Диверсант 2: Конец войны

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Диверсант. Конец войны»)
Перейти к: навигация, поиск
Диверсант. Конец войны
Жанр

Военный фильм
драма

В ролях

Владислав Галкин
Алексей Бардуков
Кирилл Плетнёв

Страна

Россия Россия

Количество серий

10

Производство
Режиссёр

Игорь Зайцев

Сценарист

Владимир Валуцкий
Андрей Житков

Хронометраж

52 минуты

Трансляция
Телеканал

Первый канал

На экранах

с 14 ноября 2007
по 29 ноября 2007

Хронология
Предшественник

Диверсант

Ссылки
IMDb

ID 0835007

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Диверсант. Конец войны» — российский телесериал 2007 года, является продолжением телесериала «Диверсант», снятого в 2003 году. Это также экранизация романа Анатолия Азольского «Диверсант». Действие сериала происходит с 1943 по 1948 годы. Главные герои фильма — три разведчика-диверсанта, выполняющие задания советского военного командования. В последние годы войны отряд проводит несколько успешных операций.





Сюжет

По полученным из достоверных источников сведениям немцы готовят диверсионную группу, которая будет заброшена в Крым с неизвестной целью для соединения с нацистским отрядом, действующим под видом советских партизан. Задача героев сериала — уничтожить группу в месте высадки и под видом заброшенных немецких диверсантов внедриться в нацистский отряд, а также выяснить задачи отряда и диверсионной группы. Хотя операция прошла не идеально советским диверсантам удалось перехватить немцев в месте выброски, часть диверсантов уничтожить, а одного перевербовать. Советским диверсантам удалось внедриться в немецкий отряд и выяснить, что главной его задачей является обнаружение тайника, в котором спрятаны сверхсекретные документы и образцы советских научных разработок, позволяющих делать самолёты невидимыми для противника. С помощью профессора Сергеева советским диверсантам удалось взорвать тайник, уйти от преследования и, захватив немецкий самолёт, перелететь линию фронта.

Пребывая в отпуске на Черноморском побережье Кавказа, группа разоблачает ещё одного вражеского агента.

Отпраздновав победу в Берлине, группа разделяется. Капитану Алексею Бобрикову удаётся осуществить свою мечту — встретиться с семьёй женщины, предавшей его родителей. Однако нахождение в соседней зоне оккупации с чужими документами кончается для него арестом и лагерем. Судьбы сослуживцев на некоторое время расходятся — майор Калтыгин попадает с нервным расстройством в больницу, а Леонид Филатов пытается устроить свою гражданскую жизнь. Но через некоторое время их собирают вместе и поручают новое задание по обезвреживанию враждебной деятельности банды уголовников в Ростов-на-Дону. Сериал заканчивается тем, что в ходе выполнения операции в Ростове-на-Дону появляется необходимость переброски героев в Латинскую Америку.

Критика

Как и первый сериал «Диверсант», этот фильм вызвал немало критических отзывов в интернете и газетах. Основные претензии таковы:

  • По мнению военного обозревателя газеты «Комсомольская правда» Виктора Баранца, некоторые сцены калькированы с фильма «В августе 44-го»[1].
  • Победа трёх разведчиков над сотней солдат в лагере маловероятна, трудно осуществим подрыв торпеды на земле прицельным выстрелом с самолёта[2].

Актёр Кирилл Плетнёв говорит, что создатели фильма и «не стремились к достоверности»[3].

В ролях

Факты

  • Съёмки некоторых фрагментов сериала происходили в Переславском железнодорожном музее[4].
  • «Берлинские» сцены снимали в польском городе Вроцлав. В годы войны это был один из крупнейших промышленных центров Третьего рейха Бреслау. «…Самое сложное было снимать Берлин 45-го года, искали районы в Бреслау, в которых почти ничего не изменилось с той поры — таковые нашлись, но и их пришлось сильно декорировать. Очень помогли в этом наши и польские художники, которым изрядно пришлось посидеть в библиотеках и отсмотреть огромное количество документальной хроники. Непросто с точки зрения стилистики дались и сцены наступления нашей армии, и победы в Берлине 45-го», — говорит режиссёр-постановщик Игорь Зайцев[5].

