Дзамбони, Луиджи
Луиджи Дзамбони | |
Luigi Zamboni | |
Род деятельности: |
революционер |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: |
18 августа 1795 (22 года) |
Место смерти: | |
Мать: |
Бриджид Борги |
Луиджи Дзамбони (итал. Luigi Zamboni, Болонья, 12 октября 1772 — Болонья, 18 августа 1795), итальянский революционер. Студент Болонского университета, вместе с Джованни Баттиста Де Роландисом считается одним из первых мучеников итальянского единства и вдохновителем идеи принятия итальянского национального флага — триколора.
Содержание
Биография
В 1791 г. Луиджи Дзамбони, студент-юрист Болонского университета, установил контакт с самозванным «аббатом» Баусетом (он же Кристоф Саличети), политическим комиссаром Парижской Директории. Той же весной Дзамбони распространил несколько манифестов, воспевающих политическое обновление Европы, произведённое Французской революцией. Не встретив общественного понимания, уехал из Болоньи в Марсель, где вступил во французскую армию на должность знаменосца. Получил некоторый боевой опыт на Корсике у Перпиньяно в рядах Руссильонского ополчения в звании младшего лейтенанта, затем Кристоф Саличети убедил его принять участие в секретной миссии. Вместе с Дзамбони на борт «Тирренской фелюки» взошли тосканец Филиппо Буонарроти, генерал Рено, Саличети и адвокат Бозелли из Генуи — представители масонских кругов, подержавших восстание в Париже в 1789 г., которые теперь стремились распространить идеи Французской революции по всей Европе.
Возле Корсики их поджидали три других военных корабля, вместе с которыми они достигли ближайшего сардинского острова Сан-Пьетро, который заняли без единого выстрела, назвав его «Островом свободы» и учредив новую администрацию, которая руководствовалась французскими республиканскими принципами управления. Опыт деятельности новой власти в Карлофорте, столице острова, оказался столь успешным, что многие женщины выходили замуж за французских солдат и моряков с полного одобрения священников и местного общества.
Спустя три месяца Дзамбони по приказу Саличети предпринял поездку в Рим. Ему поручили вступить в армию Папы Пия VI, дабы изучить её организацию и военную стратегию. Для этого задания Дзамбони взял имя Луиджи Ринальди. Вернувшись в Болонью, он сообщил добытые данные Саличети. Затем из Карлофорте Дзамбони получил новое задание: организовать восстание болонцев против абсолютистского господства церкви, привлекая к участию в нем студентов Болонского университета.
Под руководством вездесущего Саличети Дзамбони вдохновил этими идеалами нескольких молодых людей, в том числе Джованни Баттиста Де Роландиса, Антонио Суччи, Камилло Томезани, Антонио Форни, Анджело Сассоли, Томазо Бамбоцци, Пьетро Гавазетти, Джованни Осбеля, Джованни Калори и других. Не все из них были студентами, имелось также несколько выпускников, входили в число заговорщиков и просто люди с улицы, решительно настроенные против абсолютистского и антидемократического правления Папской области, в тот период полностью контролируемой прелатами Верховной Священной Конгрегации Римской и Вселенской Инквизиции.
Де Роландис (опытный фехтовальщик) и Дзамбони взяли на себя руководство. Писали манифесты, а также с помощью матери и тети последнего, Бриджид и Барбары Борги изготовили кокарды по французскому образцу, заменив в них голубой цвет зеленым.
Роль в зарождении итальянского национального флага
В библиографии XIX века преобладала точка зрения, что Луиджи Дзамбони, уроженец Болоньи (столицы провинции Эмилия-Романья), и Джованни Баттиста Де Роландис, родом из Кастелл'Альферо (провинция Асти) осенью 1794 г. соединили белый и красный цвета, символизирующие эти города, с зеленым — цветом надежды на торжество итальянской национальной революции, целью которой было дать большинству народа чувство достоинства и отменить ограничения, наложенные абсолютистской тиранией.
Это предположение было впервые выдвинуто историком Витторио Фьорини. Однако, сегодня его мнение поставлено под сомнение новейшими исследованиями, которые связывают происхождение триколора с идеологическим и политическим влиянием Французской революции, а замену голубой полосы на зеленую — желанием подчеркнуть приверженность национальным корням, хотя аллегорическое значение осталось тем же самым: «Свобода, Равенство, Братство», что со своей стороны признал Джованни Баттиста де Роландис в своих показаниях Трибуналу инквизиции в Торроне[1].
