Разновидности арабского языка

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Диалекты арабского языка»)
Перейти к: навигация, поиск

На сегодняшний день существует множество разновидностей (диалектов) арабского языка (араб. اللهجات العربية‎), которые состоят из нескольких региональных групп и подгрупп. Все эти разновидности довольно далеки от стандартного для Арабского мира литературного арабского языка, который является продолжением классического «языка Корана».





Литературный язык и народный диалект

Во всём современном Арабском мире, в 22 странах которого проживают свыше 200 млн носителей арабского языка, официальным языком является арабский литературный язык — осовремененный вариант классического арабского языка. Литературный язык, правда, смешанный с народным языком, применяется в образовательной системе и средствах массовой информации[1]. Сами арабы не делают большой разницы между классическим и современным литературным языком, одинаково называя их аль-’араби́йяту-ль-фу́сха («правильный арабский»)[2].

Литературная норма арабского языка сформировалась более чем 12 столетий назад и примерно с тех же пор литературный арабский перестал быть разговорным языком. Обычно литературный арабский не применяется при каждодневном общении, а его усвоение происходит не естественным путём. В формальных ситуациях, как принято, образованные носители арабского языка применяют слова и конструкции литературного арабского, а за пределами этой сферы все они переключаются на народную форму языка (диглоссия) и, как показывают исследования, эти образованные люди способствуют изменению народного языка в сторону литературной нормы[1].

Родным языком для арабов являются многочисленные разновидности арабского языка, которые они усваивают до начала обучения формальному литературному языку. Жители одной деревни или города могут не испытывать трудностей в понимании речи соседних деревень и городов, но чем значительнее расстояние между местностями, тем больше ощущается разница в соответствующих диалектах. Вплоть до того, что периферийные диалекты с окраин Арабского мира могут быть полностью невзаимопонятными[3].

Исследование диалектов

Систематическое исследование географии арабских диалектов является типичным изобретением западноевропейских лингвистов XIX века. Но неправильно будет утверждать, что до этого сами арабы не изучали изменения в говорах арабоязычного мира. Известно, что арабские грамматики фиксировали доисламские диалекты, которые, как им казалось, были частью чистого арабского языка. Из-за своеобразных взглядов на арабский язык, эти грамматики не интересовались новыми «неправильными» говорами, которые возникали в городах Арабской империи, и не рассматривали их в своих трудах. Но некоторые исследователи всё же проявляли интерес к разнице между арабской речью различных частей Халифата. Аль-Джахиз (775—868) отмечал, что городское население говорит согласно диалектам племён, которые поселились в них и из-за этого разнятся говоры людей Куфы и Басры, Леванта и Египта. Также некоторые арабские географы и путешественники в своих книгах сообщали об особенностях лексики и произношения в посещённых регионах. Наиболее обширным из таких трудов является книга аль-Мукаддаси «Ахсан ат-такасим фи ма’рифат аль-акалим»[4].

Когда в XIX веке европейские лингвисты стали интересоваться разговорными разновидностями арабского языка, в самих арабских странах эта тенденция не была встречена с одобрением. Из-за того, что диалекты считались «непрестижными» вариантами арабского языка, интерес к их структуре выглядел подозрительным. Исключением является Египет, где первое свидетельство интереса к лексическим регионализмам относится к XVI веку. В словаре «Даф аль-’иср ’ан калам ахль аль-Миср» Юсуфа аль-Магриби (ум. в 1611) была отражена египетская разговорная разновидность арабского языка. Вместе с критикой некоторых «ошибок» египтян, автор выступал с защитой местного диалекта и там, где возможно находил корни регионализмов в классическом языке[5].

В наше время всё ещё остается трудным пробудить в Арабском мире интерес к диалектам как к серьёзному объекту исследования. Многие носители арабского языка считают диалект разновидностью языка без грамматики, которую используют дети и женщины. Даже в университетах не горят желанием принимать диалектологические исследования как темы для диссертаций. Хотя в целом изучение диалектологии страдает от упомянутых здесь недостатков, нельзя сказать, что нет диалектологов-арабов. Многие арабские языковеды применяли свои навыки в исследовании своих родных диалектов и некоторые из лучших монографий в этой области были написаны лингвистами-арабами[6].

