Хью ле Диспенсер Младший

Хью ле Диспенсер Младший англ. Hugh le Despenser/Despencer the Younger<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Казнь Хью Диспенсера Младшего. Миниатюра из рукописи «Хроник» Жана Фруассара</td></tr>
1/3-й барон ле Диспенсер
29 июля 1314 — 1326
Предшественник:	Новая креация
Преемник:	Титул упразднён. Восстановлен в 1338 году для Хью ле Диспенсера
барон Гламорган
1317 — 1326
Соправитель:	Элинор де Клер (1317 — 1326)
По праву жены
Рождение:	ок. 1286
Смерть:	24 ноября 1326(1326-11-24) Херефорд
Место погребения:	аббатство Тьюксбери
Род:	Диспенсеры
Отец:	Хью ле Диспенсер Старший
Мать:	Изабелла де Бошан
Супруга:	Элинор де Клер
Дети:	сыновья: Хью, Жильбер, Эдвард, Джон дочери: Изабель, Элинор, Джоан, Маргарет, Элизабет

Хью ле Диспенсер, известный также как Диспенсер Младший (англ. Hugh le Despenser/Despencer the Younger; ок. 1285/1287 — 24 ноября 1326) — 1-й барон ле Диспенсер с 1314, барон Гламорган (по праву жены) с 1317, королевский канцлер с 1318, фаворит короля Англии Эдуарда II, старший сын Хью ле Диспенсера Старшего, 1-го графа Винчестера, и Изабеллы де Бошан, дочери Уильяма де Бошана, 9-го графа Уорика.

Биография

Молодые годы

Хью происходил из рода Диспенсеров, выдвинувшегося в XIII веке. Его отец, Хью Старший, способный администратор и дипломат, верно служил королю Эдуарду I.

Точная дата рождения Хью документально не установлена. Современные историки помещают дату рождения между 1285 и 1287 годами.

В мае 1306 года Хью был посвящён в рыцари. И в том же году он женился на Элинор де Клер, сестре графа Глостера и Хартфорда Гилберта де Клера, также приходившейся внучкой королю Эдуарду I. Одной из причин этого брака было то, что король Эдуард I задолжал Хью Старшему 2000 марок, а посредством этого брака долговое обязательство было улажено. Кроме того, этот брак был наградой Диспенсерам за лояльность.

Благодаря этому браку Диспенсеры сблизились с принцем Эдуардом, дядей Элеонор, ставшим после смерти Эдуарда I королём под именем Эдуард II, и с фаворитом Эдуарда II, Пирсом Гавестоном, который был женат на сестре Элеонор. Хью Старший был одним из немногих баронов, принявших сторону Эдуарда II во время конфликта вокруг Пирса Гавестона, при этом Хью Младший находился в оппозиции к королю. В итоге Хью Старший стал одним из главных советников короля после казни Гавестона. За ним перешёл на сторону короля и Хью Младший. В 1313 году он сопровождал Эдуарда II в поездке в Понтуаз.

Летом 1314 года в битве при Бэннокберне погиб Гилберт де Клер, не оставивший детей. Наследницами его обширных владений стали три сестры, в том числе и Элеонор, а через неё — Хью Младший, унаследовавший Гламорган и ряд других владений в Уэльсе. Кроме того, 29 июля король даровал Хью баронский титул. Таким образом, за несколько лет Хью прошел путь от безземельного рыцаря до одного из самых богатых магнатов в королевстве.

Стремящийся увеличить своё влияние и богатство и пользуясь благоволением к нему короля, Хью в 1315 году захватил замок Тонбридж в Валлийской марке. А в 1318 году он убил Лливелина Брена — валлийского заложника, переданного ему на попечение.

Диспенсеры у власти

В 1318 году Эдуард II назначил Хью Младшего королевским канцлером. Став придворным, Хью смог добиться привязанности Эдуарда, вытеснив предыдущего фаворита, Роджера д’Амори. Это вызвало тревогу у баронов королевства, поскольку в Хью Младшем они увидели ухудшенную версию Пирса Гавестона и угрозу своему положению.