Восстание в Болонье
В ночь с 13 на 14 ноября 1794 г., накануне назначенного срока восстания, стало известно о предательстве одного из заговорщиков, некого доктора Суччи, и Дзамбони отказался от своей идеи. Оба студента бежали и были схвачены недалеко от Болоньи,[2] в районе Ковильяио коммуны Фиренцуола, в долине реки Сантерно, и заключены в тюрьмы вместе с их девятнадцатью сообщниками.
Луиджи Дзамбони был найден мертвым 18 августа 1795 г. в камере, прозванной «Ад», где содержался с двумя преступниками. Обстоятельства смерти остаются неясными: существует мнение, что убийство совершено по приказу швейцарской гвардии Трибунала инквизиции; согласно другим историческим источникам, обреченный молодой человек предпочел свести счеты с жизнью. Де Роландис был повешен 23 апреля 1796 г. после жестоких пыток.
Сохранение памяти
Множество исторических трудов и литературных произведений посвящено Де Роландису и Дзамбони. Среди них итальянцам наиболее памятна ода Джозуэ Кардуччи «На двадцатую годовщину» («Nel vigesimo anniversario»), посвященная жителям Болоньи. Имя Дзамбони носит улица в Болонье, которая связывает Две Башни[it] с Воротами Св. Донато[it] и проходит через территорию Болонского университета[3].
Кокарда, которую носил Де Роландис во время восстания 1794 г. (спасенная адвокатом Альдини) находится в Музее студентов Болонского университета на улице Дзамбони, 33.
Напишите отзыв о статье "Дзамбони, Луиджи"
Примечания
- ↑ Документы хранятся в Государственном архиве Болоньи, площадь Челестини, 4, папка «Допросы обвиняемых» (faldone Interrogatorio Imputati «Processo — Tribunale del Torrone n.8415» «Super complocta et seditiosa …. conventicula armata pro curia Bononiae», т. 1, л. 577 и следующие)
- ↑ [www.treccani.it/enciclopedia/zamboni_(Enciclopedia_Italiana)/ ZAMBONI di Mario Menghini]//Enciclopedia Italiana (1937)
- ↑ [www.avrvm.it/flex/cm/pages/ServeBLOB.php/L/RU/IDPagina/123 AVRVM: «Виа Замбони»]
Литература
- Giulio Picciotti Giovannino Sedda «L’Isola della Libertà — La travagliata indipendenza dell’Isola di San Pietro nel 1793»- stab. tip. Luxograph s.r.l. di Palermo; Edizioni Demos Cagliari 2000
- Ito de Rolandis, Orgoglio Tricolore — L’avventurosa storia della nascita della Bandiera Italiana, Editore Lorenzo Fornaca, Asti 2008, ISBN 978-88-7320-190-8
- Felice Venosta «Luigi Zamboni, il primo martire della libertà italiana» — Francesco Scorza Editore, Milano, 1864 ([books.google.it/books?id=-MsNAAAAYAAJ&dq=luigi+zamboni&printsec=frontcover&source=bl&ots=feecVh6Qyy&sig=mBk163vkSxgYPFoTlBlLuNZtXOk&hl=it&sa=X&oi=book_result&resnum=3&ct=result#PPP5,M1 on-line])
- Aglebert Augusto «I primi martiri della libertà italiana» — stab. tip. di G. Monti, Bologna, 1862 ([books.google.it/books?id=zuoQAAAAYAAJ&pg=PA1&dq=primi+martiri+della+liberta&lr= on-line])
- Giuseppe Ricciardi «Martirologio italiano dal 1792 al 1847: Libri dieci». Firenze: Felice Le Monnier, 1860, pp. 16-21 ([books.google.it/books?id=z2w5AAAAcAAJ&printsec=frontcover&dq=giuseppe+ricciardi#PPP7,M1 on-line])
- Ito De Rolandis «Origine del Tricolore» — Piemonte in Bancarella editrice «Il Punto», Torino, 1996
Ссылки
- [www.radiomarconi.com/marconi/carducci/cronologia_del_tricolore.html Cronologia degli avvenimenti che furono alle origini del tricolore della bandiera nazionale italiana ]
- [www.radiomarconi.com/marconi/carducci/testo_libro.html Trascrizione del verbale sulla nascita della bandiera italiana — settembre 1794 ]
- [www.radiomarconi.com/marconi/carducci/luigi_zamboni.html Radiomarconi.com: «Luigi Zamboni»]
- [www.radiomarconi.com/marconi/carducci/sommossa_di_bologna.html Radiomarconi.com: «La sommossa di Bologna»]
- [www.treccani.it/enciclopedia/luigi-zamboni/ Zambóni, Luigi]//Enciclopedie on line
Отрывок, характеризующий Дзамбони, Луиджи
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.