«Вроцлав — город-то в сущности немецкий. Там и сейчас это чувствуется. Съёмки, конечно, были заметным событием для города. К нам постоянно подходили местные жители, интересовались, были исключительно приветливы. Многих участников массовки набирали как раз из них» — вспоминает Владимир Меньшов[5].

  • В фильме задействовано огромное число единиц реальной военной техники, использовавшейся на фронтах Второй мировой войны — от стрелкового оружия до артиллерийских орудий, танков и даже самолётов. Стрелковое оружие удалось раздобыть на местных киностудиях в Польше и на Украине — отыскались настоящие трёхлинейки, пистолеты ТТ, немецкие пулемёты MG-42 и пистолет-пулемёты MP-40, пулемёты «Максим»[5].
  • В Польше снимали танки Т-34, «катюши», орудийную артиллерию, сотни участников массовки. Задействовали большое количество военных консультантов и военно-исторические клубы. В фильме так или иначе представлены войска четырёх стран — СССР, Германии, США, Польши. Для всех них специально шили форму. Для формы Красной Армии пришлось искать альтернативный материал для пошива гимнастёрок, так как оригинальная хлопчатобумажная ткань для военной формы, которая правдоподобно смотрелась бы на экране, давно не производится[5].
В Крыму под Бахчисараем в местечке Чуфут-Кале снимали базы партизанских отрядов — в уникальных природных пещерах. Крым — вообще поразительное место: под Балаклавой земля до сих пор вся в гильзах и осколках артиллерийских снарядов — бери руками и нагребай», — говорит режиссёр-постановщик фильма Игорь Зайцев, — «В Крыму же мы построили настоящий немецкий военный аэропорт, а в пещере на Ай-Петри была сооружена секретная научная лаборатория[5].
  • В начале съёмочного периода актёр Владислав Галкин получил серьёзную травму колена, но продолжил сниматься[6]. В сценарий фильма внесли поправку, по которой его герой неудачно приземлился при высадке в Крыму, и теперь хромает. Уже после окончания съёмок Владиславу пришлось перенести несколько операций[7][8].
  • С 2011 года все серии этого сериала демонстрируются первым каналом 9 мая

Награды

Съёмочная группа

Напишите отзыв о статье "Диверсант 2: Конец войны"

Примечания

  1. [www.kp.ru/print/article/24010.3/84739 Диверсанты не умеют ловить пули зубами и ходить сквозь стены // «Комсомольская правда», 29.11.2007.]
  2. [www.lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c.thtml?i=1056305&p=0 «Диверсант»: феномен успеха // «Коммерсант», 21.11.2007.]
  3. [www.kp.ru/print/article/24004/82196 «Диверсант. Конец войны»: Лейтенант Бобриков отслужил в киновойсках // «Комсомольская правда», 20.11.2007.]
  4. [www.kukushka.ru/sob/2007-04-07.html Съёмки фильма «Диверсант. Конец войны».]
  5. 1 2 3 4 5 [subscribe.ru/archive/tv.news.1tv.anons/200711/16001439.html Анонсы от Первого канала на 16.11.2007.]
  6. [inter.ua/ru/news/2008/03/17/2700 Владислав Галкин снялся в продолжении «Диверсанта» с переломом ноги]
  7. [izvestia.ru/news/360384 Трудно быть Владом]
  8. [vlad-galkin.com/publ/2-1-0-9 Владислава Галкина выписали из больницы]
  9. [ruskino.ru/itogi/orel/2008 Золотой Орёл 2008]

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=19919 «Диверсант. Конец войны»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»

Отрывок, характеризующий Диверсант 2: Конец войны

– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.