Дикий кролик
| Дикий кролик | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Oryctolagus cuniculus Linnaeus, 1758 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ареал | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Близки к уязвимому положениюIUCN 3.1 Near Threatened: [www.iucnredlist.org/details/41291 41291 ] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Дикий кролик[1], или европейский кролик[1] (лат. Oryctolagus cuniculus) — вид кролика родом из южной Европы. Единственный вид кроликов, который был одомашнен и дал всё современное разнообразие пород. В течение истории кролики были случайно или нарочно завезены во многие изолированные экосистемы, включая Австралию, в которых они нарушали баланс, что часто приводило к экологическому бедствию. Европейский кролик был одомашнен во времена римлян, и кролики до сих пор выращиваются как на мясо и на мех, так и в качестве домашних питомцев.
Содержание
Внешний вид
Некрупный зверёк: длина тела 31—45 см, масса тела 1,3—2,5 кг. Длина ушей меньше длины головы, 6—7,2 см. Ступни опушены, когти длинные и прямые. Окраска верха тела обычно буровато-серая, иногда с рыжеватым оттенком. Кончик хвоста чёрный или серый. На спине заметна тёмно-бурая струйчатость, образованная концами остевых волос. На концах ушей различимы чёрные оторочки; на шее за ушами охристые пятна. Вдоль боков тела идёт тусклая светлая полоса, заканчивающаяся в области бедра широким пятном. Брюхо белого или светло-серого цвета. Хвост сверху буро-чёрный, снизу белый. Довольно часто (3—5 %) встречаются особи аберрантной окраски — чёрные, светло-серые, белые, пегие. Сезонной смены окраски практически нет. В кариотипе 44 хромосомы.
Линяют кролики 2 раза в год. Весенняя линька начинается с марта. Самки линяют быстро, примерно за 1,5 месяца; у самцов летний мех появляется медленней и следы линьки можно наблюдать до лета. Осенняя линька протекает в сентябре—ноябре.
Распространение
Изначально ареал кролика был ограничен Иберийским полуостровом и изолированными участками на юге Франции и в северо-западной Африке. Однако благодаря хозяйственной деятельности человека кролик расселился по всем континентам, кроме Азии и Антарктиды. Предполагают, что в район Средиземноморья кролики попали вместе с римлянами; норманны в XII в. завезли их в Англию и Ирландию. В Средние века кролик распространился почти по всей Европе.
В настоящее время дикие кролики обитают в большинстве областей Западной и Центральной Европы, в Скандинавии, в южной Украине, в Крыму, в Северной Африке; акклиматизированы в Южной Африке. На островах Средиземного моря, Тихого и Атлантического океанов (в частности на Азорских, Канарских о-вах, о. Мадейра, Гавайских о-вах) кроликов выпускали специально, чтобы они плодились и служили источником пищи для экипажей проходящих кораблей. Общее число островов, где были интродуцированы кролики, достигает 500; так, они в одичалом состоянии живут на ряде островов Каспийского моря (Жилой, Нарген, Булло и др.), куда их завезли в XIX веке. В середине XVIII в. кролики были завезены в Чили, откуда они уже самостоятельно перебрались на территорию Аргентины. В Австралию попали в 1859 г. и несколькими годами позже — в Новую Зеландию. В 1950-х гг. кролики с островов Сан-Хуан (штат Вашингтон) были выпущены на востоке США.
На территорию Российской империи кролик был завезён в конце XIX в. и выпущен в районе западного Причерноморья: между реками Днепр и Днестр, под Одессой, Николаевым, Херсоном. До 1950-х гг. он обитал лишь на юге Украины. В 1960-е — 80-е гг. кроликов неоднократно выпускали на территории России и союзных республик (Молдавии, Литвы, Узбекистана). В России в настоящее время обитает на Северном Кавказе и в Приазовье (Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края).
Образ жизни
Дикие кролики селятся преимущественно по участкам с кустарниковой растительностью и пересечённым рельефом — по балкам, оврагам, обрывистым берегам морей и лиманов, заброшенным карьерам. Реже встречаются в лесополосах, садах, парках и совсем редко на пахотных полях, где современные методы обработки земли разрушают его норы. Не избегают соседства человека, селясь на окраинах населённых пунктов, на свалках и пустырях. В горы не поднимаются выше 600 м над уровнем моря. Важное значение для кроликов имеет характер грунта, пригодный для рытья; они предпочитают селиться на лёгких песчаных или супесчаных почвах и избегают плотных глинистых или каменистых участков.
