Дипломатическое право

Дипломатическое право — одна из подотраслей права внешних сношений, является одной из основных отраслей международного права, представляющей собой совокупность норм, регламентирующих статус и функции государственных органов внешних сношений. Дипломатическое право регулирует правовое положение и деятельность дипломатических представительств государств.

Долгое время источником дипломатического права являлся международный обычай. Впервые дипломатическое право было кодифицировано в 19 веке, а именно на Венском конгрессе 1815 года и на Аахенском конгрессе 1818 года. Следующим важным актом в этой сфере является Гаванская конвенция о дипломатических чиновниках 20 февраля 1928 год

Основным договорным актом в данной области является Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года. В 1969 году на Генеральной ассамблее ООН была также принята Конвенция о специальных миссиях, а в 1975 году на дипломатической конференции в Вене — Конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера.

Российская Федерация является участницей Венских конвенций 1961 и 1975 годов.

Право внешних сношений

Право внешних сношений — совокупность принципов и норм, регулирующих деятельность государства в области внешних отношений.

Органы внешних сношений:

• внутригосударственные (органы находящиеся на территории конкретного государства)
• зарубежных сношений

Право внешних сношений, как отрасль международного публичного права, начала складываться в Средние века, когда появились первые консульства и посольства. Право внешних сношений имеет подотрасли, которые в свою очередь включают в себя институты. Подотраслями права внешних сношений являются:

1. право внутригосударственных органов внешних сношений
2. дипломатическое право
3. право дипломатического протокола
4. консульское право

Дипломатическое представительство

Дипломатические отношения устанавливаются между государствами по взаимному соглашению. Российская Федерация имеет дипломатические отношения более чем со 180 государствами.

Процесс назначения и принятия главы дипломатического представительства называется аккредитацией. Перед назначением аккредитующее государство запрашивает согласие принимающего государства - агреман. С получением согласия принимающего государства глава представительства становится persona grata (желательным лицом). После этого глава аккредитующего государства официально назначает конкретное лицо главой дипломатического представительства в государстве пребывания.

Затем глава аккредитующего государства подписывает верительные грамоты, завизированные главой внешнеполитического ведомства и адресованные главе принимающего государства. Вручение верительных грамот главе принимающего государства официально завершает процесс аккредитации, после чего глава дипломатического представительства может приступить к выполнению своих функций. В Москве аккредитовано примерно 140 дипломатических представителей государств.

Венская конвенция предусматривает три класса глав представительств: послы и посланники, аккредитуемые при главах государств, и поверенные в делах, аккредитуемые при министрах иностранных дел.

Персонал дипломатического представительства делится на три группы:

1. дипломатический;
2. административно-технический;
3. обслуживающий.

Члены дипломатического персонала (дипломаты)— это лица, имеющие дипломатический ранг, который присваивается им в соответствии с действующими в данном государстве законами и правилами о прохождении дипломатической службы. Этот ранг сохраняется за работником вне зависимости от занимаемой должности, а также при уходе в отставку.

К административно-техническому персоналу относятся заведующие канцеляриями, бухгалтеры, переводчики и другие сотрудники представительства, которые исполняют административные и технические функции.

К обслуживающему персоналу относятся шоферы, курьеры, швейцары, дворники и другие лица, которые обслуживают дипломатические представительства.

Функции дипломатических представительств

Функции дипломатических представительств устанавливает Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года. В Положении о Посольстве Российской Федерации, утверждённом Указом Президента Российской Федерации от 28 октября 1996 года, указываются следующие функции дипломатического представительства:

1. представительство России;
2. обеспечение национальных интересов и реализация внешнеполитического курса Российской Федерации:
3. выполнение поручений органов власти Российской Федерации;
4. сбор информации;
5. обеспечение развития сотрудничества с государством пребывания;
6. контроль за выполнением договоров с государством пребывания;
7. выполнение консульских функций и общее руководство консульскими учреждениями Российской Федерации в стране пребывания.

Дипломатические привилегии и иммунитеты

Согласно Венской конвенции 1961 года дипломатическими привилегиями и иммунитетами наделяются как само дипломатическое представительство, так и сотрудники представительства.

Помещения представительства неприкосновенны. Власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства. На государстве пребывания лежит специальная обязанность принимать все надлежащие меры для защиты помещений представительства от всякого вторжения или нанесения ущерба и для предотвращения всякого нарушения спокойствия представительства или оскорбления его достоинства.

Помещения представительства, предметы их обстановки и другое находящееся в них имущество, а также средства передвижения представительства пользуются иммунитетом от обыска, реквизиции, ареста и исполнительных действий. Архивы и документы представительства неприкосновенны в любое время и независимо от их местонахождения. Неприкосновенностью пользуется и официальная корреспонденция представительства (дипломатическая почта).

Помещение освобождается от всех государственных, районных и муниципальных налогов, сборов и пошлин в отношении помещений представительства, кроме таких налогов, сборов и пошлин, которые представляют собой плату за конкретные виды обслуживания.

