Дикарев, Валерий Павлович

Валерий Дикарев
Общая информация
Полное имя	Валерий Павлович Дикарев
Родился	10 сентября 1939(1939-09-10) Баку, СССР
Умер	2001(2001) Москва, Россия
Гражданство	СССР Россия
Рост	178 см
Вес	77 кг
Позиция	защитник
Карьера
Молодёжные клубы
	Нефтяник (Баку)
Клубная карьера*
1957—1960	Нефтяник (Баку)	60 (0)
1961—1967	Спартак (Москва)	192 (1)
1968	Локомотив (Москва)	27 (0)
1969	Волга (Горький)	1 (0)
Национальная сборная**
1964—1965	СССР	3 (0)
Тренерская карьера
1969—1970	Амур (Благовещенск)
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Вале́рий Па́влович Ди́карев (10 сентября 1939, Баку — 2001, Москва) — советский футболист, защитник, после завершения карьеры игрока работал судьёй. Мастер спорта (с 1961 года). Судья республиканской категории (с 1973 года).

Карьера

Валерий Дикарев — воспитанник клуба «Нефтяник». Он начал играть за основной состав команды с 1957 года. В 1960 году Дикарев вышел вместе с «Нефтяником» в Высшую лигу чемпионата СССР, после чего его пригласили в московский «Спартак». В составе «красно-белых» Дикарев дебютировал 8 апреля 1961 года в матче со «Спартаком» из Еревана, завершившемся вничью 0:0. В первый же год Дикарев выиграл с клубом бронзовые медали чемпионата СССР. Через год выиграл в составе «Спартака» чемпионат страны. Также с красно-белыми Дикарев выиграл два Кубка СССР. В «Спартаке» Дикарев сначала играл вместе с Анатолием Маслёнкиным, а затем заменил его на месте левого центрального защитника, а на прежнем месте Дикарева стал играть Алексей Корнеев. Дикарев отличался хорошей игрой головой, умением подстраховывать партнёров и быстро принимать решения на футбольном поле. В 1967 году Дикарева вместе с ещё тремя спартаковцами отчислил из команды старший тренер команды Никита Симонян, за матч в Ташкенте, где эти футболисты сыграли неудовлетворительно, по мнению тренерского штаба. После ухода из «Спартака», Дикарев провёл сезон в московском «Локомотиве», а завершил карьеру в клубе «Волга».

За сборную СССР Дикарев провёл 3 игры. Он дебютировал в национальной команде 11 октября 1964 года в матче с Австрией. Последний матч провёл 23 мая 1965 года с Грецией.

Завершив карьеру игрока, Дикарев проработал с июля 1969 по 1970 год главным тренером клуба «Амур» (Благовещенск). Затем работал судьей, тоже недолго. Не найдя себя в футболе, Дикарев стал подрабатывать, приходилось ему работать и дворником, и грузчиком. За команду ветеранов Дикарев не играл.

Личная жизнь

Дикареву в жизни не хватало силы воли. Свою квартиру на Кутузовском проспекте в Москве, полученную за победу в чемпионате СССР, он отдал после развода жене. Дикарев очень любил слушать джаз. Часто «гулял».

Обвинения Маслаченко

Бывший голкипер «Спартака» Владимир Маслаченко в интервью газете «Советский спорт» 22 июня 2009 года обвинил Дикарева и Владимира Мещерякова в том, что они в 1966 году «сдали» матч бывшей команде Дикарева, бакинскому «Нефтянику». В результате «Нефтяник» получил бронзовые медали, а «Спартак» остался 4-м. В ответ на это Казбек Туаев, бывший в то время игроком «Нефтяника», сказал, что Дикарев был очень хорошим футболистом и человеком, а Маслаченко врёт.

Достижения

• Чемпион СССР: 1962
• Обладатель Кубка СССР: 1963, 1965

Ссылки

• [rus.spartak.com/usr/club/player.asp?id=1689&mid=1768 Профиль на spartak.com]

Отрывок, характеризующий Дикарев, Валерий Павлович

– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.