Дмитриев, Александр Иванович (архитектор)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Иванович Дмитриев
Основные сведения
Страна

Российская империя Российская империя,
СССР СССР

Дата рождения

2 октября (14 октября) 1878(1878-10-14)

Место рождения

Псков

Дата смерти

2 декабря 1959(1959-12-02) (81 год)

Место смерти

Ленинград

Работы и достижения
Работал в городах

Санкт-Петербург, Таллин, Харьков

Архитектурный стиль

модерн, Неоклассицизм

Важнейшие постройки

Здание городского Училищного дома имени Петра I (Ленинградское Нахимовское училище), корпуса Адмиралтейского судостроительного завода

Алекса́ндр Ива́нович Дми́триев (2 (14) октября 1878 года, Псков, — 2 декабря 1959 г., Ленинград) — русский, советский архитектор, инженер и архитектурный критик, автор трудов по строительству инженерных сооружений. Академик архитектуры (1912 г.), доктор архитектуры (1947 г.), действительный член Академии архитектуры СССР (с 1939 года) и её почётный член Академии строительства и архитектуры СССР (4 июня 1956 г.) С 1904 года преподавал в Институте гражданских инженеров (ЛИГИ, ЛИИКС, Ленинградском инженерно-строительном институте).





Биография

А. И. Дмитриев окончил Институт гражданских инженеров (1900) и архитектурное отделение Академии Художеств (1903). С 1900 по 1908 г. служил техником Главного управления неокладных сборов и казённой продажи питей, с 1908 по 1912 — старшим техником Городской управы, с 1912 до 1917 года был членом технико-строительной комиссии Министерства внутренних дел. В 1917 г. получил должность профессора ИГИ, в которой оставался до 1930 г. В 1938—1947 гг. — профессор Московского института коммунального строительства.

Кроме того, с 1905 года он был членом совета Женских строительных курсов В. Ф. Романовой, а с 1907 года — архитектором Адмиралтейского судостроительного завода. С 1904 года и до конца жизни преподавал в Институте гражданских инженеров — ИГИ (с 1930 г. ЛИКС, с 1941 г. ЛИСИ, в настоящее время СПбГАСУ).

Преподавательскую деятельность в ИГИ А. И. Дмитриев начал вскоре после окончания Академии художеств, в 1904 году. Тогда же молодой архитектор получил ответственное задание — оформление интерьеров особняка Кшесинской, с которым он блестяще справился, к 1906 году оформив гостиную и большой зал особняка в стиле модерн. А через несколько лет Дмитриев создаёт самое известное своё архитектурное творение — здание городского Училищного дома имени Петра I на Петровской набережной Малой Невки, в котором в настоящее время располагается Нахимовское военно-морское училище.

Адреса

В Ленинграде А. И. Дмитриев жил в доме № 35 по 2-й линии Васильевского острова.

Основные работы

Постройки

Кроме того, А. И. Дмитриев — создатель промышленных комплексов с рабочими городками в Ревеле и Таганроге, в советское время — участник Свирьстроя, автор проектов зданий, производственных комплексов и мостов в Харькове, Краматорске, Донбассе, Тюмени, Уфе, Красноярске и других городах.

Неосуществленные замыслы

  • Суворовский музей в С.-Петербурге (1900 г.; конкурс)
  • Вокзал Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д. в С.-Петербурге (1900—1901 г.; конкурс)
  • Доходный дом И. В. фон Бессера на Владимирском пр. в С.-Петербурге (1901—1902 гг.; конкурс)
  • Дом городских учреждений на углу Садовой ул. и Вознесенского пр. в С.-Петербурге (1903 г.; конкурс; 1-я премия)
  • Реальное училище им. Имп. Александра II в Вятке (1904 г.; конкурс)
  • Московское купеческое собрание (1905 г.; конкурс)
  • Народный театр (1905—1906 гг.; конкурс в память В. А. Шрётера; соавтор Васильев Н. В.)
  • Государственная Дума на Марсовом поле в С.-Петербурге (1906 г.; конкурс; признан «относительно достойнейшим»)
  • Мост в Стокгольме (1907 г.; конкурс; инж. Кривошеин Г. Г.)
  • Дом Госпромышленности УССР — Госпром в Харькове (1925 г.; конкурс; 2-я премия)
  • Дом правительства УССР в Харькове (заказной проект; соавтор О. Р. Мунц)
  • Свирская ГЭС
  • Дом союзов Промкооперации на углу Суворовского пр. и ул. Красной Конницы (1932 г.)
  • Мост через р. Белую в Уфе (1940 г.)
  • Мост через р. Енисей в Красноярске (1941 г., варианты 1945—1946 гг.)
  • Дом правительства Эстонской ССР в Таллине (1945 г.)
  • Мост через р. Десну в Брянске (1946 г.)

Источники

Архивные источники

  • Личное дело академиста А. И. Дмитриева // РГИА. Ф. 789. Оп. 12. Д. 98, «И».
  • Личные дела студента и преподавателя А. И. Дмитриева // ЦГИА СПб. Ф. 184. Оп. 1. Д. 1151; Оп. 3. Д. 36.

Литература

  • Ежегодник Общества архитекторов-художников. Выпуск 8. С.-Петербург. 1913 г.
  • Ежегодник Общества архитекторов-художников. Выпуск 10. Петроград. 1915 г.
  • Ежегодник Общества архитекторов-художников. Выпуск 12. Ленинград. 1927 г. Стр. 39-51.
  • Ежегодник Общества архитекторов-художников. Выпуск 13. Ленинград. 1930 г. Стр.
  • Кириков Б. М. Александр Дмитриев. Архитектор первой половины XX века. — СПб.: "Коло", 2009. — 400 с.
  • Памяти зодчего А. И. Дмитриева // «Строительство и архитектура Ленинграда», 1960 г., № 2.
  • Кириков Б. Архитектор А. И. Дмитриев. (К 100-летию со дня рождения) // Архитектура СССР, 1979 г. № 2. С. 31 —34
  • Кириков Б. М. Поиски нового в творчестве архитектора А. И. Дмитриева (период 1900—1917 гг.) // Архитектурное наследство. М., 1979 г., № 27. Стр. 180—189
  • Кириков Б. М. А. И. Дмитриев и его вклад в развитие архитектуры 1920-х гг. // Поиски стиля. — М., 1994 г. — Стр. 77—84.
  • Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1998. — 1070 с. — ISBN 5-289-01586-8.
  • Кириков Б. М. Александр Дмитриев. СПб.: «Белое и чёрное». 2004 г.

Напишите отзыв о статье "Дмитриев, Александр Иванович (архитектор)"

Ссылки

  • [www.orbis.spb.ru/topohron/personal/1004126.htm Санкт-Петербургские ассамблеи]

Отрывок, характеризующий Дмитриев, Александр Иванович (архитектор)

Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.