Диордица, Александр Филиппович

Александр Филиппович Диордица<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Совета Министров Молдавской ССР
23 января 1958 — 15 апреля 1970
Предшественник:	Герасим Яковлевич Рудь
Преемник:	Пётр Андреевич Паскарь
Министр иностранных дел Молдавской ССР
23 января 1958 — 15 апреля 1970
Предшественник:	Герасим Яковлевич Рудь
Преемник:	Пётр Андреевич Паскарь
Рождение:	30 августа 1911(1911-08-30) с. Гандрабуры, Ананьевский уезд, Херсонская губерния, Российская империя ныне Ананьевский район, Одесская область
Смерть:	1 апреля 1996(1996-04-01) (84 года) Москва, Российская Федерация
Партия:	ВКП(б) с 1938
Образование:	Ленинградская финансовая академия
Награды:

Александр Филиппович Диордица (30 августа (12 сентября) 1911, с. Гандрабуры, Ананьевский уезд, Херсонская губерния, Российская империя — 1 апреля 1996, Москва, Российская Федерация) — советский молдавский государственный деятель. Председатель Совета Министров Молдавской ССР (1958—1970).

Биография

Родился в семье крестьянина. В 1938 г. окончил Ленинградскую финансовую академию. В 1957 г. — Заочную ВПШ при ЦК КПСС.

С 1930 г. работал в Гандрабурах: учитель начальной школы (1930—1932), секретарь комсомольской организации колхоза (1932—1933).

В 1933—1936 гг. — заместитель начальника Управления гострудсберкасс и госкредита Молдавской АССР.

В 1938—1939 гг. — заведующий бюджетным отделом Наркомфина Молдавской АССР,

в 1939—1940 гг. — заведующий торгово-финансовым сектором Управления делами СНК Молдавской АССР.

В 1940—1941 гг. — заместитель наркома финансов Молдавской ССР.

В 1941 г. красноармеец коммунистического батальона по обороне Одессы.

В 1941—1942 гг. — заместитель начальника Оренбургского облуправления сберкасс.

С 1942 г. — заместитель наркома,

в 1946—1955 гг. — министр финансов Молдавской ССР.

С 1955 г. — заместитель председателя,

в 1958—1970 гг. — председатель Совета Министров Молдавской ССР.

С 1970 г. — первый заместитель председателя Госкомитета цен Совета Министров СССР,

в 1978—1983 гг. — первый заместитель председателя Госкомитета СССР по ценам.

Член ВКП(б) с 1938 г. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1961—1971 гг. Депутат Верховного Совета СССР 3-7 созывов.

С 1983 г. на пенсии.

Похоронен в Москве на Новокунцевском кладбище.

Награды и звания

Награждён двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2-й степени.

Ссылки

• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&48E/98e2d3b6/index Александр Филиппович Диордица]
• [moscow-tombs.ru/1996/diorditsa_af.htm Надгробие А. Ф. Диордицы на Новокунцевском кладбище]

Отрывок, характеризующий Диордица, Александр Филиппович

1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»