Диброва, Пётр Акимович

Пётр Акимович Диброва
Дата рождения	6 сентября 1901(1901-09-06)
Место рождения	Шамраевка,Полтавская губерния ныне Решетиловский район, Полтавская область
Дата смерти	30 сентября 1971(1971-09-30) (70 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1918—1960
Звание	генерал-майор
Часть	145-я стрелковая дивизия.
Командовал	Член Военного совета Северо-Западного фронта, командир дивизии, комендант Берлина
Сражения/войны	Гражданская война в России Польский поход РККА Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	С 1960 года в отставке, жил и работал в Москве

Пётр Акимович Диброва (1901—1971) — советский военачальник. Участник Великой Отечественной войны, член Военного совета Северо-Западного фронта, член Военного совета 59-й и 2-й ударной армий Волховского фронта, командир 145-й стрелковой дивизии, комендант Берлина. Генерал-майор (1943).

Биография

Родился в деревне Шамраевка Полтавской губернии в семье крестьянина. В Красной Армии с 1918 года. В 1919 году окончил курсы красных командиров в Полтаве. В составе партизанского отряда на территории Полтавской губернии участвовал в борьбе против немецких интервентов и петлюровцев. В 1920—1922 — волостной военком, командир отряда по борьбе с бандитизмом. В 1926 году окончил военно-политическую школу.

В 1931—1938 — на преподавательской работе в военных учебных заведениях. В августе 1938 назначен членом Военного совета Житомирской армейской группы войск КОВО.

С декабря 1940 — член Военного совета Прибалтийского особого военного округа. Корпусной комиссар (1941).

Великая Отечественная война

После того, как в июне ПрибОВО был преобразован в Северо-Западный фронт. Пётр Диброва назначен на должность члена Военного совета Северо-Западного фронта, однако в связи с неудачами начального периода войны был смещён с этого поста.

С августа по ноябрь 1941 года был военкомом 30-й Иркутской ордена Ленина, дважды Краснознаменной и ордена Трудового Красного Знамени стрелковой дивизии 9-й армии Южного фронта, с 18 декабря 1941 года по 16 июня 1942 года — член Военного совета 59-й армии, с 17 июня 1942 по 5 декабря 1942 год — член Военного совета 2-й ударной армии, в составе которых принимал участие в Любанской и Синявинской операциях.

С января по август 1943 года окончил ускоренный курс Военной академии Генштаба имени Ворошилова. В августе 1943 года был назначен комиссаром 15-й запасной стрелковой бригады в Сталинграде. С декабря 1943 года — генерал-майор интендантской службы. В апреле 1944 назначен командиром 145-й стрелковой дивизии. Вместе с ней участвовал в Витебско-Оршанской и Рижской операциях. В сентябре 1944 года тяжело ранен в боях близ западных предместий г. Балдоне.

Послевоенный период

Начальник курса военно-исторического факультета Военной академии им. М. В. Фрунзе (июнь 1946 г. — январь 1952 г.). Работая начальником курса военно-исторического факультета, одновременно учился и в декабре 1951 г. с отличием окончил академию им. М. В. Фрунзе. С января 1952 по июль 1956 был комендантом советского сектора Берлина. По возвращении из Германии — на должности начальника курса 3-го факультета (подготовка офицеров стран народной демократии) Военной академии им. М. В. Фрунзе, г. Москва (июль 1956 г. — 1960 г.).

Умер в 1971 году. Похоронен в Москве на Преображенском кладбище.

Награды

• Орден Ленина
• Орден Красного Знамени (1941 год)
• Орден Красного Знамени
• Орден Красного Знамени
• Орден Красного Знамени
• Орден Отечественной войны I степени
• Орден Красной Звезды
• Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (6 апреля 1970)
• Медаль «За оборону Ленинграда»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (9 мая 1945)
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (7 мая 1965)
• Медаль «30 лет Советской Армии и Флота».
• Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР» (26 декабря 1967)
• Медаль «В память 250-летия Ленинграда»
• Знак МО СССР «25 лет Победы в Великой Отечественной войне» (24 апреля 1970 года)

Ссылки

• [sensusware.ru/dibrova_petr_akimovith.html Диброва Пётр Акимович]
• [podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/303/033-0690155-7015%2B011-7012/00000410.jpg&id=35914240&id=35914240&id1=fec14ff5c1aa4593d6f34f42de960bdc Наградной лист к Красному Знамени (награждён Орденом Отечественной войны I ст.)]
• [podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/293/033-0690155-5953%2B011-5950/00000140.jpg&id=35113578&id=35113578&id1=b08d6fa2359a2ecff3a73d0b3f49d2f9 Наградной лист к ордену Красного Знамени]

Отрывок, характеризующий Диброва, Пётр Акимович

– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.