Дикинсон, Энджи
| Энджи Дикинсон | |
| Angie Dickinson | |
 В сериале «Женщина-полицейский» (1974) | |
| Место рождения: |
Кулм, Северная Дакота, США |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
1954 — наст. время |
Энджи Дикинсон (англ. Angie Dickinson, род. 30 сентября 1931) — американская актриса.
Биография
Карьера
Дикинсон, урождённая Анджелина Браун (англ. Angeline Brown), родилась в небольшом городе в Северной Дакоте в семье с немецкими корнями[1]. В 1942 году Брауны переехали в Калифорнию, где юная Энджи получила образование. В юности, равняясь на своего отца, работавшего издателем[2], она мечтала стать писательницей, но после победы на конкурсе красоты в 1953 году решила стать актрисой.
После обучения на курсах актёрского мастерства, Энджи Браун нашла себе работу на канале «NBC» в качестве гостьи во многих телешоу. В то же время она сменила фамилию Браун на фамилию мужа, Джина Дикинсона. В 1950-х годах актриса была очень востребована на телевидении, появившись в ряде популярных телесериалов, таких как «Дни в долине смерти», "Театр «Дженерал Электрик», «Дымок из ствола», «Сломанная стрела» и «Шайенн». На большом экране Дикинсон дебютировала в 1954 году в небольшой роли в фильме «Везунчик» с Дорис Дэй в главной роли, а спустя несколько лет она уже исполняла главные роли в таких фильмах как «Китайские ворота» (1957) и «Рио Браво» (1959).
Студии, на которых она снималась, намеревались создать из Энджи Дикинсон ещё одну секс-символ эпохи, наравне с Мэрилин Монро и Джейн Мэнсфилд, сделав её платиновой блондинкой, но наткнулись на сопротивление с её стороны. Дикинсон решила не отказываться от образа брюнетки, разрешив лишь слегка осветлить свои волосы. Отказ от столь выгодного предложения совершенно не повлиял на дальнейшую карьеру актрисы, которая на протяжении следующего десятилетия оставалась довольно востребованной как в кино, так и на телевидении. В 1960-х года она появилась в ряде популярных кинокартин, среди которых «Одиннадцать друзей Оушена» (1960), «Римское приключение» (1962), «Джессика» (1962), «Капитан Ньюмэн, доктор медицины» (1963), «Убийцы» (1964), «Погоня» (1966) и «Выстрел в упор» (1967).
В 1974 году, будучи уже сорокалетней женщиной, она появилась обнажённой в нескольких сценах фильма «Нехорошая мамаша», пополнив при этом ряды своих поклонников. В том же году её пригласили на роль сержанта Сьюзан Андерсон в детективный телесериал «Женщина-полицейский», который с большим успехом транслировался последующие четыре года. Эта роль принесла актрисе «Золотой глобус», а также три номинации на премию «Эмми».
В 1980 году Энджи Дикинсон вернулась на большой экран в фильме Брайана де Пальмы «Бритва». Роль сексуально неудовлетворённой нью-йоркской домохозяйки принесла ей премию «Сатурн» в номинации лучшая киноактриса. Последующие два десятилетия актриса продолжала получать новые интересные предложения на съёмки в кино и на телевидении. У неё были роли в минисериалах «Голливудские жёны», «Пустое гнездо» и «Дикие пальмы», а также в кинофильмах «Даже девушки-ковбои иногда грустят» (1993), «Сабрина» (1995) и «Обезумевший» (1996). В 1999 году журнал «Playboy» поместил актрису на 42 место в списке «100 самых сексуальных звёзд века». 
В начале нового тысячелетия Энджи Дикинсон появилась в роли бездомной матери-алкоголички героини Хелен Хант в драме «Заплати другому» (2000), а также бабушки персонажа Гвинет Пэлтроу в картине «Дуэты» (2000). В 2001 году она исполнила эпизодическую роль в ремейке фильма «Одиннадцать друзей Оушена», в котором сорок лет назад снималась с Фрэнком Синатрой и Дином Мартином.
Личная жизнь
С 1952 по 1960 год Дикинсон была замужем за бывшим футболистом Джином Дикинсоном, фамилию которого стала использовать в своей актёрской карьере[3]. У неё также был роман с Фрэнком Синатрой, которого она в поздних интервью называла «самым важным человеком в своей жизни». Другим её кавалером был актёр Дэвид Джанссен, и по слухам даже президент Джон Ф. Кеннеди. С 1965 по 1980 год она была замужем за музыкантом Бёртом Бакараком. Их дочь Никки родилась в 1966 году недоношенной, следствием чего стали её проблемы со здоровьем, включая нарушение зрения и синдром Аспергера[4]. В 2007 году, прожив с этим заболеванием сорок лет, Никки покончила жизнь самоубийством, во избежание дальнейшего ухудшения своего состояния[5][6].
Награды
- Золотой глобус 1975 — «Лучшая актриса в драматическом сериале» («Женщина-полицейский»)
- Сатурн 1981 — «Лучшая киноактриса» («Бритва»)
Напишите отзыв о статье "Дикинсон, Энджи"
Примечания
- ↑ Sheridan, Patricia. [www.post-gazette.com/pg/09194/983517-129.stm Patricia Sheridan's Breakfast With ... Angie Dickinson], Pittsburgh Post-Gazette (13 июля 2009). Проверено 15 мая 2010. «Also I came from a German Catholic family in the Depression era.».
- ↑ [www.filmreference.com/film/81/Angie-Dickinson.html Angie Dickinson Biography (1931-)]
- ↑ [movies.msn.com/celebs/celeb.aspx?c=188092 Angie Dickinson — Overview — MSN Movies]
- ↑ [news.independent.co.uk/world/americas/article2134839.ece Asperger’s syndrome: The ballad of Nikki Bacharach], The Independent, January 08, 2007
- ↑ [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2007/01/05/AR2007010501705.html Burt Bacharach’s daughter commits suicide], The Washington Post, January 5, 2007
- ↑ [www.foxnews.com/story/0,2933,242387,00.html Burt Bacharach, Angie Dickinson’s Daughter Commits Suicide], January 08, 2007, Fox News
Ссылки
Отрывок, характеризующий Дикинсон, Энджи
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
