Диацетилдигидроморфин
| ||
| Диацетилдигидроморфин
| ||
| Химическое соединение | ||
|---|---|---|
| ИЮПАК | (5α,6α)-7,8-Дигидро- 4,5-эпокси- 17-метилморфинан- 3,6-диацетат | |
| Брутто- формула |
C21H25NO5 | |
| Мол. масса |
371.427 г/моль | |
| CAS | ||
| PubChem | ||
| Классификация | ||
| АТХ | ? | |
| Лекарственные формы | ||
| ? | ||
Диацетилдигидроморфин (Паралаудин, Дигидрогероин) — сильнодействующее производное опиума, разработанное в Германии в 1929 году, которое изредка используется в некоторых странах для лечения сильных болей, например, вызванных терминальной стадией рака.
Диацетилдигидроморфин быстро метаболизируется эстеразами плазмы в дигидроморфин тем же путём, что диацетилморфин (героин) метаболизируется в морфин, но в отличие от дигидроморфина, более сильного, чем морфин, диацетилдигидроморфин слабее, чем героин, возможно, потому что он метаболизируется медленнее. Диацетилдигидроморфин примерно эквивалентен морфину, в то время, как героин в несколько раз сильнее. Подобно другим опиоидам, существует риск передозировки или опасного для жизни угнетения дыхания. Когда требуются сильные наркотики, но отсутствуют морфин или героин, гораздо чаще используются более известные препараты, такие, как никоморфин, гидроморфон, оксиморфон или фентанил, с которыми врачи более знакомы и которые обычно не ассоциируются с морфином или героином. Побочные эффекты схожи с таковыми у других полусинтетическими опиатами и полностью синтетических опиоидов, чаще всего сообщается о сонливости, тошноте и запорах. По сравнению с морфином, диацетилдигидроморфин вызывает гораздо меньше побочных эффектов и с меньшей интенсивностью. Однако эффекты этих препаратов очень похожи: морфин часто вызывает более интенсивные побочные эффекты, такие как эйфория, запоры, миоз, физическая зависимость, психическая зависимость, опасное для жизни угнетение дыхания и сильная общая зависимость.
Напишите отзыв о статье "Диацетилдигидроморфин"
Литература
- Gilbert, AK; Hosztafi, S; Mahurter, L; Pasternak, GW (2004). «Pharmacological characterization of dihydromorphine, 6-acetyldihydromorphine and dihydroheroin analgesia and their differentiation from morphine». European Journal of Pharmacology 492 (2–3): 123–30.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Диацетилдигидроморфин
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
