К:Фильмы 1990 года
«Дикие сердцем» (англ. Wild At Heart) — американский мелодраматический фильм 1990 года, поставленный Дэвидом Линчем по одноимённому роману Барри Гиффорда. В главных ролях снялись Николас Кейдж и Лора Дерн. Фильм был удостоен главного приза «Золотая пальмовая ветвь» на Каннском кинофестивале 1990 года.
Сюжет
Любовники Лула (Лора Дерн) и Сэйлор (Николас Кейдж) оказываются разлученными после того, как Сэйлор попадает в тюрьму, убив в целях самообороны человека с ножом, нанятого матерью Лулы Мариэттой Форчун (Дайан Ладд). По истечении срока Сэйлора Лула забирает его из тюрьмы и вручает ему его куртку из кожи змеи, которую он с радостью принимает. Позднее Лула и Сэйлор решают убежать в Калифорнию, нарушив тем самым условное освобождение Сэйлора. Мать Лулы уговаривает своего любовника, частного детектива Джонни Фарго (Гарри Дин Стэнтон), найти Лулу и вернуть назад. В тайне от Джонни Мариэтта также обращается к влюбленному в неё гангстеру Марселосу Сантосу, чтобы тот нашёл и убил Сэйлора. Сантос соглашается, но одновременно с этим заказывает убийство Джонни Фарго.
Не ведая обо всем этом, Лула и Сэйлор едут в Калифорнию, пока не становятся очевидцами, по словам Лулы, дурного знамения: застав последствия автокатастрофы и единственную выжившую в ней молодую девушку (Шерилин Фенн), которая умирает прямо у них на глазах. Они приезжают в городок под названием Биг Туна, Техас, где Сэйлор встречается со «старым другом» Пердитой Дуранго (Изабелла Росселлини), которая может помочь им. Там же они знакомятся с неким Бобби Перу (Уиллем Дефо). Лула узнает, что беременна. Во время отсутствия Сэйлора Бобби Перу приходит в номер к Луле и угрозами пытается склонить её к сексу, однако в последний момент, рассмеявшись, уходит. Бобби уговаривает Сэйлора совершить вместе с ним ограбление, на что Сэйлор в итоге соглашается. Во время ограбления Перу, неожиданно для Сэйлора, стреляет в клерка и говорит Сэйлору, что он следующий. Но в дело вмешивается помощник шерифа, который дважды стреляет в Бобби, и, падая, Бобби случайно отстреливает себе голову из ружья. Сэйлора арестовывают и снова сажают в тюрьму.
Через пять лет и десять месяцев Лула с сыном встречают Сэйлора. Однако Сэйлор решает, что им будет лучше без него и покидает их. Пройдя немного, он вдруг замечает, что его окружают странные, похожие на бандитов, люди. Он останавливается и в грубой форме спрашивает, что им нужно. Его избивают; и пока он находится в бессознательном состоянии, к нему является Добрая фея (Шерил Ли), которая убеждает его не отворачиваться от любви. Сэйлор приходит в себя, извиняется перед избившими его, говоря, что они преподали ему урок, и бросается догонять Лулу с сыном. Застав их в дорожной пробке, он бежит к ним прямо по крышам машин. Фильм заканчивается тем, как Сэйлор, стоя на капоте, исполняет для Лулы песню «Love Me Tender».
В ролях
Вокруг фильма
В фильме много аллюзий на классическую сказку 1939 года «Волшебник страны Оз». Например, во время поездки Лула видит свою мать в образе Злой ведьмы Запада; после «общения» с Бобби Перу в мотеле Лула щёлкает красными туфельками, как это делает Дороти; а в конце фильма Сэйлору является Добрая фея Севера.
Саундтреком к фильму стала песня Криса Айзека «Wicked Game», ставшая впоследствии хитом.
Награды
Номинации
Напишите отзыв о статье "Дикие сердцем"
Ссылки
|
---|
| Полнометражные | |
---|
| Короткометражные | |
---|
| Телевизионные сериалы | |
---|
| Анимация | |
---|
| Компании | |
---|
|
|
---|
| 1939—1959 | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">1960—1979</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">1980—1999</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#eedd82">2000—2014</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></div></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2">С 1964 по 1974 год премия не вручалась, она была заменена вручением «Гран-при». </td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Дикие сердцем– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
|