Динамо (футбольный клуб, Санкт-Петербург)

«Динамо» (Санкт-Петербург)
Полное название	ООО «Футбольный клуб «Динамо - Санкт-Петербург»
Прозвища	Динамовцы Бело-голубые
Основан	1922
Стадион	МСА «Петровский» «Нова Арена»
Вместимость	2 835 800
Президент	Дмитрий Рубашко (гендиректор)
Тренер	Александр Точилин
Капитан	Евгений Песегов
Сайт	[www.fcdynamospb.ru/ www.fcdynamospb.ru]
Соревнование	Второй дивизион
2015/16	7
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1922 годуДинамо (футбольный клуб, Санкт-Петербург)Динамо (футбольный клуб, Санкт-Петербург)

«Дина́мо» — российский футбольный клуб из Санкт-Петербурга.

История

1922—1935: Формирование и первые годы

Клуб был основан в 1922 году. Это произошло после прошедших в июле — сентябре в Петрограде Арморских игр. В них приняли участие 10 команд. Победу одержала команда государственного политического управления. В составе этой команды выступал Л. Ф. Дмитриев — один из лучших футболистов Петроградского военного округа, а дальнейшем организатор ленинградской команды «Динамо».

С 1924 года выступает под названием «Динамо» (Ленинград). В 1925 году команда приняла участие в весеннем первенстве города, а с 1926 года стала неизменным участником Первенства Ленинграда. В этом турнире команда добилась больших результатов в сезонах 1926, 1927, 1930, 1931, 1933, 1935 годов «Динамо» становилось чемпионом города, в 1932 и 1934 годах становилась второй, а в 1928 и 1929 — третьей. Игроки команды постоянно призывались в сборную города, которая участвовала во всесоюзном чемпионате и проводила так же множество международных матчей.

В 1929 году был открыт стадион «Динамо». В тридцатых годах команда превратилась в сильнейший коллектив Ленинграда, базовую команду сборной города, располагала группой игроков сборной СССР. В то время динамовцы с берегов Невы в авторитете не уступали даже московским одноклубникам. Например, в 1935-ом году ленинградское «Динамо» благодаря дублю легендарного бомбардира Михаила Бутусова свело вничью товарищеский матч с грозной сборной Праги — 2:2. А годом ранее Бутусов и два его одноклубника — Павел Батырев и Николай Соколов — оказались в престижнейшем списке первых 22 спортсменов, удостоенных звания «Заслуженный мастер спорта СССР».

Именитые игроки первых лет: П. Батырев, П. Ежов, М. Бутусов, П. Попов и Н.Соколов.

1936—1941: Начало участия в чемпионате СССР. Довоенные годы

22 мая 1936 года клуб принимал в первом матче чемпионатов СССР московский «Локомотив», одержав свою первую победу со счётом 3:1. Первые чемпионаты страны успеха не принесли. Лучшие силы города оказались раздробленными, но традиции ленинградского футбола не были утрачены. Основным их носителем стала команда «Динамо», ядро которой составляли Пётр Дементьев, Валерий Федоров, П. Киселев, Н. Светлов, А. Федоров, Виктор Федоров. Техничная и тактически содержательная игра динамовцев пользовалась большой популярностью во всей стране. В коллективе прочно сохранялась преемственность стиля и взглядов на футбол.

В 1937-м году со счетом 2:2 сборная Ленинграда, состав которой входило почти всё ленинградское «Динамо» завершило игру с гремевшей тогда на всю Европу сборной Басконии, тогда как столичные динамовцы уступили баскам 4:7.

На примере старших воспиталось и следующее поколение динамовцев — Н. Дементьев, П. Быков, Аркадий Алов, О. Ошенков, А. Викторов, П. Сычев, С. Соловьев, М. Денисов, А. Кряжков. Эта группа игроков в предвоенные годы была ведущей не только в своем клубе и городе, но и в стране.

Первого значительного успеха в чемпионате страны ленинградские футболисты добились в 1940 году. Динамовцы вошли в пятерку лучших. И это несмотря на то, что команда лишилась двух сильнейших нападающих — Н. Дементьева и С. Соловьева, надевших форму московского «Динамо». В предвоенные годы ленинградцы решительно боролись за Кубок страны. 27 апреля 1941 года «Динамо», «Зенит» и «Спартак» в числе лучших пятнадцати начали игры очередного первенства СССР. Десятому туру розыгрыша суждено было стать последним — началась Великая Отечественная война.

1941—1945: Трудное время. Футбол в блокадном Ленинграде

После отмены чемпионата игроки ленинградских клубов отправились защищать страну. О футболе пришлось забыть до весны 1942 года. В мае 1942-го, после вызова в горком партии, довоенные капитаны «Динамо» и «Зенита» — В. Фёдоров и А. Зябликов — начали собирать своих старых товарищей, тех, кто ещё остался в городе или воевал под Ленинградом. И вот, после почти годового перерыва на стадионе «Динамо» собрались игроки прославленной команды. Этому предшествовал поиск, который провели играющий тренер, заслуженный мастер спорта Валентин Федоров и капитан команды мастер спорта Аркадий Алов. Отзывали футболистов даже с передовой. Были созваны игроки из клубов Ленинграда, которые начинали чемпионат 1941 года.

Первым футбольным блокадным матчем стала игра между «Динамо» и командой Балтийского флотского экипажа майора А. Лобанова, состоявшаяся 6 мая 1942 года.