Значение

В XIX веке многие египтяне осознали, что классический арабский язык, который, по их мнению, находился под угрозой из-за слишком большого внимания к диалектам, является фактором, объединяющим Арабский мир, а диалекты же символизируют разобщённость арабоязычного мира. Эти страхи были вполне обоснованными — колониальные правительства активно продвигали использование диалектов в арабских странах. Так, во Французском Алжире преподавание классического арабского было запрещено, а его место занял алжирский диалект. В Египте британские власти поддерживали эксперименты востоковедов с введением латиницы для записи египетского диалекта. В результате диалектология стала ассоциироваться с колониальной политикой разобщения Арабского мира, а диалектологи стали считаться «оружием империалистов». Ко всему прочему, изучение диалектов в ортодоксальных кругах рассматривалось как «вредное» для языка священного Корана[5].

Классификация

Согласно традиционной классификации, принятой большинством учёных, арабские диалекты подразделяются на пять диалектных групп[7][8]:

  1. аравийская группа диалектов[⇨]
  2. месопотамская группа диалектов[⇨]
  3. сиро-палестинская группа диалектов[⇨]
  4. египетская группа диалектов[⇨]
  5. магрибская группа диалектов[⇨]

Также существуют разновидности арабского языка (диалект маронитов Кипра, среднеазиатские диалекты и др.), которые не включаются в данные группы из-за их изолированности от арабоязычного мира[9].

Аравийская группа

Из-за того, что классический арабский язык сформировался на основе хиджазского говора, аравийские диалекты являются наиболее близкими к литературному арабскому языку[10][11]. В доисламский период на Аравийском полуострове, вероятно, имело место разделение на восточные и западные диалекты, но из-за последующих миграций распределение диалектов в этом регионе значительно изменилось. Все бедуинские диалекты Аравии принадлежат к новому типу арабского языка, но остаются более консервативными, чем диалекты за пределами Аравийского полуострова. Оседлые диалекты городов Хиджаза и Персидского залива, вероятно, явились результатом позднейших миграций[12].

Согласно классификации Брюса Ингама (англ. Bruce Ingham) и Хейкки Палвы (фин. Heikki Palva), аравийские диалекты делятся на четыре группы[13]:

  1. Северо-восточные диалекты: диалекты Неджда, крупных племён аназа и шаммар. Эти диалекты делятся на три подгруппы:
  2. Южноаравийские (юго-западные) диалекты: диалекты Йемена, Хадрамаута и Адена, а также диалект бахарна шиитов-бахрейнцев.
  3. Хиджазские (западноаравийские) диалекты: диалекты бедуинов Хиджаза и Тихамы, городов Мекка и Медина.
  4. Северо-западные диалекты: в эту группу входят диалекты Синайского полуострова и пустыни Негев, а также диалекты южной Иордании, восточного побережья Акабского залива и некоторые регионы на северо-западе Саудовской Аравии.

Месопотамская группа

Известно, что арабизация Месопотамии происходила в два периода: в первые десятилетия после арабского завоевания в военных центрах захватчиков (Басра, Куфа и др.) возникли новые городские разновидности арабского языка, немного позднее в эти земли мигрировала вторая волна бедуинов с Аравийского полуострова и их говоры наложились на изначальные городские диалекты. После исследования месопотамского диалекта выяснилось, что все они разделяются на две группы, которые были обозначены как qəltu и gilit — согласно произношению классического арабского qultu (араб. قُلْتُ‎ — «я говорю»). Диалекты qəltu являются продолжением средневековых диалектов, на которых говорили в оседлых центрах Аббасидского Ирака. Диалекты gilit являются результатом позднейшей бедуинизации, которая не затронула говоры городских христиан и иудеев[14]. Распространённость этих групп можно увидеть на следующей таблице:

регион неоседлые мусульмане оседлые мусульмане немусульмане
Нижний Ирак gilit gilit qəltu
Верхний Ирак gilit qəltu qəltu
Малая Азия gilit qəltu qəltu

С точки зрения фонетики и грамматики основные территориальные варианты иракского диалекта объединены в три крупные группы: североиракскую (мосульский), багдадскую и южноиракскую. Наибольшее значение приобрёл столичный багдадский говор, который пока не представляет из себя единый диалект и распадается на говоры по конфессиональной принадлежности носителей[15].

Сиро-палестинская группа

Сирийский (сиро-палестинский) диалект начал формироваться в середине VII века под влиянием родственного арабскому сирийского языка, который был распространён на территории Сирии до арабизации. Сирийский диалект отличается, как от литературного арабского, так и от других арабских диалектов рядом фонетических, лексических и грамматических особенностей[16].

