Дискография Элвиса Пресли
Релизы | ||
---|---|---|
↙Студийные альбомы | 23 | |
↙Концертные альбомы | 7 | |
↙Сборники | 11 | |
↙Мини-альбомы | 30 | |
↙Синглы | 111 | |
↙Саундтреки | 19 | |
↙Песни | 769 |
Музыка Элвиса Пресли до сих пор является одним из наиболее коммерчески успешных продуктов и составляет предмет коллекционирования тысяч людей. При жизни певец выпустил в США около 50 долгоиграющих пластинок (1956—1977), исключая сборники. В данных дискографиях представлены лишь официальные синглы и альбомы, изданные либо RCA Records (BMG) в США (официальные дискографии в др. странах бесконечно отличаются от американской), либо Follow That Dream. После смерти певца выпущено громадное количество сборников, разобраться в которых непосвящённому довольно трудно; в большинстве своём это компиляции известных хитов и тематические сборники (рождественские, песни из кинофильмов и т. п.).
Содержание
Прижизненные синглы (1954—1977)
В данном списке представлены все синглы Элвиса Пресли, изданные официально на территории США лейблом RCA Records, включая первые 5 синглов, которые вышли на Sun Records (их особенностью является также то, что они проигрывались на скорости 78 об/мин). Исключены все переиздания.
Год | Название |
---|---|
07/1954 | That’s All Right / Blue Moon of Kentucky |
09/1954 | I Don’t Care if the Sun Don’t Shine / Good Rockin' Tonight |
01/1955 | Milkcow Blues Boogie / You’re a Heartbreaker |
04/1955 | I’m Left, You’re Right, She’s Gone / Baby Let’s Play House |
08/1955 | Mystery Train / I Forgot to Remember to Forget |
01/1956 | Heartbreak Hotel / I Was the One |
05/1956 | I Want You, I Need You, I Love You / My Baby Left Me |
07/1956 | Hound Dog / Don’t Be Cruel |
09/1956 | Blue Suede Shoes / Tutti Frutti |
09/1956 | I Got a Woman / I’m Counting on You |
09/1956 | I’ll Never Let You Go / I’m Gonna Sit Right Down And Cry |
09/1956 | Trying to Get to You / I Love You Because |
09/1956 | Blue Moon / Just Because |
09/1956 | Money Honey / One-Sided Love Affair |
09/1956 | Lawdy Miss Clawdy / Shake, Rattle and Roll |
10/1956 | Love Me Tender / Any Way You Want Me |
01/1957 | Too Much / Playing For Keeps |
03/1957 | All Shook Up / That’s When My Heartache Begins |
06/1957 | Teddy Bear / Loving You |
09/1957 | Jailhouse Rock / Treat Me Nice |
01/1958 | Don’t / I Beg of You |
04/1958 | Wear My Ring Around Your Neck / Doncha' Think It’s Time |
06/1958 | Hard Headed Woman / Don’t Ask Me Why |
10/1958 | One Night / I Got Stung |
03/1959 | I Need Your Love Tonight / A Fool Such As I |
07/1959 | A Big Hunk o’ Love / My Wish Came True |
03/1960 | Stuck on You / Fame And Fortune |
07/1960 | It’s Now or Never / A Mess of Blues |
1960 | Are You Lonesome Tonight? / I Gotta Know |
1961 | Surrender / Lonely Man |
1961 | I Feel So Bad / Wild in the Country |
1961 | (Marie’s the Name) His Latest Flame / Little Sister |
1961 | Can’t Help Falling in Love / Rock-A-Hula Baby |
1962 | Good Luck Charm / Anything That’s Part of You |
1962 | She’s Not You / Just Tell Her Jim Said Hello |
1962 | Return to Sender / Where Do You Come From? |
1963 | One Broken Heart for Sale / They Remind Me Too Much Of You |
1963 | Devil in Disguise / Please Don’t Drag That String Around |
1963 | Bossa Nova Baby / Witchcraft |
1964 | Kissin' Cousins / It Hurts Me |
1964 | Kiss Me Quick / Suspicion |
1964 | What’d I Say / Viva Las Vegas |
1964 | Such a Night / Never Ending |
1964 | Ask Me / Ain’t That Loving You, Baby |
1964 | Blue Christmas / Wooden Heart |
1965 | Do The Clam / You’ll Be Gone |
1965 | Crying in the Chapel / I Believe in the Man in the Sky |
1965 | Easy Question / It Feels So Right |
1965 | I’m Yours / Long Lonely Highway |
1965 | Puppet on a String / Wooden Heart |
1965 | Santa Claus Is Back in Town / Blue Christmas |
1965 | Tell Me Why / Blue River |
1966 | Joshua Fit the Battle / Known Only to Him |
1966 | Milky White Way / Swing Down Sweet Chariot |
1966 | Frankie and Johnny / Please Don’t Stop Loving Me |
1966 | Love Letters / Come What May |
1966 | Spinout / All That I Am |
1966 | If Every Day Was Like Christmas / How Would You Like To Be? |
1967 | Indescribably Blue / Fools Fall in Love |
1967 | Long Legged Girl / That’s Someone You Never Forget |
1967 | There’s Always Me / Judy |
1967 | Big Boss Man / You Don’t Know Me |
1968 | Guitar Man / High Heel Sneakers |
1968 | U.S. Male / Stay Away |
1968 | You’ll Never Walk Alone / We Call on Him |
1968 | Your Time Hasn’t Come Yet, Baby / Let Yourself Go |
1968 | A Little Less Conversation / Almost in Love |
1968 | If I Can Dream / Edge of Reality |
1969 | Memories / Charro
|
1969 | His Hand in Mine / How Great Thou Art |
1969 | In the Ghetto / Any Day Now |
1969 | Clean Up Your Own Back Yard / The Fair Is Moving On |
1969 | Suspicious Minds / You’ll Think of Me |
1969 | Don’t Cry Daddy / Rubberneckin' |
1970 | Kentucky Rain / My Little Friend |
1970 | The Wonder of You / Mama Liked The Roses |
1970 | I’ve Lost You / The Nest Step Is Love |
1970 | You Don’t Have to Say You Love Me / Patch It Up |
1970 | I Really Don’t Want to Know / There Goes My Everything |
1971 | Rags to Riches / Where Did They Go, Lord? |
1971 | Life / Only Believe
|
1971 | I’m Leavin' / Heart Of Rome |
1971 | It’s Only Love / The Sound of Your Cry |
1971 | Merry Christmas Baby / O Come, All Ye Faithful |
1972 | Until It’s Time For You to Go / We Can Make The Morning |
1972 | He Touched Me / Bosom of Abraham |
1972 | An American Trilogy / The First Time Ever I Saw Your Face |
1972 | Burning Love / It’s a Matter of Time |
1972 | Separate Ways / Always on My Mind |
1973 | Steamroller Blues / Fool |
1973 | An American Trilogy / Until It’s Time for You to Go |
1973 | Raised on Rock / For Ol' Times Sake |
1974 | I’ve Got a Thing About You, Baby / Take Good Care of Her |
1974 | My Boy / Loving Arms
|
1974 | If You Talk in Your Sleep / Help Me |
1974 | Promised Land / It’s Midnight |
1974 | Burning Love / Steamroller Blues |
1974 | Raised on Rock / If You Talk in Your Sleep |
1975 | My Boy / Thinking About You |
1975 | T-R-O-U-B-L-E / Mr. Songman |
1975 | Pieces of My Life / Bringing It Back |
1976 | Hurt / For the Heart
|
1976 | Moody Blue / She Thinks I Still Care |
1977 | Way Down / Pledging My Love |
Прижизненные мини-альбомы (1956—1973)
В данном списке представлены все оригинальные мини-альбомы (EP), изданные официально на территории США лейблом RCA Records.
