Длиннорылая рыба-бабочка[1], или хелмон[2] (лат. Chelmon rostratus) — морская рыба из рода хелмонов (Chelmon) семейства щетинозубых (Chaetodontidae).
Рыбу можно легко определить по жёлтой полосе и длинному рылу. Молодые рыбы похожи на взрослых. В спинном плавнике 9 жёстких и 28—30 мягких лучей. Удлинённая морда приспособлена для питания придонными беспозвоночными.
Естественные места обитания — вдоль скалистых берегов, коралловых рифов и в устьях рек, в солоноватой морской воде. Диапазон глубин колеблется от 1 до 41 м. Не мигрирующий вид. Живут в одиночку или парами. Являются территориальными животными. Пары формируются во время сезона размножения.
Ареал охватывает территорию от южной Японии и Тайваня до всего Кораллового треугольника, северного Таиланда, Андаманских, Никобарских и Соломоновых островов, северной части Австралии. Площадь ареала составляет около 17 300 км².
Вылавливаются для использования в аквариумной торговле, однако отсутствуют данные о том, насколько сильно это влияет на численность популяции. Другие серьёзные угрозы для численности вида отсутствуют.
Каких-либо мер, направленных на сохранение вида, не существует. Охрана происходит в рамках морских охраняемых территорий[3].
Питание
В середине XIX века длиннорылая рыба-бабочка вызвала огромный интерес у естествоиспытателей-ихтиологов, которые описывали, что она питается насекомыми и добывает их следующим образом: заметив сидящее на ветке насекомое, высовывает голову и так ловко выбрасывает изо рта воду, что сбивает ею намеченную добычу в воду и там уже схватывает её (её даже прозвали «брызгун»). Однако, последующие наблюдения показали, что это неверно и что рассказы эти произошли от того, что её путали с полосатым брызгуном — рыбой схожей по окраске, которую в то время причисляли к тому же семейству чешуепёрых. На деле же оказалось, что длинная морда служит ей для отыскивания пищи, состоящей из различных мелких водяных животных, которые обыкновенно держатся между камнями или в щелях камней, которыми и составляют основу её рациона[4].
Напишите отзыв о статье "Длиннорылая рыба-бабочка"
Примечания
Отрывок, характеризующий Длиннорылая рыба-бабочка
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
