Момоти (яп. 桃地再不斬 Момоти Дзабудза) из-за своих силы и навыков среди других ниндзя считался легендой. Разыскивался Селением Тумана, которое он покинул после попытки убийства Мидзукагэ и путча. Был экспертом в Технике Бесшумного убийства (яп. 無声殺人の術 Муон Сацудзин Дзюцу ). Имя «Дзабудза» означает «никогда не режет дважды» — намёк на то, что обычно он убивает своих противников с одного удара.

Уже ребёнком Дзабудза выдерживая кровавый экзамен для повышения в звании до уровня Гэнина: он убил более ста кандидатов, за что и получил прозвище «Демон Тумана» (яп. 霧隠れの鬼人 Киригакурэ но Кидзин). Оружием, которое он всегда носит с собой, является меч Кубикириботё (яп. 首斬り包丁 Кубикирибо:тё:, досл. «Обезглавливатель»), способный, вбирая в себя железо из крови жертв, восстанавливаться. Перед побегом из селения состоял в группе Семи синоби-мечников Тумана.

После побега он повстречал мальчика Хаку, выгнанного из родного села за обладание способностями кэккэй гэнкай, которых люди не могли понять. Дзабудза и Хаку идут на службу к богатому предпринимателю Гато, который заказал им убийство Тадзуны, ответственного за постройку моста в Стране Волн. Поскольку именно Команде № 7, в состав которой входили Какаси и Наруто, поручили защиту Тадзуны, им суждено было сразиться с мечником. Какаси и Дзабудза сталкиваются дважды. В первом сражении, благодаря Наруто и Саскэ, Какаси практически убивает Дзабудзу. Но его спасает Хаку, который притворяется ниндзя из команды АНБУ Селения Тумана, забрав лишённое чувств тело Дзабудзы.

Во втором сражении Дзабудзу вновь спасает Хаку, который приносит себя в жертву, защищая того от Какаси. Дзабудза, тяжело раненый, всё ещё пытается сражаться, но Гато, находившийся неподалёку, отдаёт приказ своим охранникам убить мечника. Прервав бой с Какаси, Дзабудза убивает Гато и сам умирает от многочисленных ранений. Несмотря на это, перед смертью он просит у Какаси показать ему в последний раз лицо Хаку, к которому он сильно привязался в течение последних лет..

Во второй части манги был призван Кабуто с помощью техники Эдо Тэнсэй для участия в боях против союза синоби. На войне его победил Какаси Хатакэ и забрал его меч себе.

Кимимаро Кагуя

Кагуя Кимимаро
君麻呂
Появление	Манга: 119 глава Аниме: I часть 118 серия
Причина	Смерть
Сэйю	Тосиюки Морикава
Информация
Группа крови	II
Возраст	I часть: 15 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	166,1 см
Вес	49,8 кг
Дата рождения	15 июня

Кимимаро Кагуя (яп. かぐや 君麻呂 Кагуя Кимимаро ) — приверженец Оротимару, обладающий способностями, позволяющими манипулировать костями собственного тела. Кимимаро был одним из лучших бойцов Оротимару, и единственным оставшимся в живых членом клана Кагуя. Первые годы своей жизни он провёл в заточении, поскольку члены клана держали его взаперти, опасаясь чрезвычайно сильного кэккэй гэнкай ребёнка. Выбив в стене своей камеры очертания человеческого лица, Кимимаро разговаривал с ним, называя богом: «Если ты есть, почему я нахожусь в этом ужасном месте и за что так страдаю?». После того как его клан, нашедший в войне смысл жизни, был полностью перебит в сражении с ниндзя Тумана, Кимимаро стал скитаться по стране, пока не встретил Оротимару, который приютил бездомного юношу и стал его наставником. Из-за пережитых эмоций у Кимимаро появилось предубеждение, что это единственный человек, который любит и уважает его. Генетическая способность его клана, Сикуцомяки (яп. 屍骨脈 досл. «Пульс мёртвой кости»), позволяет Кимимаро управлять структурой своего скелета. Он может растить дополнительные сверхпрочные и твёрдые кости из любой части тела, что позволяет ему использовать их в качестве оружия в ближнем и дальнем бою. Из-за уникальных способностей Кимимаро Оротимару хотел выбрать его в качестве своего будущего тела, но Кимимаро заболел неизлечимой болезнью, которая приковала его к постели — сказалось долгое заточение в ужасных условиях. Став бесполезным для любимого наставника, при первой же возможности Кимимаро решил доказать преданность своему господину и привести ему Саскэ, но в битве с Гаарой он погибает из-за своей болезни. Позже становится известно, что Кимимаро был лучшим другом Дзюго — и сдерживал того, когда на Дзюго нападали приступы гнева.

