Дзадзэн
| Статья является частью серии статей про |
| Дзэн |
|---|
 |
Мастера дзэн
|
Практика
|
Близкие школы
|
Дзадзэн (яп. 座禅, реже, но правильно яп. 坐禅 или яп. 坐禪, «сидячая медитация») — медитативная практика, являющаяся основополагающей в буддизме дзэн. Она считается наиболее отличительной чертой японской школы сото (где дзадзэн является единственным методом достижения сатори), однако используется практически всеми школами дзэн в сочетании с другими практиками (например, школа риндзай).
Содержание
Характерные черты дзадзэн
В отличие от традиционной буддийской медитации, целью которой является достижение сатори, первой и основной задачей дзадзэн считается успокоение тела и проникновенное понимание феноменов существования; только с годами практики сидячая медитация может привести к состоянию «отсутствия ума», пробуждению и реализации природы будды практикующего.
Некоторые источники утверждают, что несмотря на кажущуюся простоту, эта постоянная техника является достаточной для достижения просветления, что подтверждается многочисленными японскими монастырями, где дзадзен являлся единственной практикой.
Общая методика проведения сидячей медитации
Традиционно (но не обязательно), дзадзен проводится группами практикующих в специальном помещении дзэндо (яп. 禅堂, дзэндо:, «зал для медитаций») и может перемежаться с периодами так называемой «медитацией во время прогулки», кинхин (яп. 経行).
Начало сеанса дзадзэн традиционно обозначается тремя ударами в специальный колокол, завершение сеанса — одним ударом. Перед началом дзадзэн, практикующие ритуальным поклоном (гассё, яп. 合掌)[1] приветствуют соучеников и мастера.
В Японии дзадзэн выполняют на специальных подушках дзабутон (яп. 座布団), положенных поверх традиционных соломенных матов. Для практики дзадзэн используются следующие позиции:
- кэккафудза (яп. 結跏趺坐) — позиция «лотоса»
- ханкафудза (яп. 半跏趺坐) — позиция «полулотоса»
- агура (яп. 胡坐 «иностранная(индийская) поза») - «по-турецки»
- сэйдза (яп. 正坐, «правильная(японская) поза»)
В настоящее время, особенно в среде практикующих европейцев, нередко дзадзэн проводится сидя на стуле, с подложенной под поясницу подушечкой, чтобы поддержать естественный изгиб позвоночника.
Главным в позе дзадзэн считается прямой позвоночник, выравнивающий уши и плечи по одной линии. Подбородок должен быть втянут, диафрагма опущена. Руки должны быть сложены в «космическую мудру»: левая ладонь находится поверх правой, суставы средних пальцев соприкасаются, большие пальцы соединены, как будто между ними находится лист бумаги. Руки должны образовывать красивый овал, большие пальцы должны находиться на уровне пояса[2].
Обычно практикуется брюшной тип дыхания, от центра тяжести живота (хара, яп. ,腹). Глаза полуприкрыты, никогда не закрываются полностью и не бывают полностью открыты (чтобы избежать воздействия на медитирующего внешних факторов и, вместе с тем, не впадать в дремоту).
Как уже отмечалось, основная цель дзадзэн — успокоение тела и разума. Этим дзадзэн несколько отличается от медитативной практики достижения просветления, которая обычно характеризуется концентрацией разума на каком-либо объекте или феномене. Аналогичные дзадзэн практики часто использовались мастерами искусств в Японии — перед тем, как приступить к творчеству, мастер должен был успокоить, сбалансировать свой разум, прийти в состояние дзансин (яп. 残心), что может означать «равновесие ума»[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Дзадзэн"
Примечания
- ↑ Поклон со сложенными у груди руками.
- ↑ Сюнрю Судзуки, 2013, с. 30.
- ↑ Данное понятие сложно выразить словами. В этом состоянии человек находится в абсолютном спокойствии, равновесии ума и духа. Разум просто прочувствывает окружающую действительность.
Литература
- Буксбазен Д. Д. Дзэн-медитация. Базовые практики. — М.: София, 2004. — 176 с. — ISBN 5-9550-0495-5.
- Сюнрю Судзуки. Сознание дзен, сознание начинающего = Zen Mind, Beginner’s Mind. — М.: Альпина Паблишер, 2013. — 162 с. — ISBN 978-5-9614-4441-4.
Ссылки
- [global.sotozen-net.or.jp/eng/practice/zazen/howto/index.html How to do Zazen] // Руководство на официальном сайте школы Сото
- [zen.rinnou.net/zazen/sitting.html Sitting] // Руководство на официальном сайте Объединенного совета японских школ Риндзай и Обаку
- [www.kwanumzen.org/getting-started/how-to-practice/sitting-meditation/sitting-forms/ Sitting Forms] // Руководство на официальном сайте международной школы дзэн Кван Ум
- [antaiji.org/archives/rus/Books/rus-jtegt/Kapitel3.shtml Указания по дзадзэн] // Руководство Кодо Саваки роси из сото-монастыря Антайдзи
|
Это заготовка статьи о Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дзадзэн
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