На следующий матч между «Динамо» и «командой Н-ского завода» (такое название взяли рабочие ЛМЗ), состоявшийся 31 мая, были заявлены почти все, но не всем было суждено сыграть. Бывшие игроки, а на то время солдаты и люди, служившие в городе в милиции, на заводах и на «Дороге жизни», были измождены физически и морально. Футболисты держались изо всех сил, чтобы поднять дух ленинградцев и соотечественников, устрашить врага и показать ему, что Ленинград ещё жив и не собирается быстро сдаваться…

Стадион «Динамо» в то время представлял из себя печальное зрелище: одно футбольное поле перепахано снарядами, второе — занято огородами. Оставалось только третье, то, которое слева от центрального входа — на нём и играли. Поначалу игрокам было тяжело, но спустя несколько минут команды собрались и показали, такое футбол в блокадном Ленинграде. Зрителей пришло немного, в основном это были раненые из госпиталей.

По свидетельству Валентина Федорова, победили те, у кого была больше пайка хлеба по карточке. С поля уходили, обнявшись, поддерживая друг друга. Тем не менее, успеху «Динамо» радовались все одинаково, поскольку понимали, что «эта победа одна на всех: над собой, над страхом, над отчаянием. Над лютой, беспощадной зимой 1942 года, выкосившей Ленинград, но не сломившей живых. Не убившей в живых главное — стремление жить». Матчи в осаждённом городе стали регулярными.

Динамовцы в 1942 и 1943 гг. совершили большое турне по различным городам страны. Так, в Москве они сыграли с «Динамо» и «Спартаком».

1945—1954: Послевоенные годы

С 1945 по 1954 год Ленинград в первенстве страны неизменно представляли две команды — «Зенит» и «Динамо». Соперничество было не только между клубами, но и, естественно, фанатами. От результата и места в таблице менялось внимание к клубу и количество фанатов. На стадионах обычно был аншлаг. Клубы были по-своему сильны. В чемпионате Динамовцы три раза занимали место в пятерке лучших, зенитовцы — дважды. Но играли они по-разному.

«Динамо» упорно придерживалось старой, «ленинградской» манеры. Это определялось составом команды. Такие футболисты, как В. Лотков, А. Федоров, Б. Орешкин, А. Викторов, А. Зябликов, В. Лемешев и К. Сазонов, предпочитали игру в «чистый пас». Их тактические ходы были сложными, а техника — мягкой. Цель, то есть гол, достигалась ими не столько за счет физических усилий, сколько в результате обыгрывания противника техническими средствами. Такую динамовскую манеру игры переняли у них затем А. Тенягин, И. Богомолов, Н. Васильев, Н. Горохов, а ещё позже Г. Бондаренко, В. Фомин, С. Сафронов.

30 июля 1950 года был открыт стадион имени Кирова. В этот день ленинградское «Динамо» сыграло вничью с «Зенитом». Игра закончилась со счётом 1:1. Голами отметились у «бело-голубых» Б.Чучелов, а у соперников А.Пшеничный.

В 1949 году в «Динамо» вернулся Пётр Дементьев, игравший до этого в Киеве. Но боевые качества команды не стали более высокими. Не помог также приход в коллектив П. Катровского, А. Колобова, Г. Граматикопуло, В. Цветкова, Е. Собакина. Постепенно динамовский стиль становился все менее эффективным, а число поражений росло. И, наконец, в сезоне 1953 года команда оказалась на грани перехода в низший класс. Десятое место ещё не было катастрофой. Но руководители городского футбола сочли полезным на следующий, 1954 год, команду «Динамо» заменить коллективом «Трудовые резервы». Это было первое расформирование клуба.

1954—1960: «Трудовые резервы»

В 1954 году на базе «Динамо» была создана команда «Трудовые резервы». На этом закончился один из этапов ленинградского футбола — «Динамо» почти на десяток лет перестало существовать. Там не менее эта команда оставила заметный след. Кризис был вызван тем, что в определенный момент не нашлось игроков, способных перенять лучшие черты динамовского стиля, усовершенствовать его в духе времени.

В 1954—1959 «Динамо» в чемпионатах СССР не участвовало. А, тем временем, «Трудовые резервы» довольно успешно выступили в 1954, в первом своём сезоне, заняв при этом 4 место. Но удача была не долгой, так как в 1955 команда опустилась на 10 место. По итогам чемпионата 1956 года вылетели в класс «Б».

В 1960 году взамен расформированной команды «Трудовые резервы» на футбольной карте СССР вновь появилось имя «Динамо», но уже в классе «Б».

1960—1977: Возрождение. Игры в различных лигах.

В 1960 году после семилетнего перерыва вновь была организована команда мастеров «Динамо», которая выступала в классе «Б». В этом же году во II зоне первенства РСФСР команда заняла 9 место, год спустя третье, а уже в 1962 году команда начала чемпионат в классе сильнейших. Команда «Адмиралтеец» прекратила своё существование, и её место в чемпионате заняло «Динамо». Команда выступала не очень удачно: в 1962 и 1963 годах заняла 16 место. Можно лишь отметить выход в четвертьфинал кубка страны, где «Динамо» проиграло будущему обладателю кубка «Спартаку» 4:1.

В 1963-м году, финишировав на 16-м месте при 20 участниках, покинуло высший эшелон отечественного футбола. В 1964-69-м — во второй группе класса «А», в 1970-72 годах — в первой лиге, в 1973-76 годах — во второй лиге.

1977—1991: Первая работа Морозова. Вторая лига. История до развала СССР

В середине 1977 года команду возглавил игравший за «бело-голубых» в начале 60-х Юрий Андреевич Морозов. Это была первая самостоятельная работа с клубной командой будущего наставника «Зенита». Она длилась лишь полгода, но значительно повлияла на рост игроков команды после ухода Юрия Андреевича на тренерский пост к «сине-бело-голубым».