На суточную активность кролика сильно влияет уровень беспокойства. Там, где кроликов не беспокоят, они активны в основном днём; при преследовании и в антропогенных биотопах переходят на ночной образ жизни. В ночное время активны с 23 ч. до восхода солнца, зимой — с полуночи до рассвета.
Территориальность
Дикие кролики оседлы, занимая участки площадью 0,5—20 га. Территорию метят пахучим секретом кожных желез (паховых, анальной, подбородочной). В отличие от зайцев кролики роют глубокие сложные норы, в которых проводят значительную часть жизни. Некоторые норы используются кроликами на протяжении многих поколений, превращаясь в настоящие лабиринты, занимающие площадь до 1 га. Для рытья кролики выбирают возвышенные участки. Порой устраивает норы в трещинах скал, на старых каменоломнях, под фундаментами строений. Норы бывают двух типов:
- простые, с 1—3 выходами и гнездовой камерой на глубине 30—60 см; их, вероятно, занимают молодые и холостые особи;
- сложные, с 4—8 выходами, длиной до 45 м и глубиной до 2—3 м.
Входное отверстие в нору широкое, диаметром до 22 см; на расстоянии 85 см от входа ход сужается до 15 см в диаметре. Жилые помещения имеют высоту 30—60 см. Входы в основные тоннели опознаются по кучам земли, мелкие ходы на выходе земляных куч не имеют. От нор кролики обычно далеко не отходят и питаются на смежных участках, при малейшей опасности скрываясь в норе. Обжитые норы кролики покидают только при их разрушении или сильной деградации растительности вокруг норы. Бегают кролики не очень быстро, не развивая скорость выше 20—25 км/ч, но очень вёртко, так что поймать взрослого кролика трудно.
Кролики живут семейными группами 8—10 взрослых особей. Группы обладают довольно сложной иерархической структурой. Доминантный самец занимает главную нору; вместе с ним живёт доминантная самка и её потомство. Подчинённые самки живут и выращивают потомство в отдельных норах. Доминантный самец имеет преимущество во время сезона размножения. Большинство кроликов полигамны, но некоторые самцы моногамны и держатся на участке одной определённой самки. Самцы совместно обороняют колонию от чужаков. Между членами колонии существует взаимовыручка; они оповещают друг друга об опасности, стуча по земле задними лапами.
Питание
При кормлении кролики не удаляются более чем на 100 м от нор. В связи с этим их рацион не отличается избирательностью, и состав кормов определяется их доступностью. Зимой и летом питание различается. Летом поедают зелёные части травянистых растений; на полях и на огородах питаются салатом, капустой, различными корнеплодами и зерновыми культурами. Зимой помимо сухой травы часто выкапывают подземные части растений. Заметную роль в зимнем питании играют побеги и кора деревьев и кустарников. В ситуации дефицита корма поедают собственные фекалии (копрофагия).
Размножение
Кролики очень плодовиты. Сезон размножения охватывает большую часть года. В течение года крольчихи могут принести потомство в некоторых случаях до 2—4 раз. Так, в Южной Европе крольчиха с марта по октябрь приносит 3—5 пометов из 5—6 крольчат. В северных частях ареала размножение продолжается по июнь-июль. Вне сезона беременные самки редки. Популяции, интродуцированные в Южном полушарии, при благоприятных условиях размножаются круглый год. В Австралии бывает перерыв в размножении в середине лета, когда выгорает трава.
Беременность длится 28—33 дней. Количество крольчат в помёте 2—12, в диких условиях обычно 4—7, на промышленных фермах 8—10. Характерен послеродовый эструс, когда самки уже через несколько часов после родов снова готовы к спариванию. Средний прирост популяции за сезон — 20—30 крольчат на одну котную самку. В северных популяциях с менее благоприятными климатическими условиями на самку приходится не более 20 крольчат; в Южном полушарии — до 40 крольчат. Количество детёнышей в помёте зависит также от возраста самки: у самок моложе 10 месяцев среднее число крольчат равно 4,2; у взрослых — 5,1; с возраста 3 лет плодовитость заметно снижается. До 60 % беременностей не вынашиваются до родов, а эмбрионы самопроизвольно рассасываются.
