Дмитриев, Владимир Александрович

Владимир Александрович Дмитриев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">на съезде Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» 21 декабря 2011 года</td></tr>
Председатель «Внешэкономбанка»
27 мая 2004 — 26 февраля 2016
Предшественник:	Владимир Чернухин
Преемник:	Сергей Горьков
Рождение:	25 августа 1953(1953-08-25) (70 лет) Москва, СССР
Образование:	Московский финансовый институт
Учёная степень:	доктор экономических наук
Награды:

Влади́мир Алекса́ндрович Дми́триев (род. 25 августа 1953, Москва) — российский банкир и финансист, председатель «Внешэкономбанка» (2004—2016).

Биография

Родился 25 августа 1953 года в Москве. В 1975 году окончил Московский финансовый институт по специальности «Международные экономические отношения».

С 1975 по 1979 год работал инженером в Государственном комитете по внешним экономическим связям. С 1979 по 1993 год работал в Министерстве иностранных дел СССР, затем в Министерстве иностранных дел России. Был третьим, затем вторым и первым секретарем посольства СССР, впоследствии РФ в Швеции.

С 1993 года работал в Министерстве финансов России. В 1995—1997 года — заместитель начальника департамента иностранных кредитов и внешнего долга.

В 1997—2002 годах — первый заместитель председателя «Внешэкономбанка» и член совета директоров. В 2002—2004 годах занимал должность заместителя президента — председателя правления «Внешторгбанка». 27 мая 2004 года назначен председателем «Внешэкономбанка».

С 2009 года — председатель Координационного комитета по экономическому сотрудничеству со странами Африки к югу от Сахары (АфроКом). С 2010 года — член попечительского совета Фонда «Сколково». С июня 2011 года по июль 2015 года — председатель совета директоров «Объединённой авиастроительной корпорации».

С 2013 года — декан факультета «Международные экономические отношения» Финансового университета при Правительстве России.

26 февраля 2016 года отправлен в отставку с поста председателя «Внешэкономбанка».

1 марта 2016 года на VII съезде Торгово-промышленной палаты России избран вице-президентом Торгово-промышленной палаты.

Доктор экономических наук. Член-корреспондент Российской академии естественных наук. Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества.

Личная жизнь

Женат. Семья: супруга Ольга, сын Алексей ,дочери -Евгения и Александра .

Увлекается спортом: футболом, теннисом, лыжами.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (5 августа 2008) — за большой вклад в развитие финансово-банковской системы Российской Федерации и многолетнюю добросовестную работу
• Орден Александра Невского (4 апреля 2012) — за достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу
• Орден Почёта (9 сентября 2003) — за достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу
• Орден преподобного Сергия Радонежского II степени
• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (3 декабря 1999) — за большой вклад в развитие финансово-банковской системы Российской Федерации
• Почётная грамота Правительства Российской Федерации (31 августа 2013) — за заслуги в финансово-экономической деятельности и многолетний добросовестный труд
• Почетный нагрудный знак Ассоциации российских банков — «За заслуги перед банковским сообществом»
• Почетный нагрудный знак «Отличник Внешэкономбанка»

Ссылки

• [www.veb.ru/about/officials/chairman/ Биография на сайте veb.ru]
• [www.veb.ru/about/officials/board/ Руководство ВЭБ]
• Дмитриев, Владимир — статья в Лентапедии. 2012 год.
• «УК Российского фонда прямых инвестиций получила прописку» Интервью Председателя Внешэкономбанка В. А. Дмитриева агентству РИА Новости) // www.veb.ru/press/publications/arch_publications/index.php?id_19=27991&from32=11&id32=315]. — 02.06.2011.
• [www.kraslesinvest.ru/press/news/2012/02/20/33/ Руководитель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев ознакомился с ходом строительства Богучанского ЛПК]

Отрывок, характеризующий Дмитриев, Владимир Александрович

«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.