Во второй части манги был призван Кабуто с помощью техники Эдо Тэнсэй для участия в боях против союза синоби. Был отозван Кабуто назад в загробный мир.

Боевые танцы Кимимаро:

1. Танец Ивы (яп. 柳の舞 Янаги но Май) — первый танец, применённый против Наруто.
2. Танец Камелии (яп. 椿の舞 Цубаки но Май) — танец, использованный против Наруто и Рока Ли.
3. Танец Лиственницы (яп. 唐松の舞 Карамацу но Май) — танец, использованный против Рок Ли.
4. Танец Клематиса (яп. 鉄線化の舞 Тэссэнка но Май) — танец, использованный против Гаары.
5. Танец Растущего Папоротника (яп. 早蕨の舞 Савараби но Май) — последний и самый мощный танец, примененный против Рок Ли и Гаары.

Мидзуки

Мидзуки
ミズキ
Появление	Манга: 1 глава Аниме: I часть 1 серия
Сэйю	Синъитиро Мики
Информация
Возраст	I часть: 27 лет
Рост	179,4 см
Вес	69,4 кг
Дата рождения	21 октября

Мидзуки (яп. ミズキ) — друг детства и товарищ преподавателя Академии ниндзя Ируки Умино. В начале сериала он обманом заставляет Наруто украсть запретный свиток Селения Листвы, который содержит множество табуированных техник. Он убеждает мальчика сделать это, представляясь ему полным сочувствия к его ситуации, хотя фактически Мидзуки презирает Наруто и видит в нём лишь Демона-Лиса. В то время как он пытается украсть у Удзумаки свиток и использовать его как «козла отпущения», подоспевает Ирука и завязывает бой. Наруто, используя Технику Многочисленного Теневого Клонирования, которую он узнал из запретного свитка, побеждает Мидзуки.

Во время одного из филлеров показывается, что он намеревался отдать свиток своему учителю Оротимару. Организовав восстание и сбежав из тюрьмы, Мидзуки использует инструкции для создания зелья, которые изображены на татуировке, нанесённой ему когда-то учителем. Употребив снадобье, он превращается в человека с чертами тигра, удвоенной скоростью и силой, но Наруто удаётся вновь победить старого врага (в этот раз Ирука отмечает, что мальчик уже превзошёл его самого). Однако в итоге Мидзуки, оказывается ещё одной жертвой манипуляций Оротимару и, после рассеивания эффекта зелья, становится бессильным стариком.

Райга Куросуки

(Появился только в филлерах) Райга Куросуки (яп. 黒鋤雷牙 Куросуки Райга ) — бывший боец Семи синоби-мечников Тумана (яп. 霧の忍刀七人衆), наряду с Дзабудзой Момоти и Кисамэ Хосигаки. Ненавидел их обоих, как и остальных бойцов Семёрки. В отличие от них владеет двумя похожими на пики мечами, которые использует в качестве молниеотводов, чтобы захватывать и перенаправлять молнию.

