Дзержинская, Софья Сигизмундовна

Софья Дзержинская
Имя при рождении:	Софья Сигизмундовна Мушкат
Род деятельности:	профессиональный революционер
Дата рождения:	22 ноября (4 декабря) 1882(1882-12-04)
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	27 февраля 1968(1968-02-27) (85 лет)
Место смерти:	Москва
Супруг:	Ф. Э. Дзержинский
Дети:	Ян Феликсович Дзержинский
Награды и премии:

Софья Сигизмундовна Дзержинская (до замужества—Мушкат); 22 ноября (4 декабря) 1882, Варшава, Царство Польское, Российская империя — 27 февраля 1968, Москва) — деятель революционного движения в Польше и России. Жена Ф. Э. Дзержинского.

Биография

Родилась в богатой еврейской семье. С семи лет училась игре на рояле. Воспитывалась в частном детском саду, открытом её двоюродной сестрой Юлией Уншлихт. В девять лет осталась без матери. Окончила Варшавскую консерваторию. Член РСДРП(б) с 1905 года. Партийный псевдоним — Чарна. В том же году в Варшаве познакомилась с Ф. Э. Дзержинским. Партийную работу вела в различных городах Польши. В 1906 г. арестована и заключена в варшавскую тюрьму.

В 1908 — делегат 6-го съезда Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Работала в Главном правлении СДКПиЛ.

В 1909 г. была вновь арестована и отправлена в ссылку. В 1910 г. вышла замуж за Феликса Дзержинского. В декабре того же года снова была арестована. Сына Яна родила в женской тюрьме «Сербия» в 1911 г. Была приговорена к лишению всех прав состояния и ссылке на вечное поселение в Восточную Сибирь. Перед отправкой по этапу в Сибирь передала сына на воспитание мачехе. Три года прожила в с. Орлинга.

В 1912 бежала из ссылки по поддельным документам за границу. Была секретарём Бюро заграничных секций СДКПиЛ в Кракове. В начале Первой мировой войны уехала в Вену, но, не найдя там работы, переехала в Швейцарию.

После Октябрьской революции 1917 работала секретарём эмигрантских касс в Швейцарии; в 1918 — в Советском представительстве в Берне.

В 1919 возвратилась в Советскую Россию; работала в Наркомпросе, в Польском бюро при ЦК РКП(б), в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада им. Мархлевского.

С 1924 — ответственный секретарь Польского бюро агитпропотдела ЦК РКП(б). С 1929 — научный сотрудник и ответственный редактор в институте Маркса—Энгельса—Ленина.

С 1937 работала в аппарате Исполкома Коминтерна. С 1941 — руководитель польскоязычных передач на радиостанции им. Т. Костюшко.

С 1946 на пенсии. Жила в Кремле до 1961 г.

Автор воспоминаний «В годы великих боев» (1964 г.).

Софья Сигизмундовна Дзержинская пережила мужа на 42 года и сына Яна на 8 лет (1911—1960). Умерла в 85-летнем возрасте в Москве в 1968 г. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Награды

• 3 ордена Ленина (в т.ч. 06.07.1945; 23.12.1955)
• Орден «Знамя Труда» I степени (ПНР)
• 2 других ордена.

Источник

• Николай Зенькович. Самые секретные родственники. ОЛМА Медиа Групп, 2005.

Отрывок, характеризующий Дзержинская, Софья Сигизмундовна

Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.