Дзюнъё-мару

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Дзюнъё-мару» (яп. 順陽丸 Дзюнъё: мару) — японское грузовое судно (один из «кораблей ада»), потопленный в 1944 году британской подводной лодкой «Tradewind». В результате погибло более 5000 человек[1].

Корабль был построен в 1913 году компанией Robert Duncan Co. в Глазго. Имел водоизмещение 5065 т, длину 123 м, ширину 16 м и осадку 8,3 м. Мощность силовой установки составляла 475 л. с. (354 кВт). Для транспортировки военнопленных и насильственно захваченных рабочих корабль оборудовали дополнительными палубами из бамбука, разделёнными на несколько клеток.

18 сентября 1944 года корабль был атакован ,британской подводной лодкой Tradewind и затонул в точке с координатами 2°53′00″ ю. ш. 101°11′00″ в. д. / 2.88333° ю. ш. 101.18333° в. д. / -2.88333; 101.18333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-2.88333&mlon=101.18333&zoom=14 (O)] (Я), близ города Мукомуко на юго-западном побережье Суматры. В этот момент на его борту находились 1377 голландских, 64 британских и австралийских, 8 американских[2] военнопленных, а также 4200 яванских рабочих (ромуся), направляемых на строительство железной дороги на Суматре. Катастрофа стала для своего времени величайшей, унеся жизни 5620 человек. 723 выживших были спасены только для того, чтобы быть отправленными на работы, сходные по условиям со строительством Дороги Смерти, где их с большой вероятностью также ждала гибель.



Гибель «Дзюнъё-мару» в ряду крупнейших морских катастроф


Напишите отзыв о статье "Дзюнъё-мару"

Примечания

  1. [www.historynet.com/juno-mayru-torpedoed-by-british-submarine-hms-tradewind.htm Junyō Maru Torpedoed by HMS Tradewind]
  2. [members.iinet.net.au/~vanderkp/junyopg8.html Junyō Maru — Casualties]

Ссылки

  • [www.wrecksite.eu/wreck.aspx?105102 Junyō Maru (Zyunyo Maru) details, pictures, position and map on the wrecksite]
  • Войтенко М. [www.odin.tc/disaster/disaster6.asp Гибель Кораблей Ада - одна из самых больших морских катастроф в истории]. Морской Бюллетень (17 сентября 2006 г.). Проверено 16 января 2012. [www.webcitation.org/67kOHKG6o Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].

Координаты: 2°53′ ю. ш. 101°11′ в. д. / 2.883° ю. ш. 101.183° в. д. / -2.883; 101.183 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-2.883&mlon=101.183&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Дзюнъё-мару

– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.