Начинали свой путь в большой футбол именно в «Динамо» — Николай Ларионов, Владимир Клементьев, Юрий Желудков, Сергей Кузнецов, Алексей Степанов, Юрий Герасимов, Аркадий Афанасьев, Сергей Дмитриев, и Николай Воробьев. Эти девять игроков вложили значительный вклад в первую победу «Зенита» в чемпионате в 1984-м году.

Но с 1980 года «Динамо» прочно оседает во второй лиге.

В 1990-м году ЛОС «Динамо» и Молодежный центр при Красносельском райкоме ВЛКСМ организовывают хозрасчетный клуб «Прометей-Динамо». Под этим названием команда выступает до 1995 года.

По итогам 1991 года «Прометей-Динамо» выходит в буферную лигу. После распада СССР попадает в первую лигу российского чемпионата.

1991—2004: «Динамо» в новое время. Попытки спасения. Успехи в кубке. Гибель клуба

С 1992-го года материальное и турнирное положение команды неизменно ухудшалось, хотя в сезоне 1995 года «Прометей-Динамо» удалось подняться из третьей лиги во вторую.

В 1997 году, в год 100-летия российского футбола, клуб был награждён дипломом Российского футбольного союза «за большой вклад в развитие российского футбола».

В марте 2000-го года «Динамо» из-за отсутствия средств не смогло подать заявку на участие в первенстве страны среди команд второго дивизиона, в результате чего потеряло статус профессионального клуба.

В мае 2000 года петербургское и ленинградское областное физкультурно-спортивное общество «Динамо» и инвестиционно-строительная компания «Стройимпульс» создают команду «Динамо-Стройимпульс» и заявляют её на первенство среди любительских коллективов регионального дивизиона «Северо-Запад». По итогам сезона 2000 года «Динамо-Стройимпульс» заняло второе место, попутно выиграв Кубок России среди любительских команд.

В январе 2001 года было зарегистрировано ЗАО ФК «Динамо Санкт-Петербург», которое и было принято в ряды ПФЛ. В 2001 году выступало в зоне «Запад» второго российского дивизиона и уверенно выиграло первенство. В квалификационных матчах за право выхода в первый дивизион «Динамо СПб» встречалось с победителем зоны «Центр» второго дивизиона — липецким «Металлургом». В первой встрече 30 октября в Санкт-Петербурге команда Сергея Ломакина одержала победу со счетом 2:0. В ответном же матче, 4 ноября в Липецке, динамовцы уступили 0:1 и по сумме двух встреч завоевали путевку в первый дивизион.

Перед «Динамо СПб» была поставлена задача — к 2003-му году, к 300-летию Петербурга, постараться завоевать право выступать в Премьер-лиге. Но выполнить этого команде не удалось, хотя к этому имелись все предпосылки. Клуб успешно выступал в чемпионате 2002 года, но иногда терпел неоправданные поражения, хотя команда шла на 4 месте.

Так же «бело-голубые» достаточно сильно выступили в Кубке России 2002—2003, где в 1/32 со счётом 5:1 был обыгран подмосковный «Краснознаменск». После этого клуб побеждает в 1/16 финала набравший ход в Премьер-лиге ЦСКА 3:2. Это было настоящей сенсацией. Команда впервые выходит в 1/8 финала Кубка России, где встречается с «Ростсельмашем», но уступает со счётом 2:3.

В сезоне 2003 года перед клубом опять стоит задача предыдущего сезона — выход в Премьер Лигу, но он заканчивает сезон лишь на 5 месте.

Дальше клуб начинает лихорадить: в начале декабря уходит в отставку президент ФК «Динамо СПб» Сергей Амелин, на его место приходит Александр Семченков. 22 декабря в клубе совершается «переворот» — на собрании игрокам сообщают о том, что контракты не будут продлены — вся команда распущена. В январе 2004 года клуб проходит аттестацию в ПФЛ в последний резервный день. 3 марта 2004 года, после месяца бездействия, клуб теряет профессиональный статус.

В середине весны 2004 года областным ФСО «Динамо» принимается решения об участии команды ФК «Динамо» Санкт-Петербург в региональном дивизионе Северо-Запад. 16 мая матч СДЮШОР «Зенита» — «Динамо» Санкт-Петербург на запасном поле стадиона «Петровский» не состоялся: «Динамо» снялось с первенства КФК за несколько часов до матча. Тренер команды Владимир Евгеньевич Григорьев объяснил это, тем, что в Москве запретили играть «Динамо СПб» на таком низком уровне, а фанатов, пришедших на матч, просто не успели предупредить.

Коллектив отписан от общества. Впоследствии этот коллектив был заявлен на первенство Северо-Западного региона под именем «Дискавери».

За «Динамо» в то время играли: Алескандр Панов, Алексей Мелёшин, Андрей Михайлов, Павел Дьяконов, Константин Лепёхин.

2007—2010: Возрождение на базе «Петротреста». Первая эпоха Цапу. Руководство Вахрушева.

В марте 2007 года на основании решения Центрального совета Общественно-государственного объединения Всероссийского физкультурно-спортивного общества «Динамо» футбольный клуб «Динамо» был воссоздан на базе клуба «Петротрест». 22 октября 2009 года, за два тура до финиша первенства, «Динамо» заняло первое место в зоне «запад» второго дивизиона ПФЛ и завоевало право на выступление в первом дивизионе.

Со 2 октября 2008 по 18 ноября 2009 года команду тренировал Эдуард Малофеев. С 23 декабря по 15 апреля команду возглавлял Александр Аверьянов. После его отставки исполняющим обязанности главного тренера был назначен 23-летний Григорий Алексеевич Михалюк, уже самостоятельно тренировавший команду на Кубке ПФЛ 2009 года. 19 мая 2010 года главным тренером команды был назначен Борис Журавлёв, в июле Малофеев вернулся на пост главного тренера. В середине августа, после того как клуб опустился на последнее место, главным тренером стал Сергей Францев. Малофеев перешёл на должность тренер-консультанта. С ноября исполняющим обязанности главного тренера вместо Францева стал Игорь Зазулин. В конце 2010 года команда «Динамо» перешла от президента Леонида Цапу к Борису Вахрушеву. По результатам сезона-2010 «Динамо» покинуло первый дивизион.