В наследство его жены входила треть бывших владений Клеров. Однако, желая получить всё наследство, Хью Диспенсер Младший, по сообщению автора «Жизнеописания Эдуарда Второго», «подстроил сонаследникам такие ловушки», что каждый из них мог потерять наследство, и тогда всё графство перешло бы ему. В результате в 1320 году Хью захватил валлийские владения, принадлежавшие Клерам, игнорируя права мужей своячениц. Это вызвало недовольство баронов Валлийской марки, в первую очередь Роджера Мортимера, барона Вигмора, опасавшегося за свои владения.

Французский хронист Жан Фруассар пишет: «Этот сэр Хьюго управлял делами так, что главными хозяевами королевства были его отец и он сам, и у них было честолюбивое намерение превзойти всех остальных великих баронов Англии». К 1321 году Диспенсеры нажили себе множество врагов. В результате в августе 1321 года бароны добились изгнания Хью Старшего и Хью Младшего.

Однако король Эдуард смог использовать разногласия среди баронов, чтобы одолеть оппозицию. И уже в середине января 1322 года Диспенсеры тайно возвратились, после того, как Эдуард II начал военные действия против оппозиции. Официально король утвердил их возвращение 11 февраля. Отец и сын поддержали репрессии, которые начал король после разгрома мятежных баронов. Хью Диспенсер Старший был членом трибунала, осудившего Томаса Ланкастера, лидера баронской оппозиции Эдуарду II, на смерть 20 марта 1322 года. Роджер Мортимер, сдавшийся в плен, был заточён в Лондонский Тауэр.

10 мая 1322 года Хью Диспенсер Старший получил титул графа Винчестера. В результате Диспенсеры обрели неограниченную власть, которую они использовали для увеличения личного богатства. На различные посты они назначали своих сторонников. Этот период истории Англии иногда упоминается как «Тирания». «Когда он увидел, что настолько держит короля Англии в своей власти, что тот ничего не мог возразить против того, что он говорил и делал, то тогда он стал причиной того, что многие благородные и другие люди были преданы смерти без закона и суда, но только лишь потому, что он подозревал их в злоумышлениях против себя. Его гордость стала такой нестерпимой, что те бароны, что еще оставались жить в Англии, уже не могли и не хотели более её терпеть», - пишет про Диспенсера Фруассар.

Хью Младший неоднократно пытался заставить Эдуарда II казнить Роджера Мортимера, однако король медлил. А затем Мортимеру удалось бежать из Тауэра во Францию.

Свержение и казнь

Правление Диспенсеров вызывало недовольство. Сильную неприязнь к ним испытывала и жена Эдуарда II, Изабелла. Весной 1325 года она отправилась во Францию, где королём был её брат Карл IV. Там она встретилась с Роджером Мортимером, который к концу 1325 года стал её любовником. Она отказалась возвращаться в Англию, обвинив Хью Диспенсера Младшего в гомосексуальных связях с королём и заявив, что не вернётся, пока между ней и её мужем будет стоять третье лицо, имея в виду Хью Диспенсера Младшего. С этого времени она одевалась как вдова, утверждая, что Диспенсер уничтожил её брак с Эдуардом. В одном из посланий королю Изабелла пригрозила вторжением в страну её союзников для свержения фаворита. Несмотря на предпринимаемые Диспенсерами попытки вернуть Изабеллу, она возвращаться на их условиях отказалась. Кроме того, Изабелла вступила в переписку с недовольными Эдуардом и Диспенсерами баронами, готовя вторжение в Англию. Помолвив принца Эдуарда с дочерью графа Эно Вильгельма, она получила возможность нанять наёмников.

Вторжение началось в сентябре 1326 года. На сторону Изабеллы и Мортимера перешли многие английские бароны. Армия Изабеллы 2 октября достигла Оксфорда, где она была «встречена как спасительница». Давний противник Эдуарда, епископ Херефорда Адам Орлетон, выступил в университете с речью о злодеяниях Диспенсеров. В тот же день Эдуард покинул Лондон и направился на запад в сторону Уэльса. Его сопровождал Хью Младший.

