Дзингаса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Дзингаса (яп. 陣笠 — «военная шляпа») — тип японских шлемов, происходящих от головного убора каса.

Особую популярность дзингасы получили в середине и конце периода Эдо. Применялись различными слоями населения от самураев до простого народа; но особое распространение получили у асигару. Эти шлемы отличались разнообразием форм и материалов. Они могли быть сделаны из железа, кожи, бумаги, дерева или бамбука. Отличительной особенностью являлась малая высота и очень широкие поля шлема. При этом поля и тулья были одним целым, а зачастую и неотличимы друг от друга. Металлические шлемы склёпывались из нескольких сегментов, в отличие от европейских капеллин (где поля приклёпывались к тулье). Рассчитывались они больше на защиту от солнечного света и осадков, чем от холодного оружия. Дзингасы обычно покрывались лаком (чаще — чёрным), снабжались подшлемниками в виде подушечек, на голове фиксировались подбородочным ремнём, прикреплённым к шлему через кольца. Иногда имели тканевую защиту шеи, прикрепляемую на дополнительные кольца.

Выделяют несколько типов дзингас.

  • Топпай-гаса. Имели коническую или пирамидальную форму. Использовались, в частности, огнестрельщиками.
  • Итимондзи-гаса. Отличались плоской формой с небольшим возвышением в центре.
  • Бадзё-гаса. Шлемы-шляпы для верховой езды, имели форму, близкую к колоколовидной, иногда с приподнятыми спереди полями.


Источники

  • [www.artsofthesamurai.com/jingasa/html/jingasa.html Jingasa Samurai Hats]
  • [www.sengoku.ru/archive/library/matculture/armour/222003.htm Дзингаса]

См. также

Напишите отзыв о статье "Дзингаса"

Отрывок, характеризующий Дзингаса

Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.