В сезоне-2011/12 выступало в Любительской футбольной лиге, МРО Северо-Запад; 29 июня 2011 было сообщено о снятии команды с этого турнира в связи с прекращением финансирования основным спонсором — компанией «Альфа-Норд Секьюрити».

2013—2015: И снова «Петротрест»

2 апреля 2013 года было объявлено, что на протяжении трёх лет название «Динамо» вновь будет использовать команда «Петротрест» из первенства ФНЛ. В сезоне 2013/14 «Динамо» заняло 14 место при 19 участниках.

2015—настоящее время: Вылет в ПФЛ. Перерождение клуба.

Сезон ПФЛ 2015/2016

В сезоне 2014/15 клуб одержал всего лишь 2 победы. 30 мая «Динамо» уступило «Томи» со счётом 5:1, тем самым завершило сезон и выбыло в ПФЛ. Такое положение и многочисленные неудачи были связаны с финансовым положением команды, а также с уходом многих игроков во время зимнего трансферного окна. С середины мая появились сообщения о том, что шефство над петербургским клубом может взять Борис Ротенберг. 8 июня данная информация была подтверждена гендиректором клуба Валентином Белавиным. 18 июня Адьям Кузяев заявил, что его работа в клубе закончена, и нынешний состав команды распущен.

26 июня 2015 г. было объявлено, что вместо санкт-петербургского «Динамо», которое в сезоне-2014/2015 выступало в Футбольной национальной лиге, в Северной столице появится новая команда, которая, скорее всего, станет фарм-клубом московского «Динамо». Генеральный директор «бело-голубых» Валентин Белавин провел встречу с президентом петербургского «Динамо» Леонидом Цапу, по итогам которой стало известно, что клуб в том виде, в каком он вел свою деятельность ранее, прекращает существование.

• Генеральный директор «бело-голубых» Валентин Белавин:

Ситуация такая, что появляется новое юридическое образование ООО «Динамо Санкт-Петербург», которое заменит наш клуб. Это будет новый клуб, который будет выступать в ПФЛ. Новое образование, скорее всего, будет фарм-клубом (московского «Динамо»).

Это будет новая организация, которая не имеет к нам никакого отношения. Мы заканчиваем, а они продолжают. Наши полномочия заканчиваются. «Динамо», которое было, больше не существует.

1 июля стало известно, что исполком РФС выдал команде лицензию для игры в ПФЛ в сезоне 2015/2016. В этот же день экс-защитник московского «Динамо» Александр Точилин выразил своё желание возглавить петербургский клуб, частично озвучив возможных кандидатов в тренерский штаб. 2 июля новый генеральный директор «Динамо» заявил, что команда с юридической точки зрения не будет фарм-клубом московского «Динамо». Также отмечалось, что такого юридического лица как ЗАО «Динамо» Санкт-Петербург больше не существует. 31 июля на стадионе «Динамо» состоялось собрание, на котором руководство клуба поставило задачу — первое место во втором дивизионе и выход в Первенство Футбольной Национальной Лиги. Спустя пару дней спортивный директор клуба дал интервью по этому поводу.

После того, как Борис Ротенберг покинул пост президента московского «Динамо», петербургское «Динамо» осталось его единственным футбольным проектом. Никаких связей между московским и петербургским клубами нет.

Первенство зоны команда начала неудачно, так её состав и тренерский штаб набирались с нуля в кратчайшие сроки. Первая победа была одержана в 5 туре в матче против «Коломны» со счётом 3:0. Но ко второй половине сезона командная игра набрала ход, и динамовцы закрепились в середине турнирной таблицы. Сезон ПФЛ 2015/2016 команда завершила на 7 строчке турнирной таблицы зоны «Запад».

Сезон ПФЛ 2016/2017

В летнее трансферное окно клуб обновил состав почти наполовину. В первом же туре сезона ПФЛ 2016/2017 петербуржцы разгромили «Знамя Труда» со счётом 3:0. 22 июля была для болельщиков проведена презентация команды в ТРК «Питер-Радуга». 24 июля динамовцы одержали победу в петербургском кубковом дерби над «Звездой» и пробились в 1/64 финала. 7 августа команда вылетела из Кубка России, проиграв Долгопрудному на стадии 1/64 финала.

Названия

• До 1990 — «Динамо»
• 1991—1994 — «Прометей-Динамо»
• 1995—1999 — «Динамо»
• 2000 — «Динамо-Стройимпульс»
• 2001—2003 — «Динамо СПб»
• 2007—2011 — «Динамо»
• 2013—2015 — «Динамо»
• с 2015 — «Динамо-СПб»

Текущий состав

По состоянию на 1 сентября 2016 года

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Егор Генералов 1993 30 Вр Антон Цветков 1994 51 Вр Денис Кавлинов 1995 2 Защ Дмитрий Шишканов 1996 4 Защ Олег Бабенков 1985 5 Защ Игорь Алексеев 1984 9 Защ Валентин Филатов 1982 14 Защ Валерий Каптилов 1998 15 Защ Михаил Коваленко 1995 44 Защ Илья Сериков 1995 72 Защ Андрей Луканченков 1986 77 Защ Максим Старков 1996 7 ПЗ Евгений Песегов 1989 10 ПЗ Виталий Комисов 1992

