Ди Канио, Паоло

Паоло Ди Канио
Общая информация
Родился
Гражданство
Рост	178 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Карьера
Молодёжные клубы
	Лацио
Клубная карьера*
1985—1990	Лацио	54 (4)
1986—1987	→  Тернана	27 (2)
1990—1993	Ювентус	58 (6)
1993—1994	Наполи	28 (5)
1994—1996	Милан	37 (6)
1996—1997	Селтик	26 (12)
1997—1999	Шеффилд Уэнсдей	41 (23)
1999—2003	Вест Хэм Юнайтед	118 (48)
2003—2004	Чарльтон Атлетик	31 (4)
2004—2006	Лацио	50 (11)
2006—2008	Чиско (Рим)	46 (14)
Национальная сборная**
1988—1990	Италия (до 21)	9 (2)
Тренерская карьера
2011—2013	Суиндон Таун
2013	Сандерленд
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Па́оло Ди Ка́нио (итал. Paolo Di Canio; род. 9 июля 1968 года, Рим) — итальянский футболист и футбольный тренер. Выступал на позиции нападающего.

Карьера игрока в Италии

Паоло Ди Канио был воспитанником футбольной школы римского «Лацио», но славы великого футболиста так и не сыскал. Он был постоянным игроком основных составов «Лацио», «Ювентус», «Наполи» и «Милана», но оказывался в тени таких игроков, как Алессандро Дель Пьеро, Роберто Баджо и Джанлука Виалли, что не давало ему полностью раскрыть свой талант. Паоло прославился другим. Ди Канио, воспитанный на улицах неблагоприятного района Рима Квартиччоло, на поле стал отмечаться своими радикальными выходками, не скрывая своих убеждений. В частности, он неоднократно праздновал забитые голы нацистским салютом. На его плечо нанесена татуировка DVX, которая на латинском означает Дуче. Ди Канио также не скрывал своего восхищения Бенито Муссолини.

Карьера игрока в Великобритании

В сезоне 1996/97 Паоло Ди Канио решил перебраться в «Селтик» из Глазго, где стал лучшим футболистом. После этого он переходит в клуб Премьер лиги «Шеффилд Уэнсдей». Строптивость характера опять сыграла дурную шутку: именно из-за характера и околофутбольных выходок Ди Канио тренер сборной Италии Джованни Трапаттони не вызывал его в команду, и тренер «Уэнсдей» Рон Аткинсон часто обвинял Ди Канио в халатном отношениям к играм и предрекал скорое завершение его карьеры. Сам Ди Канио резко выступал в прессе по поводу обвинения со стороны Аткинсона. Но тут наступила развязка, которой никто не ждал: Аткинсон сделал Ди Канио капитаном команды. Благодаря этому «Шеффилд Уэнсдей» остались в элите.

Но тут случилось то, что сделало Ди Канио антигероем. 26 сентября 1998 года в матче с лондонским «Арсеналом» произошёл конфликт: после игрового столкновения Патрика Виейра и Вима Йонка между ними произошла словесная перепалка, в которую вмешался Ди Канио. За Виейра вступился Мартин Киоун, который оттолкнул Ди Канио, задев его локтем. Ди Канио ответил Киоуну, и арбитр матча Пол Элкок удалил его с поля. Возмущенный решением судьи Ди Канио высказал Элкоку своё недовольство, а потом толкнул арбитра. Руководство Английской Премьер-лиги тут же вылило всю грязь на Ди Канио. Газета «The Times» опубликовала снимки с лежащим на поле Элкоком и словами министра спорта Тони Бэнкса, который призывал выгнать Ди Канио из футбола. Федерация Английской Премьер-лиги вынесла вердикт — 11 матчей дисквалификации.

Ди Канио поступило предложение вернуться в Италию или перебраться в Испанию, но он решил остаться в Англии и перешёл в лондонский «Вест Хэм Юнайтед». Тогдашний тренер Харри Реднапп искал для команды именно лидера. Но поступок в матче против «Эвертона» 16 декабря 2000 года просто потряс весь футбольный мир. Игрок «Вест Хэм Юнайтед» сделал навес в штрафную на Ди Канио, который, увидев, что вратарь Пол Джеррард в результате столкновения получил травму и упал за пределами штрафной, поймал мяч в руки и указал на лежащего вратаря. Кадры этого момента облетели все телеканалы мира. Паоло Ди Канио стал героем, а ФИФА вручило ему приз Fair play. Многие в Англии сразу простили ему случай с арбитром. Покинув «Вест Хэм», Ди Канио стал его легендой. Затем, отыграв сезон в «Чарльтон Атлетик», Паоло вернулся в «Лацио».

Карьера тренера

20 мая 2011 года Паоло Ди Канио возглавил английский клуб «Суиндон Таун». 18 февраля 2013 года тренер подал в отставку.

31 марта 2013 года стал тренером «Сандерленда». Контракт подписан на 2,5 года. Сменил на этом посту Мартина О’Нила. 22 сентября был отправлен в отставку с поста главного тренера сразу после поражения в матче чемпионата Англии против «Вест Бромвича». Из пяти матчей сезона, команда под руководством Ди Канио, проиграла четыре и лишь один раз сыграла вничью.

Достижения

Клубные

Ювентус

• Обладатель Кубка УЕФА (1993)

Милан

• Чемпион Италии (1): 1996
• Обладатель Суперкубка УЕФА (1994)

Вест Хэм

• Обладатель Кубка Интертото (1999)

Индивидуальные

• Игрок года по версии футболистов Шотландской ассоциации профессиональных футболистов (1997)
• Лауреат премии Фэйр-Плей (2000)

Тренерские

Суиндон Таун

• Вторая Футбольная лига (2012)

Ссылки

• [paolodicanio68.blogspot.com/ Перевод автобиографии Паоло Ди Канио на русский язык]

Отрывок, характеризующий Ди Канио, Паоло

Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!