Дмитриев, Николай Иванович (инженер)

Дмитриев Николай Иванович (1875 — ...) — инженер-технолог, кораблестроитель, видный организатор судостроения, коллежский советник, яхтсмен.

Биография

Окончил Петербургский технологический институт. В начале XX в. Д. совместно с В. В. Колпычевым изучил судостроительные заводы за границей и в России, в том числе николаевские, и написал фундаментальный труд по их реорганизации. Эта книга под названием «Судостроительные заводы и судостроение в России и за границей» была издана в 1909 в г. Петербурге. Морским министерством часть тиража книги была приобретена и разослана судостроительным заводам страны. В 1909 Дмитриев — инженер-механик Петербургского адмиралтейского завода. Заведующий судостроительным цехом.

По предложению А. Н. Крылова в 1909-11 после Каннегиссера занял пост директора Николаевских судостроительных з-дов. В 1912-16 директор завода «Руссуд» (ныне з-д им. 61 коммунара). С 1915 — директор-распорядитель треста «Наваль» — «Руссуд».

Организовал строительство нового здания яхт-клуба. На его средства сооружена верхняя мастерская с плазом для разбивки в натуральную величину чертежей судов; благодаря ему на месте пришедших в ветхость деревянных сараев появился каменный с площадкой на крыше. В строительстве участвовали члены яхт-клуба и матросы, лично вице-командор Д. Он был избран почетным членом яхт-клуба. В 1914 являлся председателем гоночной комиссии. Подарил яхт-клубу переходящие кубки имени Русского судостроительного общества («Руссуд») и Николаевских заводов и верфей.

Один из наиболее подготовленных специалистов того времени, он сумел в короткий срок почти полностью заменить иностранных специалистов отечественными. Сохранились оперативные графики, подтверждающие деятельность Дмитриева и В. П. Костенко по ускорению темпов реконструкции и расширения мощностей завода. Они лично занимались выбором и приобретением технологического и подъемно-транспортного оборудования. Некоторые образцы используются и в настоящее время. За простоту в обращении, деловитость и компетентность Дмитриев заслужил на заводе всеобщее уважение. Под его руководством строились легкие крейсера типа «Адмирал Нахимов», эскадренные миноносцы «Громкий», «Поспешный», уникальный плавучий док грузоподъемностью 30 000 т. При нём в Серебряном доке завода «Руссуд» построено 4 крупных Подводных лодок типа «Орлан», собирались подводные лодки типа АГ; построено 50 самоходных десантных барж, в 1916 — 30 десантных судов типа «Эльпидифор», достраивался линейный корабль «Император Александр III» типа «Императрица Мария».

После Октябрьской революции Дмитриев эмигрировал во Францию. В 1920 участвовал в Париже в работе Российского торгово-промышленного и финансового союза. Некоторое время Дмитриев работал директором небольшого завода по изготовлению радиаторов парового и водяного отопления. Во второй половине 1920-х занял должность помощника директора верфи «Шантье наваль Франс» (Chantiers Navals Francais) в г. Кане (Caen), на котором по заказу Советского правительства и под наблюдением А. Н. Крылова в 1928-1929 гг. были построены два самых больших в то время нефтеналивных танкера «Советская нефть» и «Нефтесиндикат СССР».

Советский Союз приглашал вернуться Николая Ивановича в страну. Но, как пишет Крылов А.Н.: «почему-то не сошлись в условиях; он требовал большей самостоятельности, чем ему могли предоставить». Во время 2-й мировой войны специализировался на подъеме затонувших судов. Выступал с докладами по вопросам судостроения в Союзе русских инженеров (1935), Союзе русских дипломированных инженеров (1946).

Сочинения

• Н. И. Дмитриев, В. В. Колпычев. Судостроительные заводы и судостроение в России и за границей. — СПб., 1909.

Литература

• МЭС. Т. 1. — Л., «Судостроение», 1991;
• Б. Н. Зубов. Развитие кораблестроения на Юге России. — Калининград, Калининградское книжное издательство. 1990;
• А.Н. Крылов. Мои воспоминания. Л.: Судостроение, 1984. С. 287, 288.
• Российское зарубежье во Франции (1919 – 2000). Биографический словарь в трех томах (L’Emigration russe en France (1919 — 2000). Dictionnaire biographique en trios volumes). Под общей редакцией Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской

Отрывок, характеризующий Дмитриев, Николай Иванович (инженер)

– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.