Пот, Диана

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Диана Пот»)
Перейти к: навигация, поиск
Диана Пот

Диана Пот на NHK Trophy (2003 год)
Персональные данные
Представляет

Венгрия Венгрия

Предыдущие страны

Австрия Австрия

Дата рождения

6 августа 1981(1981-08-06) (42 года)

Место рождения

Будапешт, Венгрия

Рост

165 см

Бывшие тренеры

Гурген Варданян,
Иранек Ипакян,
Иштван Симон,
Тамара Теглаши,
Эштер Юрек

Спортивные достижения
Лучшие результаты по системе ИСУ
(на международных любительских соревнованиях)
Сумма: 130.37
Короткая: 52.24
Произвольная: 85.54
Карточка обновлялась последний раз: Завершила выступление

Диа́на Пот (венг. Póth Diána, род. 6 августа 1981, Будапешт, ВНР) — венгерская фигуристка-одиночница. Двукратная чемпионка Венгрии. Также кратковременно выступала за Австрию, где в сезоне 2001/2002 годов заняла в национальном чемпионате 2 место.





Карьера

Диана Пот родилась в Венгрии в 1981 году; с детских лет занималась фигурным катанием. В юном возрасте не имела значительных успехов и не выступала на юниорском чемпионате мира. Однако уже в зрелом возрасте она часто была представлена на международных соревнованиях.

Многократно представляла Венгрию на чемпионатах Европы и мира. Самое высокое место на чемпионате мира — 10-е в 1998 году, а на чемпионате Европы — 4-е в 1999-м. Была у ней попытка выступать за соседнюю Австрию, но впоследствии она от этого отказалась.

Спортивные достижения

Соревнования 1994–95 1995–96 1996–97 1997–98 1998–99 1999–00 2000–01 2001–02 2002–03 2003–04 2004–05 2005–06
Чемпионаты мира 10 11 14
Чемпионаты Европы 19 20 4 11 17 18
Этапы Гран-при: Кубок Ростелекома 5 9 6
Этапы Гран-при: Lalique 6 6 11
Этапы Гран-при: NHK Trophy 7
Этапы Гран-при: Skate Canada 7 8
Finlandia 8 7 7 6
Мемориал Шефера 7 10 2 2
Кубок Израиля 6 1
Чемпионаты Венгрии 3 2 2 3 1 1 3 2 4 2 2
Чемпионаты Австрии 2

Семья

Диана Пот с лета 2008 года замужем за венгерским футболистом Габором Гяепосем.

Напишите отзыв о статье "Пот, Диана"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Пот, Диана

В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.