Год | Название | Примечания |
---|---|---|
1956 | Elvis Presley, vol. 1 | |
1956 | Elvis Presley, vol. 2 | |
1956 | The Real Elvis | |
1956 | Elvis, vol 1 | |
1956 | Elvis, vol 2 | |
1956 | Love Me Tender | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Люби меня нежно» |
1957 | Peace In The Valley | Студийный мини-альбом (госпелз) |
1957 | Just For You | Студийный мини-альбом |
1957 | Jailhouse Rock | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Тюремный рок» |
1958 | King Creole, vol. 1 | |
1958 | King Creole, vol. 2 | |
1958 | Elvis Sails | Мини-альбом с записями интервью |
1961 | Elvis By Request – Flaming Star | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Flaming Star» |
1962 | Follow That Dream | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Follow That Dream» |
1962 | Kid Galahad | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Kid Galahad» |
1964 | Viva Las Vegas | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Да здравствует Лас-Вегас!» |
1965 | Tickle Me | Сборник — звуковая дорожка к фильму «Tickle Me» |
1967 | Easy Come, Easy Go | Студийный мини-альбом — звуковая дорожка к фильму «Easy Come, Easy Go» |
1973 | Aloha From Hawaii |
Прижизненные альбомы (1956—1977)
В данном списке представлены все долгоиграющие пластинки Элвиса Пресли, изданные официально на территории США лейблом RCA.
Год | Название | Примечания |
---|---|---|
1956 | Elvis Presley | Студийный альбом |
1956 | Elvis | Студийный альбом |
1957 | Loving You | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Любить тебя» |
1957 | Elvis' Christmas Album | Студийный альбом |
1958 | Elvis' Golden Records | Сборник синглов 1956—57 гг. |
1958 | King Creole | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Кинг Креол» |
1959 | For LP Fans Only | Сборник песен 1954—56 гг., не выходивших на долгоиграющих альбомах. |
1959 | A Date With Elvis | Сборник песен 1954—57 гг., не выходивших на долгоиграющих альбомах. |
1959 | Elvis' Gold Records, Vol. 2: 50.000.000 Fans Can’t Be Wrong | Сборник синглов 1958—59 гг. |
1960 | Elvis Is Back! | Студийный альбом |
1960 | G.I. Blues | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Солдатский блюз» |
1960 | His Hand In Mine | Студийный альбом (госпелз) |
1961 | Something For Everybody | Студийный альбом |
1961 | Blue Hawaii | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Голубые Гавайи» |
1962 | Pot Luck | Студийный альбом |
1962 | Girls! Girls! Girls! | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Girls! Girls! Girls!» |
1963 | It Happened at the World’s Fair | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «It Happened At The World’s Fair» |
1963 | Elvis' Golden Records, Volume 3 | Сборник синглов 1960—62 гг. |
1963 | Fun In Acapulco | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Веселье в Акапулько» |
1964 | Kissin’ Cousins | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Kissin’ Cousins» |
1964 | Roustabout | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Roustabout» |
1965 | Girl Happy | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Girl Happy» |
1965 | Elvis For Everyone! | Сборник неизданных песен |
1965 | Harum Scarum | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Harum Scarum» |
1966 | Frankie and Johnny | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Фрэнки и Джонни» |
1966 | Paradise, Hawaiian Style | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Парадиз по-гавайски» |
1966 | Spinout | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Spinout» |
1967 | How Great Thou Art | Студийный альбом (госпелз) |
1967 | Double Trouble | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Двойная проблема» |
1967 | Clambake | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Clambake» |
1968 | Elvis' Gold Records, Volume 4 | Сборник синглов 1963—66 гг. |
1968 | Speedway | Студийный альбом — звуковая дорожка к фильму «Speedway» |
1968 | Elvis (NBC-TV Special) | Запись телешоу для NBC: июнь 1968 г. |
1968 | (Singer Presents) Elvis Singing ‘Flaming Star’ and Others | Сборник |
1969 | From Elvis In Memphis | Студийный альбом |
1969 | From Memphis To Vegas, From Vegas To Memphis | Двойной альбом, вышедший отдельными пластинками в 1970 г.: «Back In Memphis» (студийный альбом) и «Elvis In Person At The International Hotel» (запись концерта в Лас-Вегасе: август 1969 г.) |
1970 | Let’s Be Friends | Сборник песен 1967—69 гг. |
1970 | On Stage | Записи с концертов в Лас-Вегасе: февраль 1970 г., август 1969 г. |
1970 | 50 Worldwide Gold Hits, Vol. 1 | Сборник (4 пластинки) |
1970 | Almost In Love | Сборник песен 1967—69 гг. |
1970 | That's The Way It Is | Студийный альбом с концертными записями — звуковая дорожка к документальному фильму «Дело обстоит так» |
1971 | Elvis Country (I'm 10,000 Years Old) | Студийный альбом |
1971 | You’ll Never Walk Alone | Сборник |
1971 | Love Letters From Elvis | Студийный альбом |
1971 | C’mon Everybody | Сборник песен из кинофильмов |
1971 | The Other Sides (Worldwide Gold Hits, Vol. 2) | Сборник (4 пластинки) |
1971 | I Got Lucky | Сборник песен из кинофильмов |
1971 | Elvis Sings The Wonderful World Of Christmas | Студийный рождественский альбом |
1972 | Elvis Now | Студийный альбом |
1972 | He Touched Me | Студийный альбом (госпелз) |
1972 | Elvis Sings Hits From His Movies, Vol. 1 | Сборник песен из кинофильмов |
1972 | Elvis As Recorded At Madison Square Garden | Запись концерта в Нью-Йорке: июнь 1972 г. |
1972 | Burning Love (And Hits From His Movies, Vol. 2) | Сборник |
1973 | Separate Ways | Сборник |
1973 | Aloha From Hawaii | Запись концерта в Гонолулу: январь 1973 г. |
1973 | Elvis | Студийный альбом |
1973 | U.S. Male | Сборник |
1973 | Raised On Rock | Студийный альбом |
1973 | A Legendary Performer | Сборник |
1973 | Elvis | Сборник (2 пластинки) |
1974 | Good Times | Студийный альбом |
1974 | Elvis As Recorded Live On Stage In Memphis | Запись концерта в Мемфисе: март 1974 г. |
1975 | Promised Land | Студийный альбом |
1975 | Pure Gold | Сборник |
1975 | Today | Студийный альбом |
1975 | The Elvis Presley Sun Collection | Сборник всех записей на Sun Records 1954—55 гг. |
1975 | Double Dynamite | Сборник (2 пластинки) |
1976 | A Legendary Performer, Vol. 2 | Сборник редких записей |
1976 | The Sun Sessions | Дополненная версия «The Sun Collection» (включает неизданные ранее студийные дубли) |
1976 | From Elvis Presley Boulevard, Memphis, Tennessee | Студийный альбом |
1977 | Welcome To My World | Сборник |
1977 | Moody Blue | Студийный альбом c концертными записями |
1977 | Elvis In Concert | Записи с концертов в Омахе и Рапид-Сити: июнь 1977 г. |
Наиболее значительные альбомы, изданные после смерти (1980-)
В данном списке представлены альбомы, содержащие либо неизданные ранее записи (концертные и студийные дубли), либо важнейшие антологии, полностью охватывающие различные аспекты дискографии Пресли. Указаны лишь те, что изданы официально на территории США лейблом RCA Records.