Однако далеко убежать им не удалось. 16 ноября король и его фаворит были обнаружены и взяты под стражу около Ллантризанта. Хью Младший был казнён 24 ноября в Херефорде при огромном стечении народа. Его повесили как вора, оскопили, четвертовали и отправили части тела в крупнейшие города Англии. Его владения были конфискованы, а титул упразднён. Его отца казнили в Бристоле 27 октября.

Только в 1338 году старшему сыну Хью был возвращён титул барона Диспенсера.

В искусстве

Хью Диспенсер Младший является действующим лицом в серии исторических романов Мориса Дрюона «Проклятые короли» и в романе Дениса Гербера «Ангел, стоящий на солнце». Хью под именем Спенсер Младший является одним из героев пьесы Кристофера Марло «Эдуард II».

Образ Хью Диспенсера Младшего также показан в нескольких экранизациях:

• «Проклятые короли», сериал 1972 года, экранизация романов Мориса Дрюона. Роль Хью исполнил Жиль Видал.
• «Проклятые короли», сериал 2005 года. Роль Хью исполнил Энди Джиллет.
• «Эдуард II», фильм 1991 года, экранизация пьесы Кристофера Марло. Роль Хью исполнил Джон Линч.

Брак и дети

Жена: с 1306 (после 14 июня, Вестминстер) Элинор де Клер (ок. 1292 — 30 июня 1337), дочери Гилберта де Клера, 7-го графа Хартфорда и 4-го графа Глостера, и английской принцессы Джоанны Акрской, дочери короля Эдуарда I. Дети:

• Хью (1308 — 8 февраля 1349), 2/4-й барон ле Диспенсер с 1338
• Жильбер (ок. 1309—1381), Диспенсер из Мелтон Моубрей
• Эдвард (ок. 1310 — 30 сентября 1342), рыцарь
• Джон (ок. 1311 — июнь 1336)
• Изабель (ок. 1312—1356); муж: с 1321 (аннулирован в 1344) Ричард Фицалан (ок. 1313 — 24 января 1376), 10-й граф Арундел
• Элинор (ок. 1315—1351), монахиня Семпрингхэмского монастыря
• Джоан (ок. 1317—1384), монахиня аббатства Шефтсбери
• Маргарет (ок. 1319—1337), монахиня Вэттонского монастыря
• Элизабет (ок. 1325 — 13 июля 1389); муж: с 1338 Морис де Беркли (1330 — 8 июня 1368), 4-й барон Беркли

