Димитрий (Сулима)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Димитрий и фамилией Сулима.

Архиепископ Димитрий (в миру Даниил Сулима; 1772, местечко Новая Водолага,Харьковская губерния — 4 (16) августа 1844) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Кишинёвский и Хотинский.

Биография

Родился в 1772 году в местечке Новая Водолага, Харьковской губернии в семье духовного звания.

Образование получил в Харьковском коллегиуме и в Екатеринославской духовной семинарии. Ещё в студенческие годы стал известен за свой острый, проницательный ум и исключительную память. Благодаря этому в 1795 году, по окончании курса обучения, он был оставлен преподавателем семинарии.

В 1797 году рукоположен во священника к городскому Екатеринославскому собору и определён членом духовной консистории.

В 1798 году назначен префектом Екатеринославской духовной семинарии.

В 1800 году возведён в сан протоиерея в Богуславский городской собор Киевской епархии и назначен управляющим церквами и духовенством местной протопопии.

В 1806 году перемещён в город Николаев в адмиралтейский собор с назначением законоучителем Николаевского штурманского училища. Вскоре назначен членом консистории.

В мае 1811 года был пострижен в монашество, а 16 июня — хиротонисан во епископа Бендерского и Аккерманского, викария Молдовлахийского экзархата.

С возведением Димитрия в сан епископа на долю его выпало много трудов по устройству только что освобожденной из-под власти турок Бессарабии.

18 июня 1821 году был возведён в сан архиепископа и назначен на Кишинёвскую кафедру.

Ревностно утверждая Православие в крае, епископ Димитрий в первую очередь обратил внимание на монастыри и стал возводить в них общежительный устав и упорядочивать хозяйство.

Затем он занялся вопросом улучшения духовного просвещения в епархии, поднятием умственного и нравственного уровня духовенства. Было открыто несколько школ при монастырях: Курковском, Добружском, Гиржавском и других и в Кишиневском, Бендерском и Аккерманском уездах, а в 1816 году открыта Кишинёвская духовная семинария.

В Кишинёве, Бендерах и Измаиле им были учреждены «ланкастерские школы», обучение в них было бесплатным, и епископ Димитрий (особым воззванием) призывал всех к обучению в этих школах. Лично вникал во все дела духовных учебных заведений.

Неустанно трудился над переводом богослужебных книг, канонов, акафистов, творений и святых Отцов, катехизиса и других учебных книг на молдавский язык. Состоял председателем отделения библейского общества в Кишинёве и деятельно заботился о распространении книг Священного Писания.

С июня 1823 до начала 1825 года присутствовал в Святейшем Синоде.

В 1833—1836 годах построил в Кишинёве кафедральный собор.

Священнодействовал с большим благоговением, со слезами умиления, чем производил на присутствовавших глубокое впечатление. Проповеди говорил на молдавском и на русском языках.

Скончался 4 августа 1844 года. В день кончины он слушал литургию, после молитвы Господней велел келейнику отвести себя в спальню, перекрестился, лег на одр, начал сам что-то читать и через несколько минут скончался. Погребен в Кишиневском кафедральном соборе, в правом приделе.

Ссылки

• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• www.moldova.ms/?l=ru&a=88&i=164

Отрывок, характеризующий Димитрий (Сулима)

«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.