Директива 96/9/EC

Директива 96/9/EC Европейского парламента и Совета Европейского союза «О правовой охране баз данных»
Вид:	Директива ЕС
Номер:	96/9/EC2001/29/ЕС
Принятие:	Европейский совет, Европейский парламент
Подписание:	11 марта 1996 года
Вступление в силу:	27 марта 1996 года

Директива 96/9/EC Европейского парламента и Совета Европейского союза «О правовой охране баз данных» ― директива Европейского союза в области авторского права, принятая 11 марта 1996 года в рамках положений о внутреннем рынке, сформулированных в Римском договоре. Директива гармонизирует обработку баз данных согласно авторскому праву и праву sui generis для авторов тех баз данных, на которых не распространяется авторское право.

Определение термина «базы данных»

Статья 1(2) определяет базу данных как «собрание независимых произведений, данных или других материалов, расположенных систематическим или методическим способом и индивидуально доступных через электронные и прочие средства». Неэлектронные базы данных здесь также представлены (параграф 14 преамбулы). В понятие «база данных» не включаются компьютерные программы для их создания (параграф 23 преамбулы). Защита авторских прав на программное обеспечение регулируется Директивой 91/250/ЕЕС.

Авторское право

В соответствии с положениями статьи 3, базы данных, которые «по причине отбора или классификации своего содержания являются результатом собственного творческого труда автора», охраняются авторским правом как коллекции: по какому-либо другому признаку такие базы данных классифицироваться не могут. Такой подход является послаблением критериев для защиты коллекций в Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, который охватывает коллекции «литературных и художественных произведений» и требует творческого подхода к «подбору и расположению» содержания: на практике, впрочем, разница между этими положениями в Директиве и в Бернской конвенции, скорее всего, является незначительной.

Действия, ограниченные законом об авторском праве аналогичны тем, которые ограничены и для других видов работ (статья 5):

• временное или постоянное воспроизведение любыми средствами и в любой форме, полное или частичное;
• перевод, адаптация, аранжировка и внесение любых других изменений;
• любая форма публичного распространения базы данных или её копий, при условии исчерпания прав;
• любое сообщение, показ или представление для публики;
• любое воспроизведение, распространение, сообщение, показ или представление для публики перевода, адаптации и т.д.

Всё это не препятствует легальному использованию базы данных законопослушными пользователями [статья 6(1)]: государства-члены могут применять в своём национальном законодательстве любые или все вышеупомянутые ограничения [статья 6(2)], а также применять иные традиционные ограничения в отношении авторского права, как то:

• воспроизведение неэлектронной базы данных для личного использования;
• использование исключительно для целей иллюстрации в процессе обучения или научного исследования, при условии указания источника и в объеме, оправданном для достижения некоммерческих целей;
• использование для нужд общественной безопасности или в целях проведения административной или судебной процедуры.

Защита авторских прав, согласно положениям Директивы, как правило длится в течение семидесяти лет после смерти последнего публично признанного автора. Работы, опубликованные анонимно или под псевдонимом переходят в общественное достояние через 70 лет после того, как они становятся доступными для пользователей в законном порядке или же через 70 лет после их создания. Если в национальное законодательство страны-члена вносятся положения в закон об авторском праве в отношении коллективных произведений или юридических лиц как обладателей авторских прав, то срок охраны авторского права рассчитывается так же, как и для анонимных или опубликованных под псевдонимом произведений, за исключением того случая, когда известны физические лица, которые принимали участие в создании работы: тогда срок охраны произведений рассчитывается в соответствии со сроком жизни этих авторов (статья 1 Директивы 93/98/ЕЕС).

Право sui generis

Защита авторского права не распространяется на те базы данных, которые претендуют на то, чтобы быть «полными», или, иными словами, там, где записи избираются согласно объективным критериям: это является одним из положений права на базы данных sui generis. В то время как авторское право в общем защищает творческий аспект работы автора, и право на базы данных в частности защищает «качественно и/или количественно существенный вклад в получение, проверку или презентацию содержания»: если какой-либо значимый вклад отсутствует (причём он вовсе не обязательно должен быть финансовым), база данных не будет защищаться правом [статья 7(1)]. Право на базы данных принадлежат в первую очередь отдельным лицам или корпорациям, которые внесли существенный вклад в создание базы данных, в случае:

• если автор является гражданином или резидентом страны-члена ЕС;
• если корпорация была создана в согласии с законам страны-члена и имеет свой зарегистрированный офис или имеет основное место ведения бизнеса в пределах ЕC.

Статья 11(3) предусматривает согласование международных договоров о праве на базы данных с государствами, не являющимися членами ЕС. По состоянию на 2006 год, такие договора отсутствует.

Обладатель прав на базу данных может запрещать извлечение и/или повторное использование всего или существенной части содержимого: «существенная часть» оценивается качественно и/или количественно. Представление содержимого базы данных общественности не является актом извлечения или повторного использования. Законные пользователи базы данных, которая доступна для общественности, могут свободно извлекать и/или повторно использовать несущественные части данной базы данных (статья 8): обладатель права на базу данных не может устанавливать ограничения на использование её несущественных частей. Однако, в то же время пользователи не могут «совершать действия, которые противоречат нормальному использованию базы данных или ущемляют необоснованным образом законные интересы автора базы данных» или же ущемлять какие-либо авторские права на представленные в ней записи. Те же ограничения могут быть представлены в праве на базы данных таким же образом, как авторское право распространяется на записи в базе данных (статья 9):

• извлечения содержания неэлектронной базы данных для личного использования;
• извлечение содержания для целей иллюстрации в процессе обучения или научного исследования, при условии указания источника и в объеме, оправданном для достижения некоммерческих целей;
• извлечения и/или повторное использование для нужд общественной безопасности или в целях проведения административной или судебной процедуры.

Право на базы данных действует в течение 15 лет начиная с конца того года, когда база данных была опубликована (статья 10). Любое существенное изменение, которое может рассматриваться в качестве нового существенного вклада в работу над базой данных, приведет к новому сроку действия права на базы данных, которое, вследствие этого, может быть вечным. Права на базы данных являются независимыми от каких-либо авторских прав на записи в базе данных, и поэтому они могут находиться в руках различных лиц (особенно в тех странах, которые запрещают нахождение объектов авторского права в корпоративной собственности): поэтому права на базы данных, в сущности, можно сравнить с авторскими правами на фонограммы.

См. также

• Авторское право в Европейском Союзе
• Смежные права

Ссылки

1. ↑  [www.copyrighter.ru/full/index.html?eu91_250_eng.htm Council Directive 91/250/EEC of 14 May 1991 on the legal protection of computer programs], OJ L 122, 17.5.1991, p. 9.
2. ↑  [www.wipo.int/treaties/en/ip/berne/trtdocs_wo001.html Berne Convention for the Protection of Literary and Artistic Works]
3. ↑  [eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31993L0083:EN:HTML Council Directive 93/98/EEC of 29 October 1993 harmonizing the term of protection of copyright and certain related rights], OJ L 290, 24.11.1993, p. 9.

Внешние ссылки

• [eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31996L0009:EN:HTML Текст Директивы]
• [ec.europa.eu/internal_market/copyright/docs/databases/evaluation_report_en.pdf First evaluation of Directive 96/9/EC on the legal protection of databases], 2005-12-12.
• Gasaway, L.: [www.unc.edu/courses/2006spring/law/357c/001/projects/dougf/index.html Databases and The Law], Cyberspace law course, Spring 2006, University of North Carolina at Chapel Hill.

Отрывок, характеризующий Директива 96/9/EC

Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.