Диксон, Роберт

Ро́берт Ди́ксон (англ. Robert Malcolm Ward Dixon; род. 25 января 1939, Глостер) — британский и австралийский лингвист, профессор, член-корреспондент Британской академии (1998), один из ведущих современных типологов. Труды по лингвистической типологии, компаративистике, социолингвистике, полевой лингвистике, английскому языку, языкам аборигенов Австралии, Океании и Южной Америки; интенсивная организаторская деятельность.

Биография

Окончил Оксфордский университет, где в 1964 году защитил магистерскую (MA) диссертацию по математике. В 1960-е годы начал полевые исследования языков аборигенов Австралии и в 1968 году защитил в Лондонском университете докторскую диссертацию (PhD) по грамматике австралийского языка дьирбал. Эта работа (в которой наибольшее внимание уделено редким особенностям выражения эргативности в дьирбал) стала в последующие годы одним из наиболее цитируемых грамматических описаний «экзотического» языка. В 1991 г. получил докторскую степень по филологии (Doctor of Lettres) от Австралийского национального университета Канберры.

Преподавал в Эдинбургском, Лондонском и ряде других университетов Великобритании и Австралии. С 1970 — профессор университета Канберры, с 1996 — директор [www.latrobe.edu.au/rclt/index.htm Научно-исследовательского центра по лингвистической типологии](первоначально в университете Канберры, с 2000 г. — в университете им. Ла Троба, Мельбурн). Центр осуществляет масштабную программу исследования и документации малоизученных языков Австралии, Новой Гвинеи, Океании и многих других регионов.

Вклад в науку

Внёс существенный вклад в полевую лингвистику и методику описания исчезающих языков (особенно языков Австралии), в синтаксическую типологию и общую теорию языка. Наиболее известны работы Диксона по типологии эргативности, в которых им была предложена классификация типов эргативности и впервые описан ряд особенностей выражения эргативности, обнаруженных им в языках Австралии. Также большой известностью пользуются исследования Диксона по типологии прилагательных, в которых он доказал неуниверсальную природу этой части речи и обнаружил ряд закономерностей, определяющих объём и семантику класса прилагательных в различных языках мира.

Диксону принадлежит целый ряд грамматических описаний языков Австралии (дьирбал, йидинь и др.), Океании (боуманский фиджи) и Южной Америки (джаравара), сыгравших значительную роль в установлении стандартов типологического описания «экзотического» языка. Он также является автором обобщающих работ по типологии и ареально-генетической классификации языков Австралии и языков бассейна Амазонки (в соавторстве с А. Ю. Айхенвальд).

В области общей теории языка и лингвистической методологии Диксон занимает особые позиции, которые отстаивает в целом ряде полемически заострённых публикаций. Он является убеждённым и последовательным противником формальных теорий языка (в том числе генеративной теории Хомского), считая приоритетной задачей лингвистического сообщества как можно более полную и интенсивную регистрацию малых и исчезающих языков на основе синтеза традиционных и функциональных теорий (так наз. «basic linguistic theory»). Опытом применения «basic linguistic theory» к описанию европейского языка является созданная Диксоном грамматика английского языка «на семантической основе».

Диксону принадлежит также оригинальная теория исторической эволюции языков и языкового родства. Отрицая значимость традиционных компаративистских методов, теории «родословного древа» и, во многом, самого понятия языкового родства, он предлагает взамен теорию «прерываемого равновесия» (англ. punctuated equilibrium), согласно которой в развитии языков чередуются краткие периоды дивергенции и длительные периоды конвергенции. Традиционная компаративистика способна моделировать только некоторые явления первого типа, тогда как для моделирования всех процессов исторической эволюции языков необходимо привлечение методов ареальной лингвистики. Диксон, вопреки классической компаративистике (но в духе некоторых её критиков первой половины XX века), признаёт возможность двойной генетической принадлежности языка и подчёркивает ведущую роль конвергентных процессов в истории языков. Наиболее резкой и бескомпромиссной критике Диксон подвергает теории дальнего родства языков, в том числе компаративистские построения Гринберга и ностратическую гипотезу.

Диксон — автор нескольких научно-популярных книг о языках Австралии и о полевой лингвистике; под его редакцией опубликовано множество сборников по общей типологии, теории языка и описательной лингвистике.

Основные монографии

• Linguistic science and logic. The Hague: Mouton, 1963.
• What is language? A new approach to linguistic description. London: Longmans, 1965; 2nd ed. 1966.
• The Dyirbal language of North Queensland. Cambridge UP, 1972.
• A grammar of Yidiny. Cambridge UP, 1977.
• The languages of Australia. Cambridge UP, 1980.
• Where have all the adjectives gone? and other essays in semantics and syntax. Berlin: Mouton, 1982.
• A Grammar of Boumaa Fijian. U. of Chicago Press, 1988.
• A New Approach to English Grammar, on Semantic Principles. Oxford: Clarendon Press, 1991.
• Ergativity, Cambridge UP, 1994.
• The rise and fall of languages. Cambridge UP, 1997.
• Australian languages: their nature and development. Cambridge UP, 2002.
• The Jarawara language of southern Amazonia. Oxford UP, 2004.
• A semantic approach to English grammar. Oxford UP, 2005.

Ссылки

• [www.latrobe.edu.au/rclt/StaffPages/dixon.htm личная страница]

Отрывок, характеризующий Диксон, Роберт

Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.