Дешам, Дидье

Дидье Дешам
Общая информация
Полное имя	Дидье Клод Дешами
Родился	Байонна, Франция
Гражданство
Рост	174 см
Вес	71 кг
Позиция	опорный полузащитник
Информация о команде
Команда	Франция
Должность	Главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1976—1983	Байонна
1983—1989	Нант
Клубная карьера*
1985—1989	Нант	111 (4)
1989—1990	Марсель	16 (3)
1990—1991	Бордо	29 (3)
1991—1994	Марсель	106 (5)
1994—1999	Ювентус	124 (4)
1999—2000	Челси	26 (0)
2000—2001	Валенсия	8 (0)
Национальная сборная**
	Франция (до 19)	? (?)
1988—1989	Франция (до 21)	9 (0)
1989—2000	Франция	103 (4)
Тренерская карьера
2001—2005	Монако
2006—2007	Ювентус
2009—2012	Марсель
2012—н.в.	Франция
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото	Франция 1998
Чемпионаты Европы
Бронза	Англия 1996
Золото	Бельгия/Нидерланды 2000
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Дидье́ Клод Деша́м (фр. Didier Claude Deschamps, французское произношение [didje deˈʃɑ̃]; 15 октября 1968, Байонна, Франция) — французский футболист, тренер, баск по происхождению. Будучи капитаном сборной Франции, привёл её к победам на чемпионате мира 1998 и чемпионате Европы 2000. С 8 июля 2012 года является главным тренером сборной Франции.

Игровая карьера

Клубная

Дидье Дешам начал свою футбольную карьеру в любительском клубе «Байонна», когда только учился в школе. Его потенциал был по достоинству оценен скаутами Нанта, «подписавшего» 15-летнего юношу в апреле 1983 года. Дебют Дешама в лиге состоялся 27 сентября 1985 года.

Первые настоящие успехи пришли к будущему лидеру национальной команды во время второй марсельской «кампании» 1991—1994 годов. После двух титулов чемпиона Французской Лиги (1991, 1992) в руках Дешама оказался недосягаемый для многих Кубок Чемпионов. То, что сделали футболисты Олимпика в 1993 году, казалось невероятным, поскольку до них ни одной французской команде не удалось завоевать ни единого трофея клубного европейского футбола. Дидье Дешам стал самым молодым капитаном, которому удалось завоевать столь почётный трофей, тогда как голкипер той команды, Фабьен Бартез стал самым юным вратарем в той же номинации.

В 1994 году игрок присоединился к туринскому «Ювентусу». Блистая в его составе, Дешам выиграл шесть разнообразных кубков внутри страны и второй за последние два года Кубок Чемпионов (1996). Видимо, не случайно Дешам входит в «тройку» лучших легионеров из Франции, когда-либо защищавших цвета Старой Сеньоры.

Прежде чем завершить большую футбольную карьеру, Дешам успел попробовать себя в качестве игрока английской Премьер-лиги и испанской Примеры. В 2001 году игрок объявил о том, что намерен «повесить бутсы на гвоздь».

Международная

Получив приглашение в сборную от Мишеля Платини в 1989 (против Югославии), Дешам начал свою международную карьеру в тёмные для всего французского футбола времена.

Когда новый главный тренер Эме Жаке начал реанимировать сборную, капитаном стал «звездный» плеймекер Манчестер Юнайтед Эрик Кантона. Но возложенные на него надежды не оправдались: получив длительную дисквалификацию за поведение, несовместимое с принципами фэйр плэй, он смог вернуться лишь к январю 1995, когда на смену ветеранам, вроде него, Жана-Пьера Папена и Давида Жинола, пришло поколение Зинедина Зидана. Дешам, один из немногих оставшихся в строю, был избран капитаном сборной, которую впоследствии окрестят «Золотым Поколением» французского футбола. Свой первый матч в качестве «тренера на поле» Дидье Дешам отыграл против национальной команды Германии в ходе подготовки к предстоящему Евро. Но настоящее признание пришло к Дешаму и его партнерам после феерического мундиаля 1998 года. До начала первенства главным фаворитом считалась сборная Бразилии, которая, несмотря на потерю Ромарио, все равно оставалась самой грозной по составу. Составить ей конкуренцию могла лишь Селеста, ведомая связкой нападающих Габриэль Батистута — Ариэль Ортега. Но на деле получилось совсем по-другому: Франция не оставила ни малейшего шанса своим соперникам, показав выдающуюся игру на всех участках поля в каждом матче. Подлинным героем соревнований стал Зинедин Зидан, автор финального «дубля»; в воротах (на удивление ровно) стоял Бартез; линия же защиты, ведомая обороняющимся хавбеком Дидье Дешамом, стала самой слаженной на турнире. Победа оказалась более чем закономерной, признание — заслуженным.