Год | Название | Примечания |
---|---|---|
1980 | Elvis Aron Presley | Собрание неизданных ранее студийных дублей, концертных записей и выступления в Далласе в 1975 г. (8 пластинок) |
1981 | Guitar Man | Студийный альбом — известные песни перезаписаны с новыми музыкантами |
1981 | This Is A Elvis | Сборник — звуковая дорожка к фильму «Это Элвис». |
1984 | A Golden Celebration | Собрание неизданных ранее студийных дублей и концертных записей (4 пластинки) |
1986 | Essential Elvis | Собрание всех песен из кинофильмов «Люби меня нежно», «Любить тебя», «Тюремный рок» и неизданные студийные дубли. |
1987 | The Memphis Record | Сборник заново смикшированных песен, записанных в 1969 г. (2 диска) |
1988 | The Alternate Aloha | Неизданная ранее запись концерта в Гонолулу: январь 1973 г. |
1989 | Stereo ’57 (Essential Elvis, Vol. 2) | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1957 г. |
1990 | The Million Dollar Quartet | Неизданная ранее запись джем-сейшена в студии Sun Records: декабрь 1956 г. |
1990 | Hits Like Never Before (Essential Elvis, Vol. 3) | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1958 г. |
1991 | Collector’s Gold | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1960—66 гг. и концертных записей 1969 г. |
1992 | The Complete 50’s Masters (The King Of Rock’n’Roll) | Полное собрание песен, записанных в 1953—58 гг., а также неизданные ранее студийные дубли и концертные записи 1950-х гг. (5 дисков) |
1993 | The Essential 60’s Masters, Vol. 1 (From Nashville To Memphis) | Полное собрание песен, записанных в 1960—69 гг., за исключением песен к кинофильмам и госпелз, а также неизданные ранее студийные дубли (5 дисков), |
1994 | Amazing Grace (His Greatest Sacred Performances) | Полное собрание госпелз и духовных песен (2 диска) |
1994 | If Every Day Were Like Christmas | Полное собрание рождественских песен |
1995 | The Essential 60’s Masters, Vol. 2 (Command Performances) | Собрание основных песен из кинофильмов 1960—1969 гг. (2 диска) |
1995 | The Essential 70’s Masters (Walk A Mile In My Shoes) | Собрание песен, записанных в 1970—77 гг., включая неизданные ранее студийные дубли и концертные записи 1970-х гг. (5 дисков) |
1996 | A Hundred Years From Now (Essential Elvis, Vol. 4) | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1970—71 гг. |
1997 | An Afternoon In The Garden | Неизданная ранее запись концерта в Нью-Йорке: июнь 1972 г. |
1997 | Platinum: A Life In Music | Собрание неизданных ранее студийных дублей и концертных записей (4 диска) |
1998 | Rhythm And Country (Essential Elvis, Vol. 5) | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1973 г. |
1998 | Memories: The ’68 Comeback | Записи с телешоу NBC, включая ранее неизданные: июнь 1968 г. |
1999 | Sunrise | Полное собрание песен, записанных на Sun Records в 1953—55 гг., а также концертные записи 1954 г. |
1999 | The Home Recordings | Сборник неизданных ранее домашних записей 1960 и 1966 гг. |
2000 | Such A Night (Essential Elvis, Vol. 6) | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1960—64 гг. |
2001 | Live In Las Vegas | Собрание как изданных, так и неизданных ранее концертных записей 1969—75 гг., Лас-Вегас (4 диска) |
2002 | Today, Tomorrow And Forever | Собрание как изданных, так и неизданных ранее студийных дублей (4 диска) |
2002 | ELV1S | Сборник, приуроченный к 25-летию со дня смерти Пресли |
2003 | Close Up | Собрание неизданных ранее студийных дублей 1957—68 гг. и запись концерта в Сан-Антонио 1972 г. (4 диска) |
2010 | Elvis 75: Good Rockin' Tonight | Альбом выпущен в честь 75-летия со дня рождения Элвиса Пресли (3 диска) |
2010 | The Complete Elvis Presley Masters | Бокс-сет всех студийных записей Элвиса в хронологическом порядке (30 дисков) |
2015 | If I Can Dream | Вокальные записи Элвиса в сопровождении аранжировок, сделанных Королевским филармоническим оркестром |
Наиболее значительные альбомы Follow That Dream (1999—)
В 1999 году BMG (которым принадлежит RCA) основали новый лейбл, специализирующийся исключительно на издании альбомов Элвиса Пресли. Особенность этого лейбла (находящегося в Европе) в том, что он рассчитан на наиболее активных поклонников Пресли, а не на массовый рынок музыкальной индустрии. Как правило, диски Follow That Dream (FTD) включают неизданные записи концертов и студийных дублей, а также дополненные переиздания старых альбомов (особенно звуковых дорожек к фильмам), — таким образом, обесценивая львиную долю бутлегов. В каталоге лейбла также имеются несколько книг. В данном списке представленны лишь те альбомы, которые раньше ни в каком виде не выходили и содержат неизданный материал.
