Диллон, Питер

Питер Диллон (англ. Peter Dillon; 15 июня 1788, Мартиника, Франция, — 9 февраля 1847, Париж, Франция) — мореплаватель, обнаруживший следы пропавшей экспедиции Лаперуза.

Биография

Питер Диллон был сыном ирландского эмигранта, которого тоже звали Питер Диллон. О молодых годах Диллона известно лишь с его слов: он утверждал, что служил в британском флоте и участвовал в Трафальгарском сражении, потом покинул флот, отправился в Калькутту и стал торговать в Южных морях.

В 1826 году Питер Диллон по пути на Фиджи оказался на острове Тикопиа, входящем в архипелаг Санта-Крус. Там он купил у туземцев гарду от эфеса шпаги, на которой был выгравирован герб, похожий на герб Лаперуза. Из расспросов местных жителей Диллон выяснил, что в последние годы те рыбаки, что плавали к атоллу Ваникоро, привозили серебряные ложки, топоры, чайные чашки и т. п. Жители Ваникоро, продавая свои сокровища, рассказывали, что эти вещи были взяты с двух французских кораблей, которые когда-то, очень давно, сели на мель у их берегов. Так как Диллона ждали судовладельцы, он не мог сразу отправиться на Ваникоро.

По прибытии в Индию Диллон рассказал обо всём, что слышал, продемонстрировал гарду шпаги и обратился к Ост-Индской компании с просьбой послать его на место предполагаемого кораблекрушения. Просьба его была удовлетворена, ему было дано под командование судно «Поиск», и в январе 1827 года он отплыл из Индии к Ваникоро; на борту находился официальный представитель Франции Эжен Шеньо. 7 июля он подошёл к острову, и, потратив много времени, сумел войти в доверие к туземцам и выяснить у них, что случилось с кораблями. Из рассказов выходило, что один из кораблей разбился о рифы, и так как его команда стреляла по туземцам, то туземцы перебили всех моряков; другой корабль выбросило на песчаный пляж, его команда вела себя дружелюбно, обменивалась с туземцами подарками, построила из обломков лодку и уплыла в море. На дне моря недалеко от берегов Ваникоро Диллон обнаружил бронзовые пушки и корабельный колокол, на котором можно было разобрать надпись «Меня отлил Базен, Брест 1785». Туземцы продали Диллону дощечку с вырезанной на ней королевской лилией, подсвечник с гербом (это был, как потом узнали, герб Колильона, одного из натуралистов Лаперуза) и другие мелкие предметы, которые заносились в подробную опись, составленную в присутствии Шеньо.

В апреле 1828 года капитан Диллон прибыл в Калькутту. Там его ждало поручение: лично доставить собранные предметы королю Франции. В феврале 1829 года он прибыл в Париж. Бартоломи де Лессепс, единственный живой участник экспедиции Лаперуза (он покинул экспедицию в Петропавловске-Камчатском и по суше проехал через Сибирь до Санкт-Петербурга, чтобы привезти отчёт экспедиции), подтвердил, что привезённые Диллоном вещи — это действительно вещи с кораблей экспедиции Лаперуза. Король Карл X пожаловал Диллону орден Почётного легиона, назначил 10.000 франков в качестве вознаграждения и 4.000 франков пожизненной пенсии.

Питер Диллон умер в Париже 9 февраля 1847 года.

Источники

• Блон Ж. Великий час океанов. — М.: Мысль, 1980. — Т. 2. «Тихий».

Отрывок, характеризующий Диллон, Питер

Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.