№ Позиция Имя Год рождения 11 ПЗ Максим Рогов 1986 21 ПЗ Семён Федотов 1992 31 ПЗ Андрей Яковлев 1995 32 ПЗ Артём Кулишев 1993 42 ПЗ Юрий Кириллов 1990 47 ПЗ Андрей Почипов 1988 ПЗ Евгений Гаврилов 1998 ПЗ Дмитрий Суконкин 1999 18 Нап Михаил Козлов 1986 27 Нап Антон Апатин 1986 46 Нап Александр Субботин 1991 98 Нап Богдан Жбанов 1998 99 Нап Михаил Маркосов 1985

Трансферы 2015/16

Зима 2015/16

Пришли

Поз.	Игрок	Прежний клуб
Нап	Богдан Жбанов	Динамо — ДЮСШ Петроградского района 1998
Защ	Валерий Каптилов	Динамо — ДЮСШ Петроградского района 1998
Нап	Антон Апатин	Карелия
Защ	Игорь Алексеев	Зенит (Пенза)
Защ	Олег Бабенков	Луч-Энергия
Нап	Александр Еркин	Долгопрудный

Ушли

Поз.	Игрок	Нынешний клуб
ПЗ	Алексей Каюков	Звезда (СПб)
Нап	Артём Каташевский	Кафа
Нап	Владислав Ефимов	Пани
Нап	Евгений Козлов**	Зенит (СПб)

Лето 2016

Пришли

Поз.	Игрок	Прежний клуб
ПЗ	Андрей Почипов	Псков-747
Вр	Егор Генералов	Динамо Мск
Защ	Дмитрий Шишканов	Томь
Нап	Михаил Козлов	Луч-Энергия
Нап	Александр Субботин	Нефтехимик
Вр	Денис Кавлинов*	Краснодар-2
Защ	Максим Старков*	Краснодар-2
ПЗ	Евгений Гаврилов	ДЮСШ Динамо СПб
ПЗ	Дмитрий Суконкин	ДЮСШ Динамо СПб
Защ	Илья Сериков	Шинник
ПЗ	Семен Федотов	КАМАЗ
Защ	Андрей Яковлев	Яблонец
Нап	Михаил Маркосов	Солярис
ПЗ	Юрий Кириллов	КАМАЗ

Ушли

Поз.	Игрок	Нынешний клуб
Вр	Егор Генералов**	Динамо Мск
Защ	Антон Иванов**	Динамо Мск
Защ	Илья Сериков**	Шинник
Вр	Александр Кузнецов***	Свободный агент
Защ	Денис Вихров***	Свободный агент
Защ	Сергей Горбунов***	Свободный агент
ПЗ	Владислав Ослоновский***	Шинник
ПЗ	Игорь Горбунов***	Олимпиец
Нап	Александр Еркин***	Домодедово
Нап	Олег Кожанов***	Звезда (СПб)
Защ	Павел Деревягин***	Свободный агент
Защ	Виктор Сысоев***	Свободный агент
ПЗ	Артём Малахов***	Ротор

* В аренду
** Из аренды
*** Покинул клуб на правах свободного агента

Административный и тренерский штаб

Должность	Имя
Главный тренер	Александр Точилин
Тренер	Александр Новиков
Тренер вратарей	Дмитрий Бородин
Генеральный директор	Дмитрий Рубашко
Спортивный директор	Андрей Орлов
Заместитель директора по безопасности	Сергей Цветков
Администратор	Олег Барканов
Клубный врач	Юрий Трегубов
Массажист	Александр Тарасов
Пресс-атташе	Владислав Панюков
Юрист	Светлана Уварова
Видеооператор-аналитик	Дмитрий Жариков

Примечание: Учредителями клуба являются Общественно-государственное объединение «Всероссийское физкультурно-спортивное общество «Динамо»» и Борис Романович Ротенберг.

