Дик, Адольф Яковлевич
| Адольф Яковлевич Дик | ||
| Дата рождения: | ||
|---|---|---|
| Место рождения: | ||
| Гражданство: | ||
| Дата смерти: | ||
| Место смерти: | ||
| Награды и премии: |
| |
Адольф Яковлевич Дик (1903—1979) — советский инженер и изобретатель, конструктор танков БТ-20 (А-20) и Т-34. Участвовал в проектировании танка БТ-20 (А-20) будучи военинженером 3 ранга, адъюнктом ВАММ им. Сталина.
Содержание
Биография
Повышением проходимости колёсно-гусеничных танков БТ в середине 1930-х годов занималась группа энтузиастов во главе с воентехником 2-го ранга Н. Ф. Цыгановым. Под его руководством в автобронетанковых мастерских Харьковского военного округа изготовили опытные образцы танков БТ-2-ИС[1] и БТ-5-ИС, в которых ведущими были шесть из восьми опорных катков (ИС — Иосиф Сталин)[2].
Параллельно с экспериментальными работами группы Цыганова подобные исследования проводились в Военной академии механизации и моторизации РККА имени И. В. Сталина (ВАММ им. Сталина) на кафедре танков. Слушатель академии воентехник 1-го ранга А. Я. Дик также занимался этими вопросами. В 1935—1936 годах в журнале «Механизация и моторизация РККА» появились две его статьи по проблемам подвижности танка. А. Я. Дик окончил академию по специальности «Конструкции боевых машин» (диплом с отличием) и продолжил службу в Харьковском военном округе в должности инженера 5-й танковой бригады.
В феврале 1937 года он участвовал в проведении войсковых испытаний трёх танков БТ-5-ИС, на которых познакомился с Н. Ф. Цыгановым и его работами по созданию танков БТ-5-ИС и БТ-СВ с наклонным расположением броневых листов. Цыганов для улучшения защищённости танка БТ-5 предложил располагать бортовые листы корпуса не вертикально, а под углом. Именно геометрия корпуса и башни танка Т-34 во многом схожа с очертаниями танка БТ-СВ-2.
В начале лета 1937 года военинженер 3-го ранга А. Я. Дик был зачислен адъюнктом на кафедру танков Военной академии механизации и моторизации (ВАММ) им. Сталина, откуда его направили в Харьков, на завод № 183, для проектирования привода колесного движителя и ходовой части разрабатывавшегося заводом танка БТ-7-Б-ИС. В помощь А. Я. Дику из состава КБ-190 отдела «100» выделили 30 человек дипломников ВАММ. Основным требованием АБТУ РККА при выдаче заказа на проектирование заводом № 183 танка БТ-7-Б-ИС было наличие шести ведущих колёс. В постановлении Комитета обороны № 94 от 15.8.1937 указывалось, что завод № 183 в 1938 году должен изготовить «опытные образцы танка БТ-ИС с 6-ю ведущими колёсами, дизель-мотором, конической башней с 45-мм или 76-мм пушкой, с наклонными листами подбашенной коробки с переходом к их производству в 1939 году».
К концу октября 1937 года обстановка на заводе № 183 накалилась. Прибывшая комиссия констатировала, что возглавляемое А. Я. Диком ОКБ не справляется с порученным делом. Начались поиски «виновных» в попытке срыва правительственного задания. ОКБ расформировали, его начальника арестовали. После ареста Дика начальником КБ был назначен М. И. Кошкин[3].
По 58-й статье УК РСФСР А. Я. Дик получил десять лет лагерей, отсидел полный срок. К концу срока в 1947 году, как немец и потому враг народа, был выслан на "вечное поселение" в город Бийск. В Бийске директором Бийского котельного завода был Христофор Васильевич Кулев, он не побоялся взять на работу по договору "врага народа" и с 8 сентября 1950 года А. Я. Дик принят на работу технологом кузнечно-прессового цеха. За годы работы в Бийске он принёс немалый вклад в развитие котельного производства, за один только 1950 год им подано шесть рационализаторских предложений, два из них признаны изобретениями. Каждое нововведение, разработанное Диком, позволяло повысить производительность труда от 8 до 20–30 раз! В частности, среди многих изобретений Адольфа Яковлевича Дика примечательно такое: он изобрел трубогибочный станок Т-1, получившего среди заводчан прозвище «Слон», используемый при производстве конвективных пучков паровых котлов серии ДКВ, ДКВР. Ранее трубы гнули вручную, нагревая их на горне. За одну смену удавалось согнуть всего 4–5 труб, поскольку процесс был весьма трудоемким. Изобретённый Диком уникальный станок, предназначенный именно для котлостроения, принес огромную экономию 650 тыс. рублей, что позволило выполнить годовую программу за два месяца. [4] После 17 лет ссылки в 1964 году Адольф Яковлевич получил разрешение вернуться в Москву.
После войны участвовал в конструировании отечественных ЭВМ. В частности оказал помощь в разработке конструкции пульта управления ЭВМ «СТАРТ»[5].
Умер в 1979 году.
Адольфу Яковлевичу Дику посвящена книга "Летопись жизни и творчества Адольфа Яковлевича Дика" автор Петр Федорович Казанцев.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дик, Адольф Яковлевич"
Примечания
- ↑ [bronetehnika.narod.ru/bt-is/bt-is.html Лёгкий танк БТ-ИС]
- ↑ [tank.itishistory.ru/4_tank_48.php Танк БТ-ИС на колесах, 1935 г.]
- ↑ [www.autobuy.ru/page/t34-shhit-i-mech Т-34: ЩИТ И МЕЧ]
- ↑ [archive.biwork.ru/?p=1764 Бийская родня Платонов и Ньютонов]
- ↑ [oldlikesongs.narod.ru/new/ewm.htm Москва: СКБ №1, электронная вычислительная машина "СТАРТ" и полонез Огинского.]
Ссылки
- [history.milportal.ru/arxiv/voenno-istoricheskij-zhurnal-2009-g/voenno-istoricheskij-zhurnal-5-2009-g/ «Военно-исторический журнал» — № 5 — 2009]
| |||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дик, Адольф Яковлевич
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
