Диксон, Владимир Вальтерович
Владимир Вальтерович Диксон (16 (28) марта 1900, Сормово, Балахнинский уезд, Нижегородская губерния, Российская империя — 17 декабря 1929, Нёйи-сюр-Сен, Франция) — русский и английский поэт, прозаик, переводчик, эмигрант «первой волны», основатель издательства «Вол» (Париж).
Биография
Родился 16 (28) марта 1900 года в Сормове Нижегородской губернии. Его отец, Уолтер Фрэнк (Вальтер Франк) Диксон, был американцем, приехавшим в Россию работать инженером-строителем на заводах Сормова в 1895, где В 1898 году женился на обрусевшей польке Людмиле Ивановне Биджевской[1].
В 1900 году семья Диксонов, вместе с трёхмесячным сыном Владимиром, переехала в Подольск, Московской губернии, где отец работал инженером в компании «Зингер»[2].
Воспитанием Владимира занималась мать и, позднее, гувернантка-француженка. Девяти лет, поступая в Подольское реальное училище, Володя уже прекрасно владел французским, тяготел к литературе, писал стихи.
В 1917 году Владимир Диксон был вынужден уехать из России. Продолжает учёбу в США. Там в 1921 году окончил технологический институт (в штате Массачусетс), а в 1922 — Гарвардский университет со степенью магистра. Около года Владимир работал в компании «Зингер». В 1923 году, приняв предложение компании, становится ведущим инженером в одном из её крупнейших филиалов, в Париже.
В Париже он много писал и переводил стихи молодых русских поэтов-эмигрантов на английский язык.
В 1924 году в Париже был издан сборник стихов «Ступени», а в 1927 году — книга прозы «Листья»[2].
Владимир Диксон скончался 17 декабря 1929 года в Американском госпитале Парижского предместья Нейи-сюр-Сен на 10 день после операции аппендицита от эмболии. Похоронен в Пленфилде, где жили родители. Парижская газета русских эмигрантов «Последние новости» поместила 22 декабря 1929 года некролог памяти Владимира Диксона, где назвала его «значительным, истинно русским поэтом с особым, глубоким даром проникновения»…
В 1930 году, стараниями близких и друзей Владимира, при участии Алексея Ремизова, Джеймса Джойса и Макса Жакоба был выпущен сборник «Стихи и Проза», с предисловием Ремизова[2].
Напишите отзыв о статье "Диксон, Владимир Вальтерович"
Примечания
- ↑ [www.sobesednik.orthodoxy.ru/html/arhiv/4_2002/poyu_bogu_4_02.html † Духовный Собеседник | № 4 — 2002 г. | Пою Богу моему]
Отрывок, характеризующий Диксон, Владимир Вальтерович
– А чорт их дери, – изменников.– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
