Дзусов, Ибрагим Магометович

Ибрагим Магометович Дзусов
Дата рождения	16 марта 1905(1905-03-16)
Место рождения	село Заманкул, Российская империя (ныне Правобережный район, Северная Осетия, Российская Федерация)
Дата смерти	28 октября 1980(1980-10-28) (75 лет)
Место смерти	Владикавказ, Северо-Осетинская АССР, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы СССР
Годы службы	1924—1955
Звание
Командовал	100-м гвардейским истребительным авиаполком; 216-й смешанной авиадивизией; 9-й гвардейской истребительной авиадивизией; 6-м истребительным авиакорпусом
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Ибрагим Магометович Дзусов (1905-1980) — военный лётчик, генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Ибрагим Дзусов родился 3 (по новому стилю — 16) марта 1905 года в селе Заманкул (ныне — Правобережный район Северной Осетии) в крестьянской семье. Окончил неполную среднюю школу, затем поступил в Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина в Москве. В марте 1924 года Дзусов был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1927 году окончил Северо-Кавказскую кавалерийскую школу горских национальностей. С октября 1927 года служил в военно-воздушных силах. В 1929 году он окончил 3-ю Оренбургскую военную школу лётчиков и лётчиков-наблюдателей. Служил на различных лётных должностях в Украинском и Закавказском военных округах. В 1941 году окончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского.

С января 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Крымском, Северо-Кавказском, Южном, 4-м Украинском, 1-м Белорусском фронтах. Командовал 100-м гвардейским истребительным авиаполком, 9-й гвардейской истребительной авиадивизией, которые под его командованием стали гвардейскими; а с мая 1944 года — 6-м истребительным авиакорпусом 16-й воздушной армии. К маю 1945 года лётчики его корпуса в воздушных боях сбили 832 самолёта противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования в боях с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии генерал-майор авиации Ибрагим Дзусов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 4917.

После окончания войны Дзусов продолжил службу в Советской Армии. В 1948 году он окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова. Служил в ГСВГ, затем с октября 1951 года был начальником Красноярского управления Гражданского воздушного флота. В мае 1955 года Дзусов вышел в отставку. Проживал в городе Орджоникидзе (ныне — Владикавказ), находился на административной и хозяйственной работе. В 1965 году вышел на пенсию, занимался общественной деятельностью. Умер 28 октября 1980 года, похоронен в пантеоне Осетинской церкви во Владикавказе.

Был награждён тремя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 2-й степени, рядом медалей, польским орденом «Крест Грюнвальда».

В честь Дзусова названы улицы во Владикавказе и Заманкуле, а также средняя школа.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Дзусов И. М. В семье отважных. Орджоникидзе, 1960.
• Дзусов И. М. Мой позывной — «Тигр». Владикавказ, 2004.
• Великая Отечественная: Комкоры. Том 2. Биогр. словарь. М.-Жуковский, 2006.
• Герои битвы за Кавказ. — Цхинвали, 1975.
• Муриев Д. З. Осетии отважные сыны. — Орджоникидзе: Северо-Осетинское изд., 1974.
• Навечно в сердце народном. 3-е изд., доп. и испр. Минск, 1984.
• Голубев Г. Г. "Друзья мои летчики" — Издательство ДОСААФ СССР, 1986.

Отрывок, характеризующий Дзусов, Ибрагим Магометович

И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.