Длиннокрылы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Длиннокрылы

Обыкновенный длиннокрыл
Научная классификация
Международное научное название

Miniopterus Bonaparte, 1837


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Длиннокрылы (лат. Miniopterus) — единственный род рукокрылых из семейства длиннокрыловые, родственного семейству гладконосые.





Описание

Мелкие и средние по величине летучие мыши: масса 6-20 г, длина предплечья 37-55 мм, размах крыльев 25-40 см. Дополнительных кожных образований на морде нет. Морда укорочена, голова округлая; уши короткие, при взгляде сбоку почти не выступают за края силуэта головы. Козелок слабо булавовидный. Крылья длинные, широкие у основания и узкие и заостренные в кистевой части; в 3-м пальце две фаланги срастаются, образуя очень длинную (сопоставимую с соответствующей метакарпалией) дистальную фалангу, в покое подогнутую на внутреннюю сторону крыла (с чем и связано тривиальное название этих зверьков). Эпиблема неразвита, крыловая перепонка прикрепляется к внутреннему (первому) пальцу ступни. Шерсть короткая, густая. Окрас различных оттенков коричневого, от темно-бурого до коричнево-рыжего, палевого или буровато-серого. Малых предкоренных зубов 1/1, резцов 2/3. На верхних кореных зубах выражен бассейн гипокона, практически отсутствующий у гладконосых. Череп имеет очень характерный вид из-за низкой приплюснутой ростральной части и округлой сильно вздутой мозговой.

Распространение

Широко распространены в теплых регионах Восточного полушария. Обитают в Африке, на Мадагаскаре, на юге Европы, в Южной и Юго-Восточной Азии, в Австралии, на Новой Гвинее и Новых Гебридах. В фауне России два вида — обыкновенный длиннокрыл (лат. Miniopterus schreibersii) и восточный длиннокрыл (лат. Miniopterus fuliginosus).

Образ жизни

Селятся в х, Населяют предгорные и горные области от пустынь до тропических лесов, в горах до 2200 м над уровнем моря. Основные убежища — пещеры, штольни и трещины скал, где иногда образуют огромные скопления (до нескольких десятков и даже сотен тысяч особей). Насекомоядные, охотятся в воздухе, нередко - на большой высоте, над кронами деревьев, но иногда и под пологом редкоствольных лесов или - на открытых местах - над землей; полет стремительный, маневренный. Основа рациона - мелкие, до 25 мм длиной, летающие насекомые. Могут совершать сезонные миграции, но чаще оседлы; во внетропической части ареала на зиму впадают в оцепенение. Спариваются после окончания лактации или на зимовках; эмбриональное развитие приостанавливается перед имплантацией и возобновляется после выхода из зимовки. Приносят 1 выводок в году, по 1 детенышу.

Виды

Напишите отзыв о статье "Длиннокрылы"

Примечания

  1. Русские названия по книге Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 465. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.

Литература

Отрывок, характеризующий Длиннокрылы

– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.