На одной из миссий он столкнулся с мальчиком Ранмару, обладающем особыми способностями. Они пообещали друг другу, что станут «два в одном» под именем Райги. Ранмару стал глазами и ушами Райги, а тот — руками и ногами Ранмару, нося мальчика в мешке за спиной. Райга использовал дар Ранмару так же, как Дзабудза использовал Хаку, но тем не менее заботился о мальчике. Райга захватил деревню Катабами Кинзан и стал её правителем. Он заставлял работать на себя людей этой деревни, а тем, кто не повиновался — устраивал «похороны», чья суть заключалась в закапывании заживо. Во время каждых «похорон» Райга искренне плакал и вспоминал об этих людях только хорошее. Побеждён Наруто, после чего, падая с обрыва, уничтожил себя молнией, не желая быть похороненным.

Ранмару

(Появился только в филлерах) Ранмару (яп. 蘭丸) — верный друг и помощник Райги. Худой и слабый мальчик с бледно-сиреневыми короткими волосами. У Ранмару тёмно-серые глаза, которые при активации способностей мальчика начинают светиться красным.

Ранмару не помнил своих родителей и всю жизнь провёл в маленькой хижине. Он был болен и не мог ходить. Жизнь его зависела от жителей деревни. Они приносили мальчику еду и заботились о нём как могли. Вскоре у него начали проявляться особые способности — мальчик стал видеть сквозь предметы. Когда жители деревни узнали об этом, они начали его бояться. Они перестали приносить ему еду, и Ранмару оставалось только ждать смерти от голода и жажды. Однажды ночью, в хижину Ранмару пришёл Райга, мальчик сказал тогда: «В глубине души ты ищешь смысл жизни… Если моя смерть поможет тебе в твоих поисках, то забери эту ничтожную жизнь.» Эти слова так потрясли Райгу, что он решил спасти его и взял с собой. С тех пор Райга стал ногами Ранмару, а Ранмару — глазами Райги. Они всегда были вместе. В битве с Тэн-Тэн, Наруто, Рок Ли и Нэдзи Райга был убит, но Ранмару вернул ему жизнь благодаря своим способностям. В итоге Ранмару понял, что люди — не пустое место и их жизнь имеет цену. Он попытался искупить свои грехи и грехи Райги, подведя того к обрыву, надеясь разбиться вместе с ним, но ему это не удалось. В конечном счёте, Райга погиб, а Ранмару остался жить у тётушки Рок Ли, Сансё, и, кажется, понял что такое настоящая жизнь.

Хаку

Хаку
白
Появление	Манга: 15 глава Аниме: I часть 9 серия
Причина	убит Какаси во время его боя с Дзабудзой
Сэйю	Маюми Асано
Информация
Пол	М
Группа крови	I
Возраст	I часть: 15 лет (мёртв; его душа призвана Кабуто)
Рост	155,9 см
Вес	43,2 кг
Дата рождения	9 января

Хаку (яп. 白 Белый) — подросток, очень похожий на девушку. При случайной встрече с ним даже Наруто принял его за довольно симпатичную девочку и был в шоке, когда тот, уходя, сказал: «Ах да, кстати, я — парень».