Год | Название | Примечания |
---|---|---|
1999 | Burbank ’68 | Неизданные ранее записи с «телешоу NBC»: июнь 1968 г. |
1999 | Out In Hollywood | Сборник неизданных ранее студийных дублей песен к кинофильмам |
2000 | In A Private Moment | Сборник неизданных ранее домашних записей 1959, 1966 и 1973 гг. |
2000 | The Jungle Room Sessions | Неизданные ранее студийные дубли 1976 г. |
2000 | Long Lonely Highway | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1960-х гг. |
2000 | Tucscon ’76 | Неизданная ранее запись концерта в Тусоне: май/июнь 1976 г. |
2000 | Too Much Monkey Business | Неизданная ранее записи с альбома «Guitar Man» 1981 г. |
2000 | One Night In Vegas | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: август 1970 г. |
2001 | Elvis 6363 Sunset | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1972—75 гг. |
2001 | Easter Special | Сборник неизданных ранее студийных дублей духовных песен |
2001 | Dixieland Rocks | Неизданная ранее запись концерта: май 1975 г. |
2001 | Memphis Sessions | Неизданные ранее студийные дубли 1969 г. |
2001 | Silver Screen Stereo | Сборник неизданных ранее студийных стереодублей песен к кинофильмам |
2002 | It’s Midnight | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: август 1974 г. |
2002 | Spring Tours ’77 | Сборник неизданных ранее концертных записей 1977 г. |
2002 | Fame And Fortune | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1960 г. |
2002 | Nashville Marathon | Неизданные ранее студийные дубли 1970 г. |
2002 | Dinner At Eight | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: декабрь 1975 г. |
2002 | Elvis At The International | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: август 1969 г. |
2003 | New Year’s Eve | Неизданная ранее запись концерта в Питсбурге: декабрь 1976 г. (2 диска) |
2003 | Studio B: Nashville Outtakes | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1961—64 гг. |
2003 | Dragonheart | Неизданная ранее запись концерта в Саут-Бенде: октябрь 1974 г. |
2003 | Takin’ Tahoe Tonight! | Неизданная ранее запись концерта в Лейк Тахо: май 1973 г. |
2004 | So High | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1966—68 гг. |
2004 | The Impossible Dream | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: январь 1971 г. |
2004 | Polk Salad Annie | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: февраль 1970 г. |
2004 | Closing Night | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: сентябрь 1973 г. |
2004 | On Tour (The Rehearsals) | Неизданная ранее записи репетиций: март 1972 г. |
2005 | Big Boss Man | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: март 1975 г. |
2005 | All Shook Up | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: август 1969 г. |
2005 | Summer Festival | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: август 1972 г. |
2006 | Southern Nights | Сборник неизданных ранее концертных записей 1975 г. |
2006 | Made In Memphis | Сборник неизданных ранее студийных дублей 1969, 1973 и 1976 гг., включая домашние записи |
2006 | I Found My Thrill | Неизданная ранее запись концерта в Лас-Вегасе: январь 1974 г. |
2006 | Let Yourself Go | Неизданные ранее записи репетиций к телешоу NBC TV Special: 24 июня 1968 г. |
2007 | Unchained Melody | Запись концерта 20 февраля 1977 года в Шарлотт, Северная Каролина. |
Напишите отзыв о статье "Дискография Элвиса Пресли"
Ссылки
- [www.sergent.com.au/elvis/Menu.html Подробная дискография]
- [home.online.no/~ov-egela/facts.html Подробная информация о студийных сессиях Пресли]
Отрывок, характеризующий Дискография Элвиса Пресли
Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.
Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.
Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.
В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.
– Да я нисколько не желаю, маменька.
– То хотел видеть, а теперь не желаю. Я тебя, мой милый, право, не понимаю. То тебе скучно, то ты вдруг никого не хочешь видеть.
– Да я не говорил, что мне скучно.
– Как же, ты сам сказал, что ты и видеть ее не желаешь. Она очень достойная девушка и всегда тебе нравилась; а теперь вдруг какие то резоны. Всё от меня скрывают.
– Да нисколько, маменька.
– Если б я тебя просила сделать что нибудь неприятное, а то я тебя прошу съездить отдать визит. Кажется, и учтивость требует… Я тебя просила и теперь больше не вмешиваюсь, когда у тебя тайны от матери.
– Да я поеду, если вы хотите.
– Мне все равно; я для тебя желаю.
Николай вздыхал, кусая усы, и раскладывал карты, стараясь отвлечь внимание матери на другой предмет.
На другой, на третий и на четвертый день повторялся тот же и тот же разговор.
После своего посещения Ростовых и того неожиданного, холодного приема, сделанного ей Николаем, княжна Марья призналась себе, что она была права, не желая ехать первая к Ростовым.
«Я ничего и не ожидала другого, – говорила она себе, призывая на помощь свою гордость. – Мне нет никакого дела до него, и я только хотела видеть старушку, которая была всегда добра ко мне и которой я многим обязана».
Но она не могла успокоиться этими рассуждениями: чувство, похожее на раскаяние, мучило ее, когда она вспоминала свое посещение. Несмотря на то, что она твердо решилась не ездить больше к Ростовым и забыть все это, она чувствовала себя беспрестанно в неопределенном положении. И когда она спрашивала себя, что же такое было то, что мучило ее, она должна была признаваться, что это были ее отношения к Ростову. Его холодный, учтивый тон не вытекал из его чувства к ней (она это знала), а тон этот прикрывал что то. Это что то ей надо было разъяснить; и до тех пор она чувствовала, что не могла быть покойна.
В середине зимы она сидела в классной, следя за уроками племянника, когда ей пришли доложить о приезде Ростова. С твердым решением не выдавать своей тайны и не выказать своего смущения она пригласила m lle Bourienne и с ней вместе вышла в гостиную.
При первом взгляде на лицо Николая она увидала, что он приехал только для того, чтобы исполнить долг учтивости, и решилась твердо держаться в том самом тоне, в котором он обратится к ней.
Они заговорили о здоровье графини, об общих знакомых, о последних новостях войны, и когда прошли те требуемые приличием десять минут, после которых гость может встать, Николай поднялся, прощаясь.
Княжна с помощью m lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей не было дела, и мысль о том, за что ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он поднялся.
