Дмитриев, Алексей Петрович

Алексей Петрович Дмитриев
Дата рождения	17 (30) марта 1913(1913-03-30)
Место рождения	деревня Каранино, Симбирская губерния, Российская империя
Дата смерти	23 сентября 1982(1982-09-23) (69 лет)
Место смерти	Омск, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1932—1959
Звание
Командовал	145-й гвардейский стрелковый полк; 127-й гвардейский стрелковый полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Петрович Дмитриев (17 [30] марта 1913 — 23 сентября 1982) — командир 127-го гвардейского стрелкового полка 42-й гвардейской Прилукской стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта, гвардии полковник, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 17 (30) марта 1913 года в деревне Каранино (ныне — Сенгилеевского района Ульяновской области) в крестьянской семье. Русский. Учился в школах города Сенгилея и села Елаур Ульяновской области. В 1929—1931 годах работал в Москве штукатуром, слесарем-сборщиком на заводе «Стальмост».

В Красной Армии с 1932 года. В 1935 году окончил военно-инженерную школу в Ленинграде, служил командиром взвода в сапёрном батальоне. В 1941 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. В августе 1941 года вступил в бой с гитлеровскими захватчиками на Юго-Западном фронте, будучи начальником разведки дивизии. Воевал на Южном, Донском, Степном, Воронежском, 1-м и 2-м Украинском фронтах.

С 12 декабря 1942 по 16 июля 1943 года командовал 145-м гвардейским стрелковым полком 66-й гвардейской стрелковой Полтавской дивизии (до 21.01.1943 — 1032-й стрелковый полк 293-й стрелковой дивизии).

Командир 127-го гвардейского стрелкового полка (42-я гвардейская стрелковая дивизия, 40-я армия, Воронежский фронт) гвардии майор Алексей Дмитриев 23 сентября 1943 года вместе с передовым отрядом форсировал реку Днепр в районе села Гребени Кагарлыкского района Киевской области Украины.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1943 года за умелое командование стрелковым полком, образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии майору Дмитриеву Алексею Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1877).

После войны А. П. Дмитриев продолжал службу в армии. Член КПСС с 1952 года. С 1959 года полковник Дмитриев А. П. — в запасе. Жил и работал в городе Омске. Скончался 23 сентября 1982 года. Похоронен на Старо-Северном кладбище в Омске.

Награды

• Награждён орденом Ленина, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Красной Звезды, медалями. Удостоен звания «Почётный гражданин города Сенгилей».

Память

• Имя Героя носила пионерская дружина Елаурской средней школы Ульяновской области.
• Имя А. П. Дмитриева носит улица в г. Омске.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8881 Дмитриев, Алексей Петрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Дмитриев, Алексей Петрович

– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.