Дипломатические представительства пользуются следующими привилегиями:

1. Правом пользования флагом и эмблемой своего государства на помещениях диппредставительства, включая резиденцию его главы, а также на средствах передвижения главы представительства (ст. 29 Венской конвенции)
2. Таможенными привилегиями, т. е. правом ввозить на территорию государства пребывания и вывозить с этой территории предназначенные для официального пользования представительств товары с освобождением от уплаты таможенных пошлин, налогов и без применения к товарам запретов и ограничений экономического характера (ст. 36 Венской конвенции).
3. Свободой сношений со своим государством, его дипломатическими представительствами и консульскими учреждениями в других странах. Для этого государство может пользоваться всеми подходящими средствами, в том числе услугами дипкурьеров или шифрованных депеш.

Дипломаты пользуются личными привилегиями и иммунитетами. Личность дипломатического агента неприкосновенна. Он не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме. Государство пребывания обязано относиться к нему с должным уважением и принимать все надлежащие меры для предупреждения каких-либо посягательств на его личность, свободу или достоинство.

Частная резиденция дипломатического агента пользуется той же неприкосновенностью и защитой, что и помещения представительства. Его бумаги, корреспонденция и его имущество равным образом пользуются неприкосновенностью.

Дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания. Он пользуется также иммунитетом от гражданской и административной юрисдикции, кроме строго определенных случаев. Дипломатический агент не обязан давать показаний в качестве свидетеля.

Дипломатический агент освобождается от всех налогов, сборов и пошлин, личных и имущественных, государственных, районных и муниципальных, за исключением: а) косвенных налогов, которые обычно включаются в цену товаров или обслуживания; b) сборов и налогов на частное недвижимое имущество, находящееся на территории государства пребывания, если он не владеет им от имени аккредитующего государства для целей представительства; с) сборов, взимаемых за конкретные виды обслуживания и некоторых других, указанных в Венской конвенции.

Члены семьи дипломатического агента, живущие вместе с ним, пользуются, если они не являются гражданами государства пребывания, привилегиями и иммунитетами, указанными в статьях 29-36 Венской конвенции.

Члены административно-технического персонала представительства и члены их семей, живущие вместе с ними, пользуются, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, привилегиями и иммунитетами, указанными в статьях 29-35 Венской конвенции, с тем исключением, что иммунитет от гражданской и административной юрисдикции государства пребывания, не распространяется на действия, совершенные ими не при исполнении своих обязанностей.

Члены обслуживающего персонала представительства, которые не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, пользуются иммунитетом в отношении действий, совершенных ими при исполнении своих обязанностей, и освобождаются от налогов, сборов и пошлин на заработок, получаемый ими по своей службе.

Аккредитующее государство может отказаться от иммунитета от юрисдикции дипломатических агентов и членов административно-технического и обслуживающего персонала дипломатического представительства. Отказ должен быть всегда определенно выраженным. Такой отказ имеет место в исключительных случаях, когда лицо, на которое распространяется иммунитет, совершает серьезное правонарушение по законам принимающего государства.

Отказ от иммунитета от юрисдикции в отношении гражданского или административного дела не означает отказа от иммунитета в отношении исполнения решения, для чего требуется особый отказ. В случае возбуждения дела в судах государства пребывания дипломатическим агентом или иным лицом, пользующимся иммунитетом от юрисдикции, такое лицо лишается права ссылаться на иммунитет от юрисдикции в отношении встречных исков, непосредственно связанных с основным иском.

Дипломатическое право международных организаций

Для поддержания отношений с международными организациями государства учреждают постоянные представительства при международных организациях.

Правовое положение постоянных представительств государств при международных организациях, миссий постоянных наблюдателей при них, делегаций государств и наблюдателей в органах международных организаций и на международных конференциях регламентируется положениями Венской конвенции о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 года.

Представительство при международных организациях выполняет следующие функции (статья 6 Конвенции):

1. представляет своё государство;
2. поддерживает связь с этой международной организацией;
3. информирует своё государство о деятельности этой международной организации;
4. обеспечивает его участие в деятельности международной организации;
5. ведет с этой международной организацией переговоры от имени своего государства;
6. защищает в международной организации его интересы.

Для выполнения этих функций представительства государств при международных организациях наделяются дипломатическими иммунитетами и привилегиями, в числе которых неприкосновенность помещений представительства, освобождение их от налогов и сборов, свобода сношений со своим государством и другие. Члены дипломатического корпуса представительства обладают личными иммунитетами и привилегиями.

Литература

• И.П. Блищенко. Дипломатическое право: Учебное пособие. М., 1990 г.
• Б. В. Ганюшкин. Дипломатическое право международных организаций. Правовое положение представителей государств при международных организациях, в их органах и на международных конференциях. М., ИМО, 1972 г.
• Л. А. Моджорян. Правовое положение дипломатического корпуса: Учеб. пособие. М., 1971 г.
• Ю.Г. Демин. Статус дипломатических представительств и их персонала. М., 1993.
• И.И. Лукашук. Международное право. т.2. М., 2008 г.

См. также

• Внешняя политика
• Консульское право
• Дипломат
• Дипломатические ранги
• Дипломатический иммунитет

Отрывок, характеризующий Дипломатическое право

Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.