Ди швуэ
| די שבֿועה | |
| | |
| Дата выпуска |
1902 |
|---|---|
| Жанр |
революционная песня |
| Язык песни | |
| Автор |
С. А. Ан-ский, Г. Бек |
Ди швуэ (идиш די שבֿועה — «Клятва» или «Присяга», также идиш די בונדישע שבֿועה — «Бундистская клятва», идиш די נײַע שבֿועה — «Новая клятва») — одна из наиболее известных песен еврейского рабочего и социалистического движения, гимн партии Бунд[1].
Кроме Бунда песню с тем же названием и припевом, но с изменённым текстом, использовала в качестве гимна партия левых сионистов «Поалей Цион»[2].
Содержание
История
Текст песни был написан на идише в 1902 году в Берне еврейским поэтом, этнографом и общественным деятелем из Российской империи С. А. Ан-ским к пятилетию Бунда и опубликован в лондонском журнале «Дер йидишер арбетер» (№ 14/1902). Музыку к тексту Ан-ского написал лондонский дирижёр Г. Бек. В неё вошли немецкие и русские мотивы («Коль славен наш Господь в Сионе…»).
Уже к первомаю 1903 года новая песня приобрела популярность среди членов Бунда и вскоре стала партийным гимном.
В основу текста Ан-ского легла одноименная песня неизвестного автора[3] (т. н. «Старая клятва»), по одной из версий возникшая в 1892 году во время забастовки ткачей талесов в Коломые: ткачи поклялись на Торе, что возобновят работу только после выполнения их требований. Впоследствии песня в разных вариантах приобрела популярность среди еврейского населения. Первое засвидетельствованное исполнение имело место в местечке Крынки Белостокского уезда во время забастовки кожевников. Впервые была издана в Белостоке на листовке Бунда.
Песня была под запретом в Польше вплоть до 1926 года, когда издательство выиграло апелляцию по делу о запрете цензурой издания текста песни в собрании сочинений Ан-ского.
Использование
«Клятва» до сегодняшнего дня исполняется на встречах еврейских социалистов, собраниях членов Бунда и в других торжественных случаях[4][5] (на столетии организации, на похоронах последнего руководителя Восстания в Варшавском гетто Марка Эдельмана и др.).
Песня распространена и в нееврейских левых кругах.
В настоящее время, как правило, исполняются первый, последний куплеты и припев. Наиболее радикальные строфы исходного текста опускаются.
Напишите отзыв о статье "Ди швуэ"
Примечания
- ↑ Zofia Borzymińska i Rafał Żebrowski (red.). Polski słownik judaistyczny. — Warszawa: Prószyński i S-ka, 2003. — ISBN 8372551758.
- ↑ David Philip Shuldiner. Of Moses and Marx: folk ideology and folk history in the Jewish labor movement. — Westport, Connecticut — London: Greenwood Publishing Group, 1999. — С. 102—103. — ISBN 0-89789-617-3.
- ↑ [epyc.yivo.org/content/13_6.php Songs and Anthems for Political Causes]. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [www.forward.com/articles/3356 The Jewish Weekly Forward]. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ Gabriella Safran, Steven J. Zipperstein, Craig Stephen Cravens. The worlds of S. An-sky: a Russian Jewish intellectual at the turn of the century. — Stanford University Press, 2006. — С. 215, 472. — ISBN 0-8047-5344-X.
Ссылки
- [a-pesni.org/idich/dishvue.php Текст и история песни]. Проверено 13 марта 2015.
- [www.youtube.com/watch?v=KZg-5RBFjbA Хоровое исполнение (сокращенная версия)]. Проверено 13 марта 2015.
Отрывок, характеризующий Ди швуэ
– Да что же он? – спросил граф.– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