Большинство сиро-палестинских диалектов показывают типичные для оседлых диалектов черты: глухое произношение арабского /q/ как /ʔ/, пауза при произношении межзубных согласных, утрата различия между полами во втором и третьем лице множественного числа местоимений и глаголов. Во всех диалектах сохранились три долгие гласные: /aː, iː, uː/. То, что все диалекты относятся к оседлому типу не означает полного отсутствия бедуинских черт. Во множестве иорданских говоров /q/ реализуется как /g/ из-за контактов с племенами бедуинов[17].

Сиро-палестинские говоры делятся на три основные группы[17]:

  • ливанские и центральносирийские диалекты в число которых входят ливанский диалект (в том числе диалект Бейрута) и диалект центральной Сирии (в том числе диалект Дамаска). В эту же группу включают диалекты друзов и христиан-маронитов Кипра.
  • северносирийские диалекты, в том числе диалект Алеппо.
  • палестинско-иорданские диалекты в число которых входят городские диалекты Палестины, сельские диалекты центральной Палестины и южнопалестинские и иорданские диалекты.

Египетская группа

После завоевания Египта арабами и создания военной базы в Фустате, городское население Нижнего Египта вскоре перешло с коптского языка на арабский. Арабизация же сельских местностей и Верхнего Египта не была столь быстрой и продолжалась в течение трёх веков бедуинами, которые переселялись из Аравии на запад. Распространяясь вдоль Нила арабский язык из Египта попал в Судан и Чад. В середине IX века арабские племена рабиа и джухайна из Верхнего Египта прорвались на юг и вторглись в земли беджа и в Нубию. Современные арабоязычные кочевники Судана ведут свой род от племени джухайна, а оседлое население страны ведёт свой род от потомка Аббаса, дяди пророка Мухаммеда, Джаала и называют себя джаалин. По всей вероятности они являются нубийцами, которые были арабизированы до прихода бедуинов[18].

Некоторые диалекты арабского языка, распространённые в Западной и Центральной Африке, возможно, возникли в результате экспансии арабских племён Судана на запад. Арабы называли пояс саванны между пустыней Сахара и лесами Центральной Африки билад ас-судан — «страна чёрных». Все диалекты на этой территории относятся к бедуинскому типу[18].

Египетская группа состоит из следующих диалектов[19]:

  • диалекты дельты Нила, которые в свою очередь делятся на восточные (шаркийя) и западные;
  • диалект Каира;
  • среднеегипетский диалект, распространённый на участке от Гизы до Асьюта;
  • верхнеегипетский диалект, распространённый на участке от Асьюта до юга страны, состоит из четырёх диалектов:

Магрибская группа

В магрибскую группу диалектов входят диалекты Мавритании, Марокко, Алжира, Туниса и Ливии. Все магрибские диалекты подразделяются на две группы: до-хиляльские и хиляльские (от названия племени бану хиляль). Все до-хилальские диалекты являются оседлыми и распространены преимущественно в городах, а также в тех районах, которые были населены в ранний период арабизации. Примером тому являются область Сахель в Тунисе и районы к северу от крупных городов Константина, Тлемсен и Фес[20].

До-хиляльские диалекты состоят из следующих групп:

  • восточные до-хиляльские диалекты, распространённые в Ливии, Тунисе и на востоке Алжира;
  • западные до-хиляльские диалекты, распространённые на западе Алжира и в Марокко.

Бедуинские диалекты Северной Африки являются хиляльскими диалектами, которые состоят из трёх групп[21]:

  • сулаймские диалекты в Ливии и южном Тунисе;
  • восточно-хиляльские диалекты в центральном Тунисе и восточном Алжире.
  • центрально-хиляльские диалекты в центральном и южном Алжире, на границе с пустыней Сахара;
  • ма’кильские диалекты в западном Алжире и Марокко.

Группа бану хассан из ма’кильской конфедерации племён в своё время осела в Мавритании, и их говор стал известен как хассания[21].

Прочие

Еврейско-арабские диалекты

Современные еврейско-арабские диалекты как правило отличаются от соответствующих нееврейских диалектов незначительно, в основном лишь лексически (из-за наличия большого числа заимствований из древнееврейского и арамейского, обозначающих понятия религии и культуры), хотя некоторые в силу поздних миграций отличаются более значительно (в Ливии, Ираке, частично в Египте). Они выражаются в существовании многочисленных языковых черт, свойственных часто только еврейско-арабским диалектам данных районов, на всех уровнях языка — в фонетике, морфологии, синтаксисе и семантике.

