Дионесов, Семён Максимилианович

Дионесов Семен Максимилианович
Дата рождения:	4 октября 1901(1901-10-04)
Место рождения:	Витебск
Дата смерти:	2 ноября 1984(1984-11-02) (83 года)
Место смерти:	Луганск

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Семён Максимилианович Дионесов (первоначальная фамилия Левинсон, позднее Левинсон-Дионесов; 4 октября 1901, Витебск — 2 ноября 1984, Луганск) — советский учёный в области физиологии. Доктор биологических наук (1947), профессор (1949).

Биография

Семён Максимилианович Левинсон (партийная кличка и впоследствии фамилия Дионесов) родился в семье крупного витебского предпринимателя, купца первой гильдии Моисея Григорьевича Левинсона, одного из учредителей витебского «Общества призрения бедных, престарелых и сирот-евреев». Его дед, Гозиас Рубинович Левинсон, в 1875 году основал первый в Витебске пивоваренный завод «Левенбрей» («Витебская Бавария») на 3-й Верхне-Набережной улице. В 1913 году пивоваренный завод стал акционерным обществом под руководством дяди С. М. Дионесова — Адольфа Григорьевича Левинсона (его жена, музыкальный педагог и ученица А. Г. Рубинштейна Фрида Давидовна Тейтельбаум-Левинсон, была первым педагогом пианистки Марии Юдиной).

В 1921 году был назначен заведующим театральной секцией и заместителем заведующего художественного подотдела губполитпросвета при Витебском губисполкоме. В результате чистки партийных рядов в том же году исключён из членов РКП(б).

Окончил Ленинградскую Военно-медицинскую академию (1927) , где и работал в 1930-1937 на кафедре физиологии. Одновременно с 1933 — работал в Институте эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности ( в 1941-1950 — зав. лабораторий эволюции функций эндокринных органов ). В 1936-1941 — сотрудник отдела эволюционной физиологии Всесоюзного института экспериментальной медицины. В 1941-1950 — заведующий лабораторией института имени И.П. Павлова в Колтушах. В 1950-1953 — возглавлял кафедру нормальной физиологии Киргизского медицинского института. В 1953-1957 — зав. одноимённой кафедры Благовещенского мед. института, в 1957-1960 — Ижевского мед. института, в 1960-1965 — Луганского мед. института. В 1965-1984 — зав. кафедрой анатомии и физиологии Ворошиловоградского пед. института.
Состоял членом редакционной коллегии «Физиологического журнала СССР» и ответственным секретарём биологической серии журнала «Известия Академии Наук СССР».

Научные работы

• «Случай резкого торможения поджелудочной секреции внешними условиями опыта» // Рус. физиол. журн. 1925. № 3–4;
• «Роль гормонов в реакции желудка на болевое раздражение». Москва, 1948;
• «Иван Петрович Павлов. Очерк жизни и деятельности». Ленинград, 1949;
• «Боль». Благовещенск, 1958;
• «Боль и её влияние на организм человека и животного». Москва, 1963;
• «В. А. Кашеварова-Руднева – первая русская женщина – доктор медицины». Москва, 1965;
• «Новые данные о становлении реакции на болевое раздражение» // ФЖ СССР им. И. Сеченова. 1972. № 7 (соавтор.)

Ссылки

• [www.lgmu.ru/index.php/2-uncategorised/552-2015-11-13-11-42-36]
• [www.amursma.ru/kafedry/norm_fizio3.html]
• [esu.com.ua/search_articles.php?id=26470]

Отрывок, характеризующий Дионесов, Семён Максимилианович

И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.