Николай посмотрел на нее и, желая сделать вид, что он не замечает ее рассеянности, сказал несколько слов m lle Bourienne и опять взглянул на княжну. Она сидела так же неподвижно, и на нежном лице ее выражалось страдание. Ему вдруг стало жалко ее и смутно представилось, что, может быть, он был причиной той печали, которая выражалась на ее лице. Ему захотелось помочь ей, сказать ей что нибудь приятное; но он не мог придумать, что бы сказать ей.
– Прощайте, княжна, – сказал он. Она опомнилась, вспыхнула и тяжело вздохнула.
– Ах, виновата, – сказала она, как бы проснувшись. – Вы уже едете, граф; ну, прощайте! А подушку графине?
– Постойте, я сейчас принесу ее, – сказала m lle Bourienne и вышла из комнаты.
Оба молчали, изредка взглядывая друг на друга.
– Да, княжна, – сказал, наконец, Николай, грустно улыбаясь, – недавно кажется, а сколько воды утекло с тех пор, как мы с вами в первый раз виделись в Богучарове. Как мы все казались в несчастии, – а я бы дорого дал, чтобы воротить это время… да не воротишь.
Княжна пристально глядела ему в глаза своим лучистым взглядом, когда он говорил это. Она как будто старалась понять тот тайный смысл его слов, который бы объяснил ей его чувство к ней.
– Да, да, – сказала она, – но вам нечего жалеть прошедшего, граф. Как я понимаю вашу жизнь теперь, вы всегда с наслаждением будете вспоминать ее, потому что самоотвержение, которым вы живете теперь…
– Я не принимаю ваших похвал, – перебил он ее поспешно, – напротив, я беспрестанно себя упрекаю; но это совсем неинтересный и невеселый разговор.
И опять взгляд его принял прежнее сухое и холодное выражение. Но княжна уже увидала в нем опять того же человека, которого она знала и любила, и говорила теперь только с этим человеком.
– Я думала, что вы позволите мне сказать вам это, – сказала она. – Мы так сблизились с вами… и с вашим семейством, и я думала, что вы не почтете неуместным мое участие; но я ошиблась, – сказала она. Голос ее вдруг дрогнул. – Я не знаю почему, – продолжала она, оправившись, – вы прежде были другой и…
– Есть тысячи причин почему (он сделал особое ударение на слово почему). Благодарю вас, княжна, – сказал он тихо. – Иногда тяжело.
«Так вот отчего! Вот отчего! – говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. – Нет, я не один этот веселый, добрый и открытый взгляд, не одну красивую внешность полюбила в нем; я угадала его благородную, твердую, самоотверженную душу, – говорила она себе. – Да, он теперь беден, а я богата… Да, только от этого… Да, если б этого не было…» И, вспоминая прежнюю его нежность и теперь глядя на его доброе и грустное лицо, она вдруг поняла причину его холодности.
– Почему же, граф, почему? – вдруг почти вскрикнула она невольно, подвигаясь к нему. – Почему, скажите мне? Вы должны сказать. – Он молчал. – Я не знаю, граф, вашего почему, – продолжала она. – Но мне тяжело, мне… Я признаюсь вам в этом. Вы за что то хотите лишить меня прежней дружбы. И мне это больно. – У нее слезы были в глазах и в голосе. – У меня так мало было счастия в жизни, что мне тяжела всякая потеря… Извините меня, прощайте. – Она вдруг заплакала и пошла из комнаты.
– Княжна! постойте, ради бога, – вскрикнул он, стараясь остановить ее. – Княжна!
Она оглянулась. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу, и далекое, невозможное вдруг стало близким, возможным и неизбежным.
……
Осенью 1814 го года Николай женился на княжне Марье и с женой, матерью и Соней переехал на житье в Лысые Горы.
В три года он, не продавая именья жены, уплатил оставшиеся долги и, получив небольшое наследство после умершей кузины, заплатил и долг Пьеру.
Еще через три года, к 1820 му году, Николай так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.
Начав хозяйничать по необходимости, он скоро так пристрастился к хозяйству, что оно сделалось для него любимым и почти исключительным занятием. Николай был хозяин простой, не любил нововведений, в особенности английских, которые входили тогда в моду, смеялся над теоретическими сочинениями о хозяйстве, не любил заводов, дорогих производств, посевов дорогих хлебов и вообще не занимался отдельно ни одной частью хозяйства. У него перед глазами всегда было только одно именье, а не какая нибудь отдельная часть его. В именье же главным предметом был не азот и не кислород, находящиеся в почве и воздухе, не особенный плуг и назем, а то главное орудие, чрез посредство которого действует и азот, и кислород, и назем, и плуг – то есть работник мужик. Когда Николай взялся за хозяйство и стал вникать в различные его части, мужик особенно привлек к себе его внимание; мужик представлялся ему не только орудием, но и целью и судьею. Он сначала всматривался в мужика, стараясь понять, что ему нужно, что он считает дурным и хорошим, и только притворялся, что распоряжается и приказывает, в сущности же только учился у мужиков и приемам, и речам, и суждениям о том, что хорошо и что дурно. И только тогда, когда понял вкусы и стремления мужика, научился говорить его речью и понимать тайный смысл его речи, когда почувствовал себя сроднившимся с ним, только тогда стал он смело управлять им, то есть исполнять по отношению к мужикам ту самую должность, исполнение которой от него требовалось. И хозяйство Николая приносило самые блестящие результаты.
Принимая в управление имение, Николай сразу, без ошибки, по какому то дару прозрения, назначал бурмистром, старостой, выборным тех самых людей, которые были бы выбраны самими мужиками, если б они могли выбирать, и начальники его никогда не переменялись. Прежде чем исследовать химические свойства навоза, прежде чем вдаваться в дебет и кредит (как он любил насмешливо говорить), он узнавал количество скота у крестьян и увеличивал это количество всеми возможными средствами. Семьи крестьян он поддерживал в самых больших размерах, не позволяя делиться. Ленивых, развратных и слабых он одинаково преследовал и старался изгонять из общества.
При посевах и уборке сена и хлебов он совершенно одинаково следил за своими и мужицкими полями. И у редких хозяев были так рано и хорошо посеяны и убраны поля и так много дохода, как у Николая.
С дворовыми он не любил иметь никакого дела, называл их дармоедами и, как все говорили, распустил и избаловал их; когда надо было сделать какое нибудь распоряжение насчет дворового, в особенности когда надо было наказывать, он бывал в нерешительности и советовался со всеми в доме; только когда возможно было отдать в солдаты вместо мужика дворового, он делал это без малейшего колебания. Во всех же распоряжениях, касавшихся мужиков, он никогда не испытывал ни малейшего сомнения. Всякое распоряжение его – он это знал – будет одобрено всеми против одного или нескольких.
