Дзёдзицу
Дзёдзицу-сю (яп. 成実宗) — буддийская школа в Японии, входит в число шести ранних школ японского буддизма периода Нара (奈良).
Канонический текст школы — «Дзёдзицу-рон» (яп. 成実論) — «Рассуждение о достижении истины» — трактат индийского буддийского мыслителя Харивармана, жившего между 250—350 гг. Трактат дошёл до наших дней единственно в китайском переводе, сделанном Кумарадживой в 412 г.[1]
Центральное место в философии Ддёдзицу-сю занимает категория «шунья» (пустое, бессущностное). Хариварман использовал философские разработки «шуньявады» для решения онтологических аспектов своего учения.
В Китае приверженцы этого учения образовали нечто подобное школе, названное Чэнши-цзун, (японское Дзёдзицу), таким образом, школа Дзёдзицу-сю сформировалась на базе одноимённой китайской школы.
Дзёдзицу-сю была принесена в Японию в 673 году через монахов корейского государства Пэкче (百済) и воспринималась как ответвление школы Санрон (яп. 三論宗) так как учение Харивармана Сатьясиддхи-шастра распространялось в Японии одновременно с доктриной Санрон.
Из Дзёдзицу-сю не вышло никаких известных людей, оставивших след в культуре или истории Японии[2], но в формирование японского буддизма школа внесла вклад, осуществляя «просветительскую» функцию в среде монахов. Проповедь доктрины Дзёдзицу-сю проходила в крупнейших храмах Японии — Тодайдэн, Дайандэн. Хорюдэн.[3]
См. также
Напишите отзыв о статье "Дзёдзицу"
Примечания
- ↑ А. Н. Игнатович. / Буддизм в Японии. Очерки ранней истории. / М. « Наука», 1987. С. 205—206.
- ↑ А. Н. Игнатович. / Буддизм в Японии. Очерки ранней истории. / М. « Наука», 1987. С. 136
- ↑ Там же. С. 137.
| ||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о буддизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дзёдзицу
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
