Дильбат
Древний город
Дильбат
|
Дильбат (в данный момент: Телль-Делем, Ирак) — шумерский город в Месопотамии, расположенный к юго-востоку от Вавилона на восточном берегу Евфрата.
Содержание
История
Дилбат был основан в период шумерами около 2700 года до нашей эры, на II этапе Раннединастического периода (ок. 2615—2500 до н. э.). Известно, что город существовал вплоть до раннего исламского периода[1]. Это было сельскохозяйственный центр, тут выращивали пшеницу однозернянку и было налажено производства изделий из камыша. Город находился на канале Арахтум. В эпосе о Гильгамеше был упомянут зиккурат E-Ибе-Ану, посвященный богине земли по имени Ураш, он был расположен в центре Дилбата[2]. Этот зиккурат был главным храмом этой богини и из всех храмов города выделялся своей красотой и величественностью[3].
С II тысячелетия до н. э. Дилбат входил в состав Вавилонского государства[4].
В наши дни пустые развалины города носят название Телль-Делем.
Археология
В Телль-Делем в данный момент сохранилось два древних кургана: небольшой западный холм приблизительно I тысячелетия до нашей эры, также в нём были обнаружены останки раннего исламского периода и большого восточного кургана, примерно 500 метров в окружности, с остатками III—I тысячелетия до нашей эры. Во время раскопок были обнаружены клинописные таблички, в основном из нео-вавилонского периода[5]. Хотя раскопки археологов в Дильбате еще практически не проводились, большое количество артефактов было похищено и продано на черном рынке в результате несанкционированных раскопок[6][7].
Напишите отзыв о статье "Дильбат"
Примечания
- ↑ A. Goddeeris, Economy and Society in Northern Babylonia, Peeters. . — 2002. — ISBN 90-429-1123-9.
- ↑ [www.gutenberg.org/ebooks/18897 The Epic of Gilgamish by Stephen Langdon].
- ↑ [www.ancientcity.ru/goroda-mesopotamii/dilbat.html Древние города:Дильбат.].
- ↑ [www.ancientcity.ru/goroda-mesopotamii/dilbat.html Древние города:Дильбат].
- ↑ Hormuzd Rassam and Robert William Rogers, Asshur and the land of Nimrod, Curts & Jennings,. . — 1897.
- ↑ J. A. Armstrong, Dilbat revisited: the Tell al-Deylam project, Mar Sipri, vol. 3, no. 1, pp, 1-4, 1990. .
- ↑ James A. Armstrong, West of Edin: Tell al-Deylam and the Babylonian City of Dilbat, The Biblical Archaeologist, vol. 55, no. 4, pp. 219-226, 1992. .
Ссылки
- [ia700806.us.archive.org/18/items/TheRoutledgeHandbookOfThePeoplesAndPlacesOfAncientWesternAsia/TheRoutledgehandbookOfThePeoplesAndPlacesOfAncientWesternAsia.pdf Trevor Bryce The Routledge Handbook of the Peoples and Places of Ancient Western Asia. — Routledge, 2009. — P. 195—196.]
Отрывок, характеризующий Дильбат
– Вот как! – сказал Ростов.– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.