Он одинаково не позволял себе утруждать или казнить человека потому только, что ему этого так хотелось, как и облегчать и награждать человека потому, что в этом состояло его личное желание. Он не умел бы сказать, в чем состояло это мерило того, что должно и чего не должно; но мерило это в его душе было твердо и непоколебимо.
Он часто говаривал с досадой о какой нибудь неудаче или беспорядке: «С нашим русским народом», – и воображал себе, что он терпеть не может мужика.
Но он всеми силами души любил этот наш русский народ и его быт и потому только понял и усвоил себе тот единственный путь и прием хозяйства, которые приносили хорошие результаты.
Графиня Марья ревновала своего мужа к этой любви его и жалела, что не могла в ней участвовать, но не могла понять радостей и огорчений, доставляемых ему этим отдельным, чуждым для нее миром. Она не могла понять, отчего он бывал так особенно оживлен и счастлив, когда он, встав на заре и проведя все утро в поле или на гумне, возвращался к ее чаю с посева, покоса или уборки. Она не понимала, чем он восхищался, рассказывая с восторгом про богатого хозяйственного мужика Матвея Ермишина, который всю ночь с семьей возил снопы, и еще ни у кого ничего не было убрано, а у него уже стояли одонья. Она не понимала, отчего он так радостно, переходя от окна к балкону, улыбался под усами и подмигивал, когда на засыхающие всходы овса выпадал теплый частый дождик, или отчего, когда в покос или уборку угрожающая туча уносилась ветром, он, красный, загорелый и в поту, с запахом полыни и горчавки в волосах, приходя с гумна, радостно потирая руки, говорил: «Ну еще денек, и мое и крестьянское все будет в гумне».
Еще менее могла она понять, почему он, с его добрым сердцем, с его всегдашнею готовностью предупредить ее желания, приходил почти в отчаяние, когда она передавала ему просьбы каких нибудь баб или мужиков, обращавшихся к ней, чтобы освободить их от работ, почему он, добрый Nicolas, упорно отказывал ей, сердито прося ее не вмешиваться не в свое дело. Она чувствовала, что у него был особый мир, страстно им любимый, с какими то законами, которых она не понимала.
Когда она иногда, стараясь понять его, говорила ему о его заслуге, состоящей в том, что он делает добро своих подданных, он сердился и отвечал: «Вот уж нисколько: никогда и в голову мне не приходит; и для их блага вот чего не сделаю. Все это поэзия и бабьи сказки, – все это благо ближнего. Мне нужно, чтобы наши дети не пошли по миру; мне надо устроить наше состояние, пока я жив; вот и все. Для этого нужен порядок, нужна строгость… Вот что!» – говорил он, сжимая свой сангвинический кулак. «И справедливость, разумеется, – прибавлял он, – потому что если крестьянин гол и голоден, и лошаденка у него одна, так он ни на себя, ни на меня не сработает».
И, должно быть, потому, что Николай не позволял себе мысли о том, что он делает что нибудь для других, для добродетели, – все, что он делал, было плодотворно: состояние его быстро увеличивалось; соседние мужики приходили просить его, чтобы он купил их, и долго после его смерти в народе хранилась набожная память об его управлении. «Хозяин был… Наперед мужицкое, а потом свое. Ну и потачки не давал. Одно слово – хозяин!»
Одно, что мучило Николая по отношению к его хозяйничанию, это была его вспыльчивость в соединении с старой гусарской привычкой давать волю рукам. В первое время он не видел в этом ничего предосудительного, но на второй год своей женитьбы его взгляд на такого рода расправы вдруг изменился.
Однажды летом из Богучарова был вызван староста, заменивший умершего Дрона, обвиняемый в разных мошенничествах и неисправностях. Николай вышел к нему на крыльцо, и с первых ответов старосты в сенях послышались крики и удары. Вернувшись к завтраку домой, Николай подошел к жене, сидевшей с низко опущенной над пяльцами головой, и стал рассказывать ей, по обыкновению, все то, что занимало его в это утро, и между прочим и про богучаровского старосту. Графиня Марья, краснея, бледнея и поджимая губы, сидела все так же, опустив голову, и ничего не отвечала на слова мужа.
– Эдакой наглый мерзавец, – говорил он, горячась при одном воспоминании. – Ну, сказал бы он мне, что был пьян, не видал… Да что с тобой, Мари? – вдруг спросил он.
Графиня Марья подняла голову, хотела что то сказать, но опять поспешно потупилась и собрала губы.
– Что ты? что с тобой, дружок мой?..
Некрасивая графиня Марья всегда хорошела, когда плакала. Она никогда не плакала от боли или досады, но всегда от грусти и жалости. И когда она плакала, лучистые глаза ее приобретали неотразимую прелесть.
Как только Николай взял ее за руку, она не в силах была удержаться и заплакала.
– Nicolas, я видела… он виноват, но ты, зачем ты! Nicolas!.. – И она закрыла лицо руками.
Николай замолчал, багрово покраснел и, отойдя от нее, молча стал ходить по комнате. Он понял, о чем она плакала; но вдруг он не мог в душе своей согласиться с ней, что то, с чем он сжился с детства, что он считал самым обыкновенным, – было дурно.
«Любезности это, бабьи сказки, или она права?» – спрашивал он сам себя. Не решив сам с собою этого вопроса, он еще раз взглянул на ее страдающее и любящее лицо и вдруг понял, что она была права, а он давно уже виноват сам перед собою.
– Мари, – сказал он тихо, подойдя к ней, – этого больше не будет никогда; даю тебе слово. Никогда, – повторил он дрогнувшим голосом, как мальчик, который просит прощения.
Слезы еще чаще полились из глаз графини. Она взяла руку мужа и поцеловала ее.
– Nicolas, когда ты разбил камэ? – чтобы переменить разговор, сказала она, разглядывая его руку, на которой был перстень с головой Лаокоона.
– Нынче; все то же. Ах, Мари, не напоминай мне об этом. – Он опять вспыхнул. – Даю тебе честное слово, что этого больше не будет. И пусть это будет мне память навсегда, – сказал он, указывая на разбитый перстень.
С тех пор, как только при объяснениях со старостами и приказчиками кровь бросалась ему в лицо и руки начинали сжиматься в кулаки, Николай вертел разбитый перстень на пальце и опускал глаза перед человеком, рассердившим его. Однако же раза два в год он забывался и тогда, придя к жене, признавался и опять давал обещание, что уже теперь это было последний раз.
– Мари, ты, верно, меня презираешь? – говорил он ей. – Я стою этого.
– Ты уйди, уйди поскорее, ежели чувствуешь себя не в силах удержаться, – с грустью говорила графиня Марья, стараясь утешить мужа.
