Дикинсон, Анна Элизабет

Анна Элизабет Дикинсон
Род деятельности:	актриса, публицист, прозаик, драматург
Язык произведений:	английский

Анна Элизабет Дикинсон (англ. Anna Elizabeth Dickinson; 1842—1932) — американская писательница, феминистка, суфражистка, аболиционист, театральная актриса и лектор; член Республиканской партии США.

Биография

Анна Элизабет Дикинсон родилась 28 октября 1842 года в городе Филадельфии (штат Пенсильвания, США) в семье квакеров. Отец её умер, когда ей было два года. Её вместе с братьями и сёстрами воспитывала мать, а затем она была отдана на воспитание в школу-интернат.

С юного возраста начала писать и говорить против рабства и в защиту прав женщин, в частности женского избирательного права. В 1861 году она получила должность клерка при Монетном дворе США, но вскоре была уволена за критику действий генерала Джорджа Макклеллана на одном из открытых заседаний.

Во время Гражданской войны в Соединённых Штатах работала в госпиталях.

Читала лекции: «О женском труде и вознаграждении за него», «О демагогах и рабочих» и многие другие.

Одно время А. Э. Дикинсон была актрисой и дебютировала в написанной ею же драме «A crown of Thorns», но без успеха.

В 1879 году она читала лекции «О кафедре и сцене».

Из напечатанных произведений Дикинсон наиболее известны: «What answer?», роман, «А paying investment» и «A ragged Register of people, places a. opinions».

Анна Элизабет Дикинсон умерла в преклонном возрасте 22 октября 1932 года.

Ссылки

• [www.gutenberg.org/ebooks/authors/search/?query=Anna_E._Dickinson Публикации Анны Элизабет Дикинсон].

Персоналии   США   Политика

Отрывок, характеризующий Дикинсон, Анна Элизабет

Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».