Литература

• Annales Paulini // Chronicles of the Reigns of Edward I and Edward II / Hrsg. von W. Stubbs. — 2-е изд. — London: HMSO, 1882—1883. — (Rolls Series).
• Cronicl of London, 1089—1483 / Ed. H. Nicholas. — 1827.
• Foedera, Conventiones, Literae et cujuscumque generis Acta Publica, or Rymer's Foedera, 1066—1383 / 20 vols, ed. Thomas Rymer; 4 vols, ed. Adam Clarke, J. Caley F. Holbrooke, J. W. Clarke and T. Hardy. — London, 1704—1735, 1816—1869.
• [books.google.com/books?id=ykUC5R2gyk0C&printsec=frontcover&dq=isbn:0199275947&hl=ru&cd=1#v=onepage&q&f=false Vita Edwardi Secundi: The life of Edward the Second] / Denholm-Young N. (ed.); Wendy R. Childs (re-edited text with new introduction, new historical notes, and revised translation). — Oxford: Oxford University Press, 2005. — 270 p. — ISBN 0199275947.
• Fryde Natalie. The Tyranny and Fall of Edward II, 1321–1326. — Cambridge: Cambridge University Press, 1979. — ISBN 052122201X.
• Haines Roy Martin. King Edward II: Edward of Caernarfon, His Life, His Reign, and its Aftermath, 1284–1330. — Montréal; London: McGill-Queen’s University Press, 2003. — ISBN 0773524320.
• Karau Bjørn Kristian. [www.despensers.de/despenser-downloads/MA-thesis_Despensers.pdf Günstlinge am Hof Edwards II. von England – Aufstieg und Fall der Despensers]. — Kiel: Philosophischen Fakultät, Christian-Albrechts-Universität zu Kiel, 1999.
• Mortimer Ian. The Greatest Traitor: The Life of Sir Roger Mortimer, 1st Earl of March, Ruler of England, 1327–1330. — London: Jonathan Cape, 2003. — ISBN 0224062492.
• Underhill Frances A. For Her Good Estate: The Life of Elizabeth de Burgh. — Basingstoke: Macmillan Press, 1999. — ISBN 0333753259.
• Weir A. Queen Isabella: Treachery, Adultery, and Murder in Medieval England. — Ballantine Books, 2005. — ISBN 9780345453204.
• Брайант Артур. Эпоха рыцарства в истории Англии / Пер. с англ. Т. В. Ковалёва, М. Г. Муравьёва. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 576 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-8071-0085-9.
• Уэйр Э. Французская волчица - королева Англии. Изабелла / Элисон Уэйр; пер. с англ. А. Немировой. — М.: АСТ: Астрель, 2010. — 629, [11] с. — 3 000 экз. — ISBN 978-5-17-041727-8.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL2.htm#HughDespencerWinchesterdied1326B EARLS of WINCHESTER 1322-1326 (LE DESPENCER)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 5 января 2011.
• [www.stirnet.com/HTML/genie/british/dd/despencer1.htm Despencer]. Stirnet. Проверено 5 января 2011. [www.webcitation.org/67aaeyAeA Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
• [www.cracroftspeerage.co.uk/online/content/Despencer1295.htm le Despencer, Baron (E, 1295 with precedency from 1264)]. Cracroft's Peerage. Проверено 5 января 2011. [www.webcitation.org/67aafTdbK Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].

Предки Хью ле Диспенсера Младшего

16. Томас ле Диспенсер                 8. Хью I ле Диспенсер (ум. 23 февраля/30 мая 1238) главный шериф Беркшира                       4. Хью II ле Диспенсер (до 1223 — 4 августа 1265) 1-й барон Диспенсер, юстициарий Англии                             18. Сэйр IV де Квинси (ум. 3 ноября 1219) 1-й граф Уинчестер               10. N де Квинси                         19. Маргарет де Бомон (ум. февраль 1235)                 2. Хью ле Диспенсер Старший (1261 — 27 ноября 1326) 2-й барон ле Диспенсер, 1-й граф Винчестер                                   20. Алан Бассет (ум. 1223) лорд Бассет из Викомба               10. Филипп Бассет (ум. 29 октября 1271) юстициарий Англии                       21. Эйлин (Эйлива) де Гэй                 5. Эйлин (Эйлива) Бассет (ок. 1242/1250 — до 11 апреля 1281)                               22. Мэтью де Лувен (ум. ок. 1258)                 11. Хафиса де Лувен                       23. Мюриэль                 1. Хью ле Диспенсер Младший 1-й барон ле Диспенсер                                         24. Уолтер де Бошан (ум. 14 апреля 1236)                 12. Уильям де Бошан из Элмли (ум. 7 января/21 апреля 1268)                         25. Джоан де Мортимер                 6. Уильям де Бошан (ок. 1237/1241 — 5/9 июня 1298) 9-й граф Уорик                             26. Уильям Модуит из Хэнслоупа (ум. до 14 февраля 1257)                 13. Изабель Модуит (ум. до 1267)                         27. Элис де Бомон (ум. ок. 1247/1263)                 3. Изабелла де Бошан (ум. 1306)                                     28. Джефри ФицПирс (ум. 14 октября 1213) 1-й граф Эссекс               14. Джон ФицДжефри (ум. 1258) лорд Шира, юстициарий Ирландии                       29. Эвелин де Клер (ум. 22 ноября 1220/4 июня 1225)                 7. Матильда (Мод) ФицДжон (ум. 16/18 апреля 1301)                               30. Хью Биго (ум. 11/18 февраля 1225) 3-й граф Норфолк               15. Изабель Биго                         31. Мод (Матильда) Маршал (до 1195 — 1/7 апреля 1248)

Отрывок, характеризующий Хью ле Диспенсер Младший

«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.