В дворянском обществе губернии Николай был уважаем, но не любим. Дворянские интересы не занимали его. И за это то одни считали его гордым, другие – глупым человеком. Все время его летом, с весеннего посева и до уборки, проходило в занятиях по хозяйству. Осенью он с тою же деловою серьезностию, с которою занимался хозяйством, предавался охоте, уходя на месяц и на два в отъезд с своей охотой. Зимой он ездил по другим деревням и занимался чтением. Чтение его составляли книги преимущественно исторические, выписывавшиеся им ежегодно на известную сумму. Он составлял себе, как говорил, серьезную библиотеку и за правило поставлял прочитывать все те книги, которые он покупал. Он с значительным видом сиживал в кабинете за этим чтением, сперва возложенным на себя как обязанность, а потом сделавшимся привычным занятием, доставлявшим ему особого рода удовольствие и сознание того, что он занят серьезным делом. За исключением поездок по делам, бо льшую часть времени зимой он проводил дома, сживаясь с семьей и входя в мелкие отношения между матерью и детьми. С женой он сходился все ближе и ближе, с каждым днем открывая в ней новые душевные сокровища.
Соня со времени женитьбы Николая жила в его доме. Еще перед своей женитьбой Николай, обвиняя себя и хваля ее, рассказал своей невесте все, что было между ним и Соней. Он просил княжну Марью быть ласковой и доброй с его кузиной. Графиня Марья чувствовала вполне вину своего мужа; чувствовала и свою вину перед Соней; думала, что ее состояние имело влияние на выбор Николая, не могла ни в чем упрекнуть Соню, желала любить ее; но не только не любила, а часто находила против нее в своей душе злые чувства и не могла преодолеть их.
Однажды она разговорилась с другом своим Наташей о Соне и о своей к ней несправедливости.
– Знаешь что, – сказала Наташа, – вот ты много читала Евангелие; там есть одно место прямо о Соне.
– Что? – с удивлением спросила графиня Марья.
– «Имущему дастся, а у неимущего отнимется», помнишь? Она – неимущий: за что? не знаю; в ней нет, может быть, эгоизма, – я не знаю, но у нее отнимется, и все отнялось. Мне ее ужасно жалко иногда; я ужасно желала прежде, чтобы Nicolas женился на ней; но я всегда как бы предчувствовала, что этого не будет. Она пустоцвет, знаешь, как на клубнике? Иногда мне ее жалко, а иногда я думаю, что она не чувствует этого, как чувствовали бы мы.
И несмотря на то, что графиня Марья толковала Наташе, что эти слова Евангелия надо понимать иначе, – глядя на Соню, она соглашалась с объяснением, данным Наташей. Действительно, казалось, что Соня не тяготится своим положением и совершенно примирилась с своим назначением пустоцвета. Она дорожила, казалось, не столько людьми, сколько всей семьей. Она, как кошка, прижилась не к людям, а к дому. Она ухаживала за старой графиней, ласкала и баловала детей, всегда была готова оказать те мелкие услуги, на которые она была способна; но все это принималось невольно с слишком слабою благодарностию…
Усадьба Лысых Гор была вновь отстроена, но уже не на ту ногу, на которой она была при покойном князе.
Постройки, начатые во времена нужды, были более чем просты. Огромный дом, на старом каменном фундаменте, был деревянный, оштукатуренный только снутри. Большой поместительный дом с некрашеным дощатым полом был меблирован самыми простыми жесткими диванами и креслами, столами и стульями из своих берез и работы своих столяров. Дом был поместителен, с комнатами для дворни и отделениями для приезжих. Родные Ростовых и Болконских иногда съезжались гостить в Лысые Горы семьями, на своих шестнадцати лошадях, с десятками слуг, и жили месяцами. Кроме того, четыре раза в год, в именины и рожденья хозяев, съезжалось до ста человек гостей на один два дня. Остальное время года шла ненарушимо правильная жизнь с обычными занятиями, чаями, завтраками, обедами, ужинами из домашней провизии.
Выл канун зимнего Николина дня, 5 е декабря 1820 года. В этот год Наташа с детьми и мужем с начала осени гостила у брата. Пьер был в Петербурге, куда он поехал по своим особенным делам, как он говорил, на три недели, и где он теперь проживал уже седьмую. Его ждали каждую минуту.
5 го декабря, кроме семейства Безуховых, у Ростовых гостил еще старый друг Николая, отставной генерал Василий Федорович Денисов.
6 го числа, в день торжества, в который съедутся гости, Николай знал, что ему придется снять бешмет, надеть сюртук и с узкими носками узкие сапоги и ехать в новую построенную им церковь, а потом принимать поздравления и предлагать закуски и говорить о дворянских выборах и урожае; но канун дня он еще считал себя вправе провести обычно. До обеда Николай поверил счеты бурмистра из рязанской деревни, по именью племянника жены, написал два письма по делам и прошелся на гумно, скотный и конный дворы. Приняв меры против ожидаемого на завтра общего пьянства по случаю престольного праздника, он пришел к обеду и, не успев с глазу на глаз переговорить с женою, сел за длинный стол в двадцать приборов, за который собрались все домашние. За столом были мать, жившая при ней старушка Белова, жена, трое детей, гувернантка, гувернер, племянник с своим гувернером, Соня, Денисов, Наташа, ее трое детей, их гувернантка и старичок Михаил Иваныч, архитектор князя, живший в Лысых Горах на покое.
Графиня Марья сидела на противоположном конце стола. Как только муж сел на свое место, по тому жесту, с которым он, сняв салфетку, быстро передвинул стоявшие перед ним стакан и рюмку, графиня Марья решила, что он не в духе, как это иногда с ним бывает, в особенности перед супом и когда он прямо с хозяйства придет к обеду. Графиня Марья знала очень хорошо это его настроение, и, когда она сама была в хорошем расположении, она спокойно ожидала, пока он поест супу, и тогда уже начинала говорить с ним и заставляла его признаваться, что он без причины был не в духе; но нынче она совершенно забыла это свое наблюдение; ей стало больно, что он без причины на нее сердится, и она почувствовала себя несчастной. Она спросила его, где он был. Он отвечал. Она еще спросила, все ли в порядке по хозяйству. Он неприятно поморщился от ее ненатурального тона и поспешно ответил.
«Так я не ошибалась, – подумала графиня Марья, – и за что он на меня сердится?» В тоне, которым он отвечал ей, графиня Марья слышала недоброжелательство к себе и желание прекратить разговор. Она чувствовала, что ее слова были неестественны; но она не могла удержаться, чтобы не сделать еще несколько вопросов.
Разговор за обедом благодаря Денисову скоро сделался общим и оживленным, и графиня Марья не говорила с мужем. Когда вышли из за стола и пришли благодарить старую графиню, графиня Марья поцеловала, подставляя свою руку, мужа и спросила, за что он на нее сердится.