Результаты

СССР

Год	Соревнование	Место	И	В	Н	П	М	Тренер	Примечания
1936 (весна)	Группа «А»	6	6	1	1	4	5-12	Павел Батырев
1936 (осень)	Группа «А»	7	7	1	3	3	7-15	Антонин Фивебр
1937	Группа «А»	7	16	2	9	5	21-25	Михаил Бутусов
1938	Группа «А»	7	25	12	6	7	52-32	Михаил Бутусов
1939	Группа «А»	10	26	8	6	12	41-56	Василий Циммерберг, по сентябрь; Павел Батырев, с сентября
1940	Группа «А»	5	24	11	5	8	47-44	Михаил Окунь
1941	Группа «А»	3	11	5	4	2	20-11	Михаил Окунь	Чемпионат не был доигран
1945	Первая группа	5	22	11	3	8	42-29	Михаил Окунь
1946	Первая группа	5	22	10	4	8	37-35	Михаил Окунь
1947	Первая группа	10	24	7	5	12	32-48	Михаил Окунь
1948	Первая группа	6	26	10	5	11	42-47	Михаил Бутусов
1949	Первая группа	9	34	12	10	12	53-53	Михаил Бутусов
1950	Класс «А»	8	36	14	10	12	63-50	Михаил Бутусов
1951	Класс «А»	9	28	11	5	12	46-53	Михаил Бутусов
1952	Класс «А»	5	13	5	5	3	17-17	Михаил Бутусов
1953	Класс «А»	10	20	5	4	11	20-33	Михаил Бутусов	Команда расформирована по окончании сезона
1954*	Класс «А»	4	24	8	10	6	29-25	Александр Абрамов	На базе «Динамо» созданы «Трудовые резервы»
1955*	Класс «А»	10	22	5	6	11	28-41	Александр Абрамов
1956*	Класс «А»	12	22	3	7	12	25-47	Александр Абрамов	Вылетел в Класс «Б»
1957*	Класс «Б», 2 зона	3	34	21	5	8	68-32	Олег Ошенков
1958*	Класс «Б», 1 зона	2	30	16	10	4	52-23	Олег Ошенков
1959*	Класс «Б», 2 зона	1	28	19	6	3	55-19	Герман Зонин	Команда «Трудовые резервы» расформирована
1960	Класс «Б», 2 зона	9	28	9	6	13	46-43	Василий Лотков	Команде возвращено название «Динамо»
1961	Класс «Б», 2 зона	3	24	15	4	5	49-22	Василий Лотков	Занял место «Адмиралтейца» в Классе «А»
1962	Класс «А»	16	30	8	6	16	27-49	Николай Люкшинов
1963	Первая группа «А»	16	38	7	15	16	37-51	Геннадий Бондаренко	Вылетел во Вторую группу «А»
1964	Вторая группа «А»	18	38	14	10	14	46-41	Геннадий Бондаренко
1965	Вторая группа «А»	20	46	17	14	15	70-59	Аркадий Алов
1966	Вторая группа «А», 2 подгруппа	5	34	15	8	11	40-32	Аркадий Алов
1967	Вторая группа «А», 1 подгруппа	6	38	16	11	11	46-29	Геннадий Бондаренко
1968	Вторая группа «А», 1 подгруппа	6	40	16	14	10	70-39	Геннадий Бондаренко
1969	Вторая группа «А», 1 подгруппа	2	38	23	8	7	59-27	Вячеслав Соловьёв
1970	Первая группа «А»	6	42	19	9	14	62-49	Вячеслав Соловьёв
1971	Первая лига	10	42	14	12	16	35-40	Вячеслав Соловьёв, по июнь Валентин Федоров, с июля
1972	Первая лига	20	38	7	14	17	32-53	Валентин Федоров	Вылетел во Вторую лигу
1973	Вторая лига, 2 зона	6	32	13	5+2	12	43-32	Анатолий Васильев
1974	Вторая лига, 2 зона	1	40	26	10	4	70-25	Анатолий Васильев
	Вторая лига, Полуфинал	3	5	2	0	3	6-8	Анатолий Васильев
1975	Вторая лига, 2 зона	2	34	20	10	4	58-24	Анатолий Васильев
	Вторая лига, Полуфинал	3	5	3	0	2	6-6	Анатолий Васильев
1976	Вторая лига, 3 зона	1	40	24	10	6	78-32	Анатолий Васильев
	Вторая лига, Финал	1	2	1	1	0	4-3	Анатолий Васильев	Перешёл в Первую лигу
1977	Первая лига	13	38	11	12	15	51-54	Анатолий Васильев
1978	Первая лига	19	38	7	13	18	47-65	Анатолий Васильев
1979	Первая лига	22	46	15	8	23	52-57	Анатолий Васильев; Станислав Беликов	Вылетел во Вторую лигу
1980	Вторая лига СССР, 1 зона	13	36	11	9	16	38-47	Станислав Беликов
1981	Вторая лига СССР, 1 зона	3	32	18	6	8	48-34	Станислав Беликов
1982	Вторая лига СССР, 5 зона	12	30	7	9	14	33-37	Станислав Беликов
1983	Вторая лига СССР, 5 зона	14	32	10	6	16	29-40	Станислав Беликов
1984	Вторая лига СССР, 5 зона	14	34	7	10	17	36-55	Геннадий Бондаренко
1985	Вторая лига СССР, 5 зона	16	30	5	4	21	22-55	Геннадий Бондаренко
1986	Вторая лига СССР, 5 зона	15	30	7	4	19	26-59	Геннадий Бондаренко
1987	Вторая лига СССР, 5 зона	18	34	7	3	24	23-60	Геннадий Бондаренко
1988	Вторая лига СССР, 5 зона	13	34	7	15	12	42-42	Анатолий Зинченко
1989	Вторая лига СССР, 5 зона	21	42	5	12	25	39-88	Анатолий Зинченко	Вылетел во Вторую низшую лигу
1990	Вторая низшая лига, 6 зона	11	32	8	12	12	32-38	Владимир Пронин
1991	Вторая низшая лига, 6 зона	1	42	29	7	6	72-25	Владимир Пронин	Получил право перейти во Вторую лигу

•  — с учётом выступлений команды «Трудовые резервы»