Перед родами крольчиха устраивает внутри норы гнездо, вычесывая для него подпушь из меха на животе. Крольчата в отличие от зайчат рождаются голыми, слепыми и совершенно беспомощными; при рождении весят 40—50 г. Глаза у них открываются после 10 дня; на 25 день уже начинают вести самостоятельный образ жизни, хотя самка продолжает кормить их молоком до 4 недель жизни. Половой зрелости достигают в возрасте 5—6 месяцев, так что крольчата ранних помётов в конце лета уже могут размножаться. Однако в диких популяциях молодые кролики редко вступают в размножение на первом году жизни. В неволе молодые крольчихи могут приносить потомство уже в возрасте 3 месяцев. Несмотря на высокую скорость размножения, из-за смертности молодняка в диких условиях прибыль популяции составляет всего 10—11,5 крольчат на одну самку. В первые 3 недели жизни гибнет около 40 % молодняка; в первый год — до 90 %. Особенно высока смертность от кокцидиоза и в дождливое время, когда вода заливает норы. Лишь немногие кролики доживают до возраста 3 лет. Максимальная продолжительность жизни — 12—15 лет.
Численность и значение для человека
Численность популяций диких кроликов подвержена значительным изменениям, в ряде случаев может достигать аномально высокого уровня. При массовом размножении они приносят вред лесному и сельскому хозяйству.
Являются объектом промысла ради меха и мяса. Кролик был одомашнен более 1000 лет назад. Вопросами разведения кроликов в промышленных целях занимается отрасль животноводства — кролиководство. Считается, что разведение кроликов впервые было организовано во французских монастырях в 600—1000 гг. н. э. В настоящее время кролиководство является важной отраслью мирового хозяйства; выведено порядка 66 пород, главным образом мясного и мехового направления. Есть пуховые и декоративные породы, например, ангорский кролик, у которого пух составляет примерно 90 % всей шерсти. Одомашненные кролики отличаются от диких окрасом, длиной меха и весом — они способны набирать до 10 кг. Кролики широко используются в качестве лабораторных животных, на которых тестируют новые лекарственные препараты, продукты питания; используются для опытов в генетике. Кролики также могут содержаться в качестве домашних животных.
Кролики как вредители
В некоторых областях кролики в отсутствие естественных хищников приносят большой вред, выедая растительность, повреждая посевы и портя угодья своими норами. Так, на некоторых островах Тихого океана кролики съели растительность, что вызвало эрозию почвы и разрушение прибрежной зоны, где гнездились морские птицы.
Однако наибольший ущерб вызвало распространение кроликов в Австралии, куда они были завезены в 18 веке. (Виктория). В 1859 году поселенец Том Остин выпустил на волю 24 кролика, они расплодились, и к 1900 году их численность в Австралии уже оценивалось в 20 млн. голов. Кролики поедают траву, составляя пищевую конкуренцию овцам и крупному рогатому скоту. Ещё больший ущерб они наносят аборигенной фауне и флоре Австралии, поедая реликтовую растительность и вытесняя местные виды, которые не выдерживают конкуренции с быстро плодящимися кроликами. В качестве мер борьбы с кроликами используется отстрел, отравленные приманки; кроме того, в Австралию были завезены европейские хищники — лисица, хорёк, горностай, ласка. Местами в Австралии устанавливаются сетчатые загородки с целью предотвратить заселение кроликами новых районов. Наиболее удачным способом борьбы с этими вредителями оказалась «бактериологическая война» 1950-х гг., когда кроликов попробовали заражать острой вирусной болезнью — миксоматозом, эндемичной для Южной Америки. Первоначальный эффект был очень большим, во многих областях Австралии вымерло до 90 % всех кроликов. У выживших особей выработался иммунитет. Проблема кроликов до сих пор остро стоит в Австралии и Новой Зеландии.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дикий кролик"
Примечания
- ↑ 1 2 Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 440. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.
Ссылки
- [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Mammals/89.html Позвоночные животные России: Кролик дикий]
Отрывок, характеризующий Дикий кролик
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