– У тебя всегда странные мысли; и не думал сердиться, – сказал он.
Но слово всегда отвечало графине Марье: да, сержусь и не хочу сказать.
Николай жил с своей женой так хорошо, что даже Соня и старая графиня, желавшие из ревности несогласия между ними, не могли найти предлога для упрека; но и между ними бывали минуты враждебности. Иногда, именно после самых счастливых периодов, на них находило вдруг чувство отчужденности и враждебности; это чувство являлось чаще всего во времена беременности графини Марьи. Теперь она находилась в этом периоде.
– Ну, messieurs et mesdames, – сказал Николай громко и как бы весело (графине Марье казалось, что это нарочно, чтобы ее оскорбить), – я с шести часов на ногах. Завтра уж надо страдать, а нынче пойти отдохнуть. – И, не сказав больше ничего графине Марье, он ушел в маленькую диванную и лег на диван.
«Вот это всегда так, – думала графиня Марья. – Со всеми говорит, только не со мною. Вижу, вижу, что я ему противна. Особенно в этом положении». Она посмотрела на свой высокий живот и в зеркало на свое желто бледное, исхудавшее лицо с более, чем когда нибудь, большими глазами.
И все ей стало неприятно: и крик и хохот Денисова, и разговор Наташи, и в особенности тот взгляд, который на нее поспешно бросила Соня.
Соня всегда была первым предлогом, который избирала графиня Марья для своего раздражения.
Посидев с гостями и не понимая ничего из того, что они говорили, она потихоньку вышла и пошла в детскую.
Дети на стульях ехали в Москву и пригласили ее с собою. Она села, поиграла с ними, но мысль о муже и о беспричинной досаде его не переставая мучила ее. Она встала и пошла, с трудом ступая на цыпочки, в маленькую диванную.
«Может, он не спит; я объяснюсь с ним», – сказала она себе. Андрюша, старший мальчик, подражая ей, пошел за ней на цыпочках. Графиня Марья не заметила его.
– Chere Marie, il dort, je crois; il est si fatigue, [Мари, он спит, кажется; он устал.] – сказала (как казалось графине Марье везде ей встречавшаяся) Соня в большой диванной. – Андрюша не разбудил бы его.
Графиня Марья оглянулась, увидала за собой Андрюшу, почувствовала, что Соня права, и именно от этого вспыхнула и, видимо, с трудом удержалась от жесткого слова. Она ничего не сказала и, чтобы не послушаться ее, сделала знак рукой, чтобы Андрюша не шумел, а все таки шел за ней, и подошла к двери. Соня прошла в другую дверь. Из комнаты, в которой спал Николай, слышалось его ровное, знакомое жене до малейших оттенков дыхание. Она, слыша это дыхание, видела перед собой его гладкий красивый лоб, усы, все лицо, на которое она так часто подолгу глядела, когда он спал, в тишине ночи. Николай вдруг пошевелился и крякнул. И в то же мгновение Андрюша из за двери закричал:
– Папенька, маменька тут стоит.
Графиня Марья побледнела от испуга и стала делать знаки сыну. Он замолк, и с минуту продолжалось страшное для графини Марьи молчание. Она знала, как не любил Николай, чтобы его будили. Вдруг за дверью послышалось новое кряхтение, движение, и недовольный голос Николая сказал:
– Ни минуты не дадут покоя. Мари, ты? Зачем ты привела его сюда?
– Я подошла только посмотреть, я не видала… извини…
Николай прокашлялся и замолк. Графиня Марья отошла от двери и проводила сына в детскую. Через пять минут маленькая черноглазая трехлетняя Наташа, любимица отца, узнав от брата, что папенька спит в маленькой диванной, не замеченная матерью, побежала к отцу. Черноглазая девочка смело скрыпнула дверью, подошла энергическими шажками тупых ножек к дивану и, рассмотрев положение отца, спавшего к ней спиною, поднялась на цыпочки и поцеловала лежавшую под головой руку отца. Николай обернулся с умиленной улыбкой на лице.
– Наташа, Наташа! – слышался из двери испуганный шепот графини Марьи, – папенька спать хочет.
– Нет, мама, он не хочет спать, – с убедительностью отвечала маленькая Наташа, – он смеется.
Николай спустил ноги, поднялся и взял на руки дочь.
– Взойди, Маша, – сказал он жене. Графиня Марья вошла в комнату и села подле мужа.
– Я и не видала, как он за мной прибежал, – робко сказала она. – Я так…
Николай, держа одной рукой дочь, поглядел на жену и, заметив виноватое выражение ее лица, другой рукой обнял ее и поцеловал в волоса.
– Можно целовать мама ? – спросил он у Наташи.
Наташа застенчиво улыбнулась.
– Опять, – сказала она, с повелительным жестом указывая на то место, куда Николай поцеловал жену.
– Я не знаю, отчего ты думаешь, что я не в духе, – сказал Николай, отвечая на вопрос, который, он знал, был в душе его жены.
– Ты не можешь себе представить, как я бываю несчастна, одинока, когда ты такой. Мне все кажется…
– Мари, полно, глупости. Как тебе не совестно, – сказал он весело.
– Мне кажется, что ты не можешь любить меня, что я так дурна… и всегда… а теперь… в этом по…
– Ах, какая ты смешная! Не по хорошу мил, а по милу хорош. Это только Malvina и других любят за то, что они красивы; а жену разве я люблю? Я не люблю, а так, не знаю, как тебе сказать. Без тебя и когда вот так у нас какая то кошка пробежит, я как будто пропал и ничего не могу. Ну, что я люблю палец свой? Я не люблю, а попробуй, отрежь его…
– Нет, я не так, но я понимаю. Так ты на меня не сердишься?
– Ужасно сержусь, – сказал он, улыбаясь, и, встав и оправив волосы, стал ходить по комнате.
– Ты знаешь, Мари, о чем я думал? – начал он, теперь, когда примирение было сделано, тотчас же начиная думать вслух при жене. Он не спрашивал о том, готова ли она слушать его; ему все равно было. Мысль пришла ему, стало быть, и ей. И он рассказал ей свое намерении уговорить Пьера остаться с ними до весны.
Графиня Марья выслушала его, сделала замечания и начала в свою очередь думать вслух свои мысли. Ее мысли были о детях.
– Как женщина видна уже теперь, – сказала она по французски, указывая на Наташу. – Вы нас, женщин, упрекаете в нелогичности. Вот она – наша логика. Я говорю: папа хочет спать, а она говорит: нет, он смеется. И она права, – сказала графиня Марья, счастливо улыбаясь.