Дикс, Вильям Чаттертон
Вильям Чаттертон Дикс (англ. William Chatterton Dix; 14 июня 1837 — 9 сентября 1898) — английский автор религиозных гимнов и рождественских песен.
Родился в Бристоле, Англия, в семье хирурга Джона Росса Дикса. Своё второе имя Вильям получил в честь английского поэта Томаса Чаттертона[1] . После окончания образования он до конца жизни работал управляющим в страховой компании в Глазго, Шотландия.
В возрасте 29 лет Дикс тяжело заболел, в результате чего на несколько месяцев был прикован к постели. Несмотря на последовавшую за этим депрессию многие известные произведения были созданы в тот период[2][3] .
Среди наиболее известных религиозных гимнов Дикса являются As with Gladness Men of Old, What Child Is This?, To you, O Lord, our hearts we raise and Alleluia! Sing to Jesus.
Вильям Чаттертон Дикс скончался 9 сентября 1898 года в поселении Чеддере, графство Сомерсет, Англия. Был похоронен в приходской церкви Чеддера.
Напишите отзыв о статье "Дикс, Вильям Чаттертон"
Примечания
Ссылки
- [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=27869892 Вильям Чаттертон Дикс] (англ.) на сайте Find a Grave
Отрывок, характеризующий Дикс, Вильям Чаттертон
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