Россия

Год	Соревнование	Место	И	В	Н	П	Мячи	Тренер	Примечания
1992	Первая лига, зона «Запад»	17	34	6	9	19	36-65	Владимир Пронин, Владимир Гончаров	Переведен во Вторую лигу
1993	Вторая лига, 5 зона	10	30	11	4	15	27-41	Владимир Гончаров	Переведен в Третью лигу
1994	Третья лига, 4 зона	6	24	10	5	9	32-23	Александр Фёдоров
1995	Третья лига, 4 зона	2	24	15	4	5	39-17		Перешел во Вторую лигу
1996	Вторая лига, зона «Запад»	20	38	3	10	25	26-81		Переведен в зону «Центр»
1997	Вторая лига, зона «Центр»	18	40	8	10	22	38-69	Марк Рубин	Переведен в зону «Запад»
1998	Второй дивизион, зона «Запад»	8	40	21	10	9	47-27	Борис Раппопорт
1999	Второй дивизион, зона «Запад»	13	38	11	12	15	31-39		Потерял статус профессионального клуба и заявился в КФК
2000	КФК, зона «Северо-Запад»	2						Сергей Герасимец, Сергей Ломакин	Перешел во Второй дивизион за счет победы в Кубке России среди любительских клубов
2001	Второй дивизион, зона «Запад»	1	38	29	6	3	84-21	Сергей Ломакин, Сергей Веденеев	Перешел в Первый дивизион за счет победы в стыковых матчах
2002	Первый дивизион	16(4)	34	9	9	16	28-56	Сергей Ломакин, Дмитрий Галямин, Валерий Гладилин
2003	Первый дивизион	5	42	23	8	11	66-37	Олег Долматов, Владимир Казачёнок	Команда была расформирована
2007	Второй дивизион, зона «Запад»	3	30	14	11	5	47-27	Сергей Дмитриев, Юрий Желудков, Леонид Ткаченко
2008	Второй дивизион, зона «Запад»	7	34	15	8	13	55-45	Леонид Ткаченко, Вячеслав Мельников, Эдуард Малофеев
2009	Второй дивизион, зона «Запад»	1	36	24	7	5	63-28	Эдуард Малофеев	Перешел в Первый дивизион
2010	Первый дивизион	16	38	9	10	19	53-32	Александр Аверьянов, Григорий Михалюк (и. о.), Борис Журавлёв, Эдуард Малофеев, Сергей Францев, Игорь Зазулин	Потерял статус профессионального клуба и заявился в КФК
2013/14	ФНЛ	14	36	12	7	17	38-46	Борис Журавлёв, Павел Гусев
2014/15	ФНЛ	18	34	2	7	25	18-63	Адьям Кузяев	Вылетел во второй дивизион. Клуб расформирован, а позже возрождён.
2015/16	Второй дивизион, зона «Запад»	7	28	14	5	9	44-31	Александр Точилин

Кубок СССР

Кубок СССР

• 1936 — 1/4 финала
• 1937 — 1/16 финала
• 1938 — 1/2 финала
• 1939 — 1/16 финала
• 1944 — 1/4 финала
• 1945 — 1/4 финала
• 1946 — 1/8 финала
• 1947 — 1/2 финала
• 1948 — 1/8 финала
• 1949 — 1/16 финала
• 1950 — 1/16 финала
• 1951 — 1/16 финала
• 1952 — 1/2 финала
• 1953 — 1/8 финала
• 1961 — 1/128 финала
• 1962 — 1/16 финала
• 1963 — 1/4 финала
• 1964 — 1/64 финала
• 1965 — 1/4 финала
• 1965/1966 — 1/8 финала
• 1966/1967 — 1/64 финала
• 1967/1968 — 1/16 финала
• 1969 — 1/64 финала
• 1970 — 1/64 финала
• 1971 — 1/16 финала
• 1972 — 1/8 финала
• 1977 — 1/32 финала
• 1978 — 1/32 финала
• 1979 — 1 зона, 6 место
• 1980 — 1 зона, 1 место

Приз Всесоюзного комитета

• 1952 — финал, 6 место

Кубок РСФСР

• 1974 — ?
• 1981 — ?
• 1988 — ?
• 1990 — 1/4 финала
• 1991 — ?

Кубок России

Кубок России

• 1992/1993 — 1/64 финала
• 1993/1994 — 1/64 финала
• 1994/1995 — 1/256 финала
• 1995/1996 — 1/128 финала
• 1996/1997 — 1/128 финала
• 1997/1998 — 1/128 финала
• 1998/1999 — 1/16 финала
• 1999/2000 — 1/64 финала
• 2000/2001 — 1/256 финала
• 2001/2002 — 1/64 финала
• 2002/2003 — 1/8 финала
• 2003/2004 — 1/16 финала
• 2007/2008 — 1/128 финала
• 2008/2009 — 1/256 финала
• 2009/2010 — 1/256 финала
• 2010/2011 — 1/16 финала
• 2013/2014 — 1/32 финала
• 2014/2015 — 1/32 финала
• 2015/2016 — 1/256 финала
• 2016/2017 — 1/64 финала

Кубок России среди любительских клубов

• 2000 — Обладатель (победа в этом турнире позволила команде заявиться в 2001 г. во Второй дивизион).

Кубок МРО Северо-Запад

• 2000, 2008 — Обладатель

Кубок ПФЛ

• 2009 год — 3 место

Футбольная школа

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

На протяжении многих лет футбольная школа «Динамо» уверенно выступала в чемпионате Санкт-Петербурга в высшей группе и поставляла в команду мастеров молодых футболистов. Перед сезоном 2004 года была организована вторая детско-юношеская школа «Динамо», выступающая во второй группе первенства под названием «Спорт-Динамо» (иногда в связи с тем, что название «Спорт» было позаимствовано у первой футбольной команды Санкт-Петербурга, основанной в 1897 году, коллектив называли «Спорт-1897 — Динамо»). Начиная с 2004 года после лишения ФК «Динамо» статуса профессионального клуба начался постепенный отток талантливых молодых футболистов в другие детско-юношеские школы и упадок школы «Динамо». После окончания сезона 2006 года школа «Спорт-Динамо» обрела самостоятельность и была переименована в «Спорт-1897». В сезоне 2007 года коллектив «Динамо» по результатам чемпионата покинул высшую лигу, заняв в ней последнее место. Клуб «Динамо» в целях экономии отказался от поддержки детско-юношеской школы. До 2008 года дети играли в форме, купленной ещё в 2003 году при Сергее Амелине. В сезоне 2008 года коллектив «Динамо» выиграл первенство Санкт-Петербурга среди команд первой группы и получил право вернуться в высшую лигу.