Хаку родился в Деревне Скрытого Тумана. Во времена его детства земли опустошались гражданскими войнами, а тех, кто был одарён генетическими способностями, использовали как ужасающие инструменты для войны; многие боялись таких людей. Подобными способностями обладала и мать Хаку, но тщательно их скрывала, выйдя замуж и родив сына. Когда с войной было покончено и Страна Воды начала жить в мире, Хаку обнаружил свой врожденный навык, унаследованный от матери и, раскрыл этот секрет отцу. Тот, в свою очередь, созвал небольшую толпу и убил жену, а потом попытался избавиться от сына, но Хаку спасся, инстинктивно создав барьер из ледяных шипов прямо внутри дома и убив всех, кто находился внутри. Впоследствии Хаку был подобран Дзабудзой Момоти, после чего посвятил спасителю свою жизнь, не обращая внимание на то, что был выбран лишь из-за своих боевых умений. Хаку обладает врождёнными способностями, которые дают ему возможность использовать одновременно чакру с элементами ветра и воды, объединяя их и, таким образом, формируя лед (т. н. Стихия Льда (яп. 氷遁 Хётон)). Самой сильной техникой Хаку является создание ледяной тюрьмы, включающей ледяные зеркала, внутри которых он может свободно перемещаться. Кроме того, Хаку единственный персонаж в «Наруто», кто способен выполнять ручные печати одной рукой, в то время как все остальные пользуются двумя. Также Хаку располагает очень большими познаниями в анатомии человека; он в состоянии убить или инсценировать смерть человека одной лишь метко пущенной иглой. Молодой ниндзя демонстрирует это, поражая необходимые точки на теле Дзабудзы, и таким образом вводя его в кому. Вопреки своему огромному потенциалу Хаку никогда не причиняет боль другим ради собственного развлечения, ему приносило удовольствие лишь осуществление каждого желания своего «хозяина» Дзабудзы; мальчику было безразлично всё, кроме желания оставаться рядом с важнейшим для него человеком. Он относится к себе как к «вещи» своего господина, и просит Наруто убить его, после того как понимает, что больше не нужен Дзабудзе.

После того как Дзабудза и Хаку были возвращены в мир людей с помощью техники Эдо Тэнсэй, они вместе с Семью мечниками Тумана вступили в бой против команды, возглавляемые генералом Какаси Хатакэ. Благодаря временному ослаблению контроля Якуси, Хаку вновь в бою подставляет своё тело при атаке на Дзабудзу, при этом Момоти, используя Кубикириботё, разрубает Хаку и задевает одновременно Какаси.

Хандзо

Хандзо
半蔵
Появление	Манга: 369 глава Аниме: II часть 128 серия
Причина	убит Нагато
Сэйю	Якия Саваки
Информация
Пол	М
Группа крови	II
Возраст	40 лет
Рост	177 см
Вес	58,6 кг
Дата рождения	12 февраля

Хандзо (яп. 半蔵) — бывший лидер Деревни Скрытого Дождя. После смерти жившей в его деревне Саламандры Хандзо пересадил её ядовитую железу в себя. Из-за этого все кто к нему подходили, отравлялись ядом. Поэтому Хандзо пришлось носить специальную маску.

В битве между Конохой и Амэ оставил в живых Дзирайю, Цунадэ и Оротимару с условием, что с этого момента те будут носить титул «Саннины Конохи». Хандзо и Дандзо ответственны за смерть Яхико. Из-за этого Хандзо стал целью Нагато и впоследствии был убит Пэйном.

Его душа была призвана Кабуто с помощью техники Эдо Тэнсэй для участия в боях против союза синоби. Был побеждён и запечатан Мифунэ во время Четвёртой Мировой войны синоби.

См. также

Некоторые персонажи в Нарутопедии:

• [naruto.wikia.com/wiki/Danzō_Shimura Дандзо Симура]
• [naruto.wikia.com/wiki/Zabuza_Momochi Дзабудза Момоти]
• [naruto.wikia.com/wiki/Kabuto_Yakushi Кабуто Якуси]
• [naruto.wikia.com/wiki/Akatsuki Акацуки]
• [naruto.wikia.com/wiki/Taka Команда «Така»]
• [naruto.wikia.com/wiki/Sound_Four Четвёрка Звука]

Источники

• Масаси Кисимото. «Naruto: First Official Data Book» (яп. 秘伝・臨の書キャラクターオフィシャルデータBOOK). — Shueisha, 2002. — ISBN 408873288X.
• Масаси Кисимото. «Naruto: Second Official Data Book» (яп. 秘伝・闘の書キャラクターオフィシャルデータBOOK). — Shueisha, 2005. — 320 с. — ISBN 4088737342.
• Масаси Кисимото. «Naruto: Third Official Data Book» (яп. 秘伝·者の書]キャラクターオフィシャルデータBOOK). — Shueisha, 2008. — ISBN 4088742478.

Отрывок, характеризующий Список отрицательных персонажей «Наруто»

– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.