Выделяются следующие современные еврейско-арабские диалекты:

Существует также и еврейско-арабское арго, называемое лашон («язык»). Особой разновидностью еврейско-арабского является караимо-арабский диалект, которым пользовались караимы, жившие в арабских странах.

Креольские языки и пиджины

В Северной Африке существует несколько креольских языков и пиджинов на арабской основе: нуби, бабалиа-арабский креольский язык и южносуданский арабский пиджин.

Различия между диалектами

Все арабские диалекты имеют системы гласных звуков низкой плотности[8]:

  • в литературном арабском имеются три краткие и три долгие гласные: /i, a, u, iː, aː, uː/;
  • в аравийских диалектах имеются восемь гласных: /i, a, u, iː, eː, aː, oː, uː/;
  • в сиро-палестинских диалектах имеются десять гласных: /i, e, a, o, u, iː, eː, aː, oː, uː/;
  • в магрибских диалектах имеются семь гласных: /i, a, u, ə, iː, aː, uː/.

На востоке Арабского мира диалекты бедуинского типа сохранили межзубные согласные /θ/, /ð/ и /ð̟/ классического арабского языка, в то время как в городских говорах они слились с зубными согласными. По арабскому представлению, это объясняется «чистотой» этих диалектов, хотя в этих же диалектах «классический» звук /dˁ/ (буква дад) был заменён на /ð̟/. В городских диалектах Сирии, Иордании и Египта межзубные согласные в заимствованных из литературного языка неологизмах произносятся как /s/, /z/ и /ẓ/, хотя эти же звуки в «обычных» словах произносятся как /t/, /d/ и /ḍ/[22].

В произношении согласных /q/, /tˤ/ и /k/ наблюдаются такие различия между диалектами[23]:

КАЛЯ/АЛЯ городск. д-ты
(Каир, Дамаск, Иерусалим) 		сельск. д-ты
(центр. Палестина) 		бедуинск. д-ты (1-й тип)
(вост. Иордания, мусульм. Багдада) 		бедуинск. д-ты (2-й тип)
(южн. Ирак, Перс. залив) 		бедуинск. д-ты (3-й тип)
цент. Сауд. Аравия 		перевод
qaːla ʔaːl kaːl gaːl gaːl gaːl он сказал
tˤariːq tˤariːʔ tˤariːk tˤariːg tˤariːj tˤariːdz дорога
samak samak samat͡ʃ simat͡ʃ simat͡ʃ simats рыба
-kum -ku/-kum -t͡ʃim -kum -kum -kum вам

Напишите отзыв о статье "Разновидности арабского языка"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Keith Brown, Sarah Ogilvie. [books.google.kz/books?id=F2SRqDzB50wC Concise Encyclopedia of Languages of the World]. — Elsevier, 2010. — P. 54. — 1320 p. — (Concise Encyclopedias of Language and Linguistics). — ISBN 9780080877754.
  2. ↑ Clive Holes, 2004, p. 5.
  3. ↑ Clive Holes, 2004, p. 3.
  4. ↑ Kees Versteegh, 2014 (2), p. 172—173.
  5. ↑ 1 2 Kees Versteegh, 2014 (2), p. 174.
  6. ↑ Kees Versteegh, 1997, p. 132.
  7. ↑ Kees Versteegh, 2014 (2), p. 189.
  8. ↑ 1 2 Z. M. Hassan, B. Heselwood, 2011, p. 195.
  9. ↑ Kees Versteegh, 2014 (2), p. 190.
  10. ↑ Ю. А. Жлуктенко. [books.google.kz/books?hl=ru&id=4SseAAAAMAAJ Межъязыковые отношения и языковая политика. Капиталистические государства и страны «Третьего мира»]. — Наук. думка, 1988. — С. 190. — 212 с. — ISBN 9785120001410.
  11. ↑ Б. А. Алексеев. [books.google.kz/books?id=Y2UMAQAAMAAJ&dq=аравийский+диалект Вся Азия. Географический справочник]. — АСТ, 2003. — 311 с.
  12. ↑ Kees Versteegh, 1997, p. 148.
  13. ↑ Kees Versteegh, 2014 (2), p. 192.
  14. ↑ Kees Versteegh, 1997, p. 156—157.
  15. ↑ М. С. Андронов, Л. Б. Никольский. [books.google.kz/books?id=UKI5AAAAMAAJ Зарубежный Восток. Языковая ситуация и языковая политика. Справочник]. — Наука, 1986. — С. 184. — 418 с.
  16. ↑ А. Ф. Султанов. [books.google.kz/books?id=CNohAAAAMAAJ Современная Сирия]. — Изд-во восточной лит-ры, 1958. — С. 25—29. — 325 с.
  17. ↑ 1 2 Kees Versteegh, 1997, p. 152—153.
  18. ↑ 1 2 Kees Versteegh, 1997, p. 159.
  19. ↑ Kees Versteegh, 1997, p. 160.
  20. ↑ Kees Versteegh, 2014 (1), p. 211.
  21. ↑ 1 2 Kees Versteegh, 2014 (1), p. 212.
  22. ↑ Clive Holes, 2004, p. 70—71.
  23. ↑ Clive Holes, 2004, p. 74.

