Дисциплинарный батальон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Отдельный дисциплинарный батальон — специальное формирование в вооружённых силах России и некоторых странах СНГ, воинская часть (отдельный батальон), в котором отбывают наказание осуждённые за уголовные преступления в период прохождения военной службы военнослужащие и курсанты высших военных учебных заведений, до получения ими первичного офицерского звания.

Создан в этих же целях в соответствии с действовавшим ранее уголовным кодексом. Срок службы осуждённым в дисциплинарном батальоне не засчитывается в общий срок действительной военной службы, за исключением особых случаев (приказ командующего войсками военного округа). Таким образом, военнослужащий, отбывший срок наказания в дисциплинарном батальоне, направлялся в регулярные войска дослуживать срок, который ему оставался до осуждения. В конце 1980-х годов срок направления в дисциплинарный батальон был увеличен до трёх лет.

В отдельный дисциплинарный батальон направляются для отбывания уголовных наказаний, осуждённые военным судом солдаты и сержанты. При этом после отбывания наказания в дисциплинарном батальоне военнослужащие, закончившие военную службу, проходят по документам как не имеющие судимости.

Общая численность постоянного состава отдельного дисциплинарного батальона — около 300 человек.

Общая численность переменного состава отдельного дисциплинарного батальона зависит от количества осуждённых военнослужащих по призыву, но не более 500 человек.

Сокращённое наименование — одисб. В просторечии употребляется сокращение — дисбат; солдатский жаргон — дизель.





История создания

Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года в отдельный дисциплинарный батальон направлялись военнослужащие рядового и младшего начальствующего состава, осуждённые военным трибуналом к лишению свободы на срок от шести месяцев до двух лет за самовольные отлучки. В дальнейшем практика пошла по пути замены лишения свободы на срок до двух лет направлением в отдельный дисциплинарный батальон военнослужащих, совершивших и общеуголовные преступления незначительной общественной опасности. С началом Великой Отечественной войны большинство отдельных дисциплинарных батальонов (за исключением дислоцированных в восточных районах СССР) было расформировано, а отбывавшие там наказание военнослужащие направлены на фронт и зачислены в обычные формирования или штрафные части, в зависимости от совершённого преступления.

С конца лета 1942 года на основании Приказа № 227 Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина создаются фронтовые штрафные батальоны для командиров и армейские штрафные роты — для красноармейцев, сержантов и старшин. Боевое расписание штрафных частей Красной Армии 1942 — 1945 годах насчитывало 60 штрафных батальонов и 1 049 штрафных рот. После окончания Великой Отечественной войны многие расформировываются или преобразуются в дисциплинарные батальоны и под этим названием сохраняются после распада СССР в вооружённых силах Российской Федерации, Украины, Белоруссии и других стран СНГ.

Дисциплинарные батальоны имеются в каждом округе и флоте. Военнослужащие в них делятся на «постоянный» состав (проходящие действительную военную в службу по призыву или договору и занимающие командные должности от командира отделения до командира батальона) и «переменный» состав — осуждённые. Военнослужащим, состоящим на офицерских должностях воинское звание присваивается на одну ступень выше, чем в аналогичных общевойсковых частях[1] (командир взвода — капитан, командир роты — майор, Командир батальона — полковник).

Военнослужащий, направленный в дисциплинарный батальон решением военного трибунала, лишается воинского звания, которое ему восстанавливается по отбытии срока наказания (или освобождении по УДО) при условии, если осужденный не лишен такового при вынесении приговора.

Современность

В настоящее время порядок и условия содержания осуждённых военнослужащих в дисциплинарных батальонах определяются «Положением о дисциплинарном батальоне в Вооружённых Силах Российской Федерации», утверждённом постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июня 1997 года № 669 и Приказом Министра обороны Российской Федерации № 302 от 29 июля 1997 года. Время нахождения осуждённого в дисциплинарном батальоне в срок военной службы не включается (за исключением случаев ходатайства командования части на имя командующего войсками военного округа, в подчинении которого находится дисциплинарный батальон, о зачёте срока пребывания в дисциплинарном батальоне в срок военной службы), но осуждённые остаются военнослужащими и носят погоны рядовых (матросов). По отбытии 1/3 срока наказания осуждённый, вставший на путь исправления, может быть зачислен в «разряд исправляющихся» и допущен к несению службы в наряде или к работам за территорией части (под конвоем или без него). По отбытии не менее половины срока наказания осуждённые из числа зачисленных в «разряд исправляющихся» могут быть представлены к условно-досрочному освобождению (УДО).

В конце 2000-х годов в странах СНГ наметился кризис системы дисбатов, связанный с сокращением количества лиц, которым назначается этот вид наказания. В 2014 году этот вид наказания был назначен в России лишь 180 лицам[2] (в 2010 году - 503[3]). В иных странах СНГ пропорция между переменным и постоянным контингентом стала превышать все разумные пределы: на Украине в дисбате в январе 2012 года находилось только 5 осужденных при численности постоянного свободного штата около 200 военнослужащих[4]. В Беларуси на 6 осужденных в дисбате приходилось в 2010 году около 160 военнослужащих обслуживающего состава[4]. В результате, страны СНГ стали отказываться от дисбатов - сначала Казахстан отменил этот вид наказания в 2008 году[4], а затем в 2014 году Беларусь.

Формирование

Советского периода

До и во время Великой Отечественной войны в ВС СССР:

Послевоенный период:

Федерального периода

Документальные фильмы

  • [www.youtube.com/watch?v=oNkWctm_Om0&NR=1 Дисциплинарный батальон Дальневосточного ВО.]

См. также

Напишите отзыв о статье "Дисциплинарный батальон"

Примечания

  1. ↑ Дисциплинарный батальон приравнивается к общевойсковому отдельному батальону.
  2. ↑ [www.cdep.ru/index.php?id=79&item=2074 Судебный департамент]
  3. ↑ [www.cdep.ru/index.php?id=79&item=837 Судебный департамент]
  4. ↑ 1 2 3 Овчаренко А. С. Сравнительная характеристика военно-арестантских / военно-исправительных рот, дисциплинарных рот / батальонов и штрафных рот / батальонов Российской Федерации, Украины и Беларуси // Пролог. - 2013. - № 2 (2). - С. 64
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_33_06.html#05 13. Отдельные дисциплинарные батальоны. Перечень 33.]

Литература

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дисциплинарный батальон

– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дисциплинарный_батальон&oldid=81549538»