Тем не менее в 2009 году клуб заключил договор о сотрудничестве с ДЮСШ «Московская застава», выступающей в первой лиге городских соревнований, что вызвало недовольство среди болельщиков: в частности, с заявлением выступили две самые авторитетные организованные группировки болельщиков:

• «Бело-голубые рейнджеры» (англ. Blue-white rangers, BWR):

В связи с тем, что руководство клуба «Динамо СПб» отказалось от исторической школы ДЮСШ «Динамо Санкт-Петербург» в пользу ДЮСШ «Московская застава», тем самым потеряв связь со своими историческими корнями и легендарным именем «Динамо Санкт-Петербург», мы считаем, что нынешнее название «Динамо Санкт-Петербург» является только брендом и не согласны с политикой, которую ведёт руководство клуба. Мы также считаем, что клуб при таком руководстве не достоин носить великое имя «Динамо» и продолжать работу в этой сфере.

• «Верные фанаты Динамо» (англ. True Dynamo Fans):

В условиях сложившейся ситуации с отказом руководства ФК «Динамо Санкт-Петербург» от ДЮСШ «Динамо Санкт-Петербург», мы заявляем, что подобные шаги не допустимы для клуба с великим именем «Динамо». Нам совершенно ясно, что руководство клуба не планирует решать какие-либо долгосрочные задачи и поэтому не желает тратить деньги на развитие Динамовской школы. Мы считаем этот шаг равносильным отказу от имени Динамо со стороны руководства клуба и требуем:

1) Осуществлять финансовую поддержку ДЮСШ Динамо в полном объёме
2) Почитать исторические даты в истории Динамо
3) Считаться с мнением болельщиков

Если до конца февраля не будет организовано финансирование школы, то мы будем делать всё от нас зависящее, чтобы сменить руководство клуба. А к 31 мая 2009 года должны быть выполнены все наши условия!

Технический директор клуба Валентин Белавин объяснил произошедшее тем, что клуб был вынужден подчиниться вышестоящему решению губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко.

В декабре 2009 года было принято решение о возобновлении сотрудничества со школой и о комплектовании состава команды «Динамо-2», выступающей в первенстве Санкт-Петербурга, воспитанниками школы «Динамо».

До лета 2015 комплектованием занималась ДЮСШ «Локомотив».

В начале сезона ПФЛ 2015/16 клуб снова подписал контракт с ДЮСШ «Динамо». Школе были оплачены поездки на соревнования МРО «Северо-Запад» для нескольких возрастов. С командами «Динамо» и «Динамо-м», играющими в чемпионате и молодёжном первенстве Санкт-Петербурга не сотрудничала. 24 сентября 2015 года клуб официально поздравил «Динамо-м» с победой в молодёжном первенстве города и с повышением в классе.

3 декабря 2015 было объявлено, что клуб поддержит городские команды в соревнованиях.

Однако клуб «Динамо» не включил в свою систему любительскую команду выпускников ДЮСШ «Динамо», выступающую в городском чемпионате из ряда нескольких юридических причин. Хотя сезон 2015 команда завершила на 4 месте. В сезоне 2016 городская любительская команда «Динамо», долгое время играющая в городском чемпионате, перестала существовать.

13 марта 2016 года клуб заявил молодёжную команду «Динамо-СПБ-м» в Третий дивизион. В команду заявлены игроки как городского «Динамо-м», так и молодые футболисты профессиональной команды.

Футбол и политика

В 2003 году во время губернаторских выборов в Санкт-Петербурге президент «Динамо» Сергей Амелин открыто поддерживал Анну Маркову, которая проиграла борьбу за губернаторский пост Валентине Матвиенко. Существует версия, что именно месть Валентины Матвиенко, решившей наглядно продемонстрировать недопустимость политического несогласия с ней, стала причиной расформирования профессиональной команды «Динамо» после сезона 2003 года. Сразу после выборов администрация города прекратила финансирование команды.

Известные игроки

• Всеволод Бобров
• Николай Соколов
• Михаил Бутусов
• Павел Батырев
• Олег Ошенков
• Юрий Морозов
• Валентин Фёдоров
• Пётр Дементьев
• Николай Дементьев
• Борис Орешкин
• Евгений Архангельский
• Аркадий Алов
• Виктор Набутов
• Герман Зонин
• Михаил Букин
• Виктор Нелезин
• Борис Карасёв
• Владимир Перетурин
• Геннадий Орлов
• Владислав Басков
• Дмитрий Давыдов
• Дмитрий Епифанов
• Любомир Кантонистов
• Владислав Киселёв
• Михаил Козлов
• Андрей Кондрашов
• Константин Лепехин
• Константин Лобов
• Макаров Александр
• Роман Орещук
• Александр Панов
• Шевченко Егор
• Максим Астафьев
• Дмитрий Акимов
• Сурков Никита
• Валентин Филатов
• Андрей Лаврик
• Александр Чайка
• Вячеслав Лычкин
• Сергей Рогачёв
• Олег Шишкин
• Саша Илич

См. также

• Космос-Кировец
• Петротрест (футбольный клуб)
• Трудовые резервы (футбольный клуб, Ленинград)
• ФК «Динамо» Санкт-Петербург в сезоне 2007

Ссылки

• [fcdynamospb.ru/ Официальный сайт]
• [www.dinamo44.ru Гостевая книга болельщиков «Динамо» (Санкт-Петербург)]
• [vk.com/fc_dynamospb Официальная группа ВКонтакте]
• [vk.com/dinamospb Фан-группа «Динамо» ВКонтакте]
• [www.klisf.ru/index.app?cmd=comm&lang=ru&id=656323530864692611432272877272 Статистика на klisf.ru]
• [www.sports.ru/football/153855082.html Если бы пришел «Газпром», я бы все равно болел за «Динамо». Как второй клуб Петербурга мечтает о премьер-лиге]
• [www.companybest.ru/publications/60-svoboda/1057-dinamo-leningrad.html Память о ленинградском «Динамо»]

Отрывок, характеризующий Динамо (футбольный клуб, Санкт-Петербург)

– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…