Использованная литература

  • Kees Versteegh. [books.google.kz/books?id=2tghviSsrF8C The Arabic Language]. — Columbia University Press, 1997. — 277 p. — ISBN 0231111525.
  • Kees Versteegh. [books.google.kz/books?id=RiarBgAAQBAJ The Arabic Language]. — 2-е, исправленное. — Edinburgh University Press, 2014 (2). — 431 p. — ISBN 9780748645299.
  • Kees Versteegh. [books.google.kz/books?id=w2-lBgAAQBAJ The Arabic Language]. — исправленное. — Edinburgh University Press, 2014 (1). — 410 p. — ISBN 9780748645282.
  • Zeki Majeed Hassan, Barry Heselwood. [books.google.kz/books?id=jbZxAAAAQBAJ Instrumental Studies in Arabic Phonetics]. — John Benjamins Publishing, 2011. — 365 p. — (Current Issues in Linguistic Theory). — ISBN 9789027283221.
  • Clive Holes. [books.google.kz/books?id=8E0Rr1xY4TQC Modern Arabic. Structures, Functions, and Varieties]. — Georgetown University Press, 2004. — 419 p. — (Georgetown classics in Arabic language and linguistics). — ISBN 9781589010222.

Рекомендованная литература

  • Ю. Н. Завадовский. [books.google.kz/books?id=1gcuKDKbYKwC Арабские диалекты Магриба]. — М.: Издательство восточной литературы, 1962. — (Языки зарубежного Востока и Африки).</ref>
  • С. Х. Кямилев. [books.google.kz/books?id=WDFXAAAAMAAJ Марокканский диалект арабского языка]. — М: Наука, 1968. — 131 с. — (Языки народов Азии и Африки).
  • Ю. Н. Завадовский. [books.google.kz/books?id=rHMXzSw1CewC Тунисский диалект арабского языка]. — М: Наука, 1979. — 106 с.
  • Ю. Н. Завадовский. [books.google.kz/books?id=_2cJAQAAIAAJ Мавританский диалект арабского языка. Хассания]. — М: Наука, 1981. — 78 с. — (Языки народов Азии и Африки).
  • Э. Н. Мишкуров. [books.google.kz/books?id=t6EOAAAAYAAJ Алжирский диалект арабского языка]. — М: Наука, 1982. — 131 с. — (Языки народов Азии и Африки).
  • Olivier Durand. [books.google.kz/books?id=2RFjAAAAMAAJ Introduzione ai dialetti arabi]. — Centro studi camito-semitici, 1995. — 165 p. — (Sussidi didattici).
  • Peter Behnstedt, W. Fischer, Otto Jastrow. [books.google.kz/books?id=IIAljMeuXrIC Handbuch der Arabischen Dialekte]. — Otto Harrassowitz, 1980. — 312 p. — (Porta Linguarum Orientalium). — ISBN 9783447020398.
  • George Grigore. [www.academia.edu/2586197/George_Grigore._2007._Larabe_parle_a_Mardin_-_monographie_dun_parler_arabe_peripherique_._Bucarest_Editura_Universitatii_din_Bucuresti L’arabe parlé à Mardin. Monographie d’un parler arabe périphérique]. — Bucharest: Editura Universitatii din Bucuresti, 2007. — ISBN 978-973-737-249-9.
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:yellow; width: 70px; border-bottom: 2px solid #fff;">Южносемитские</span>ruen</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#fcfbbf; padding-left: 5px;">
ЮАЭ (сайхадские) †
Эфиосемитские
Современные
южноаравийские
</td></tr></table>
</td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Разновидности арабского языка

– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Разновидности_арабского_языка&oldid=80985009»

Навигация