Вскоре, после успеха, Эме Жаке оставил пост наставника сборной. На смену ему пришёл Роже Лемерр, который, воспользовавшись наработками предшественника, привел французов к победе в следующем по счёту крупном турнире, чемпионате Европы 2000. После того, как Дешам поднял над головой почётный трофей, Франция тотчас возглавила рейтинг ФИФА и на протяжении двух лет оставалась на его вершине.

В 2001 году состоялось прощание Дидье Дешама со сборной. На тот момент он считался рекордсменом Франции по числу сыгранных за неё матчей. Сейчас впереди Дешама расположились сразу пять фамилий: Зидана, Тюрама, Десайи, Анри и Виейра, притом что все они — бывшие партнеры Дидье.

Тренерская карьера

Первым клубом, который был занесен в список Дешама-тренера, стал «Монако», с которым выиграл кубок лиги в 2003 и дошёл до финала Лиги Чемпионов 2004 и из которого впоследствии ушёл, не сойдясь во мнении с руководством.

Когда летом 2006 поступило предложение от терпящего бедствие «Ювентуса», Дешам практически не сомневался, и начало своего первого сезона в Серии B "Старая Синьора" встречала вместе с французом на тренерском мостике. В первом же сезоне Дешам вывел команду в Серию А с первого места, но по окончании сезона ушёл из клуба из-за разногласий с руководством по поводу будущей трансферной политики клуба.

5 мая 2009 года Дешам подписал двухлетний контракт с марсельским «Олимпиком», который возглавил с начала сезона 2009/10. Вместе с «Марселем» Дешам выиграл Чемпионат Франции, Кубок французской лиги, а также Суперкубок Франции. 2 июля 2012 года было объявлено о расторжении контракта с «Марселем». По мнению французской прессы причиной его ухода стал конфликт со спортивным директором клуба Жозе Аниго.

8 июля 2012 года Дидье Дешам возглавил сборную Франции после отставки прежнего тренера Лорана Блана. Под его руководством сборная Франции вышла в четвертьфинал «мундиаля» в Бразилии, где с минимальным счётом 0:1 уступила будущим чемпионам немцам, а также вышла в финал домашнего Евро-2016, где с тем же минимальным счётом 0:1 уступила португальцам. Несмотря на это поражение, Дешам продолжил работу со сборной.

Тренерская статистика

Команда	Страна	Начало работы	Окончание работы	Результаты
				И	В	Н	П	П %
Монако		2001	19 сентября 2005	210	100	57	53	47.61
Ювентус		10 июля 2006	28 мая 2007	45	30	10	5	66.66
Марсель		5 мая 2009	2 июля 2012	167	87	39	41	52.09
Сборная Франции		8 июля 2012	н.в.	58	36	12	10	62.06
Всего				480	253	118	109	52.70

Данные на 10 октября 2016 года

Достижения

В качестве игрока

«Марсель»

• Чемпион Дивизиона 1 (2): 1989/90, 1991/92
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА (1): 1993
• Итого: 3 трофея

«Ювентус»

• Чемпион Серии A (3): 1994/95, 1996/97, 1997/98
• Обладатель Кубка Италии (1): 1995
• Обладатель Суперкубка Италии (2): 1995, 1997
• Обладатель Межконтинентального кубка (1): 1996
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА (1): 1996
• Обладатель Суперкубка УЕФА (1): 1996
• Обладатель Кубка Интертото (1): 1996
• Итого: 10 трофеев

«Челси»

• Обладатель Кубка Англии (1): 2000
• Итого: 1 трофей

Сборная Франции

• Чемпион мира (1): 1998
• Чемпион Европы (1): 2000
• Итого: 2 трофея

В качестве тренера

«Монако»

• Обладатель Кубка французской лиги (1): 2003
• Итого: 1 трофей

«Ювентус»

• Чемпион Серии B (1): 2006/07
• Итого: 1 трофей

«Марсель»

• Чемпион Лиги 1 (1): 2010
• Обладатель Кубка французской лиги (3): 2010, 2011, 2012
• Обладатель Суперкубка Франции (2): 2010, 2011

Сборная Франции

• Финалист чемпионата Европы (1): 2016
• Итого: 6 трофеев

Личные достижения

• Футболист года во Франции (1): 1996
• Входит в список ФИФА 100 (1)
• Итого: 2 награды

Ссылки

• [footstory.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=120&Itemid=45 Сайт футбольной истории]

Отрывок, характеризующий Дешам, Дидье

– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.