Дмитрий Борисович

Дмитрий Борисович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Смерть князя</td></tr>
Князь Ростовский
1278 — 1286
Соправитель:	Константин Борисович
Предшественник:	Глеб Василькович
Преемник:	Константин Борисович
Князь Белозерский
1279 — 1286
Предшественник:	Михаил Глебович
Преемник:	Михаил Глебович
Князь Углицкий
1285 — 1288
Предшественник:	Роман Владимирович
Преемник:	Константин Борисович
Князь Ростовский
1288 — 1294
Предшественник:	Константин Борисович
Преемник:	Константин Борисович
Вероисповедание:	православие
Рождение:	11 сентября 1253(1253-09-11) Ростов
Смерть:	1294(1294) Ростов
Род:	Рюриковичи
Отец:	Борис Василькович
Мать:	Мария, дочь Муромского князя Ярослава Юрьевича
Супруга:	был женат
Дети:	сын Александр; дочери: неизвестная по имени — жена переяславского князя Ивана Дмитриевича, Анна и Василиса — жена великого князя владимирского Андрея Александровича

Дмитрий Борисович (11 сентября 1253, Ростов — 1294, Ростов) — князь Ростовский (1278—1286, 1288—1294), Углицкий (1285—1288).

Биография

Старший из троих сыновей Ростовского князя Бориса Васильковича от брака с муромской княжной Марией Ярославной. Родился в Ростове 11 сентября 1253 года. О нём в летописях нет никаких известий до 1276 года, — года его женитьбы на неизвестной нам по имени княжне. В следующем году, вместе с отцом, матерью и младшим братом Константином, он был в Орде и после кончины там отца, перевёз тело его в Ростов.

В 1278 году, после смерти своего дяди, князя Глеба Васильковича, занял Ростовский престол вместе с братом своим Константином и в следующем году «со грехом и неправдою великою» отнял удел у своего двоюродного брата князя Михаила Глебовича; не лишено вероятия предположение, что такой поступок его явился как бы отместкою князю Глебу Васильковичу, ничем не наделившему князя Дмитрия при занятии Ростовского удела после смерти его отца; этим же предположением можно объяснить ходатайство его в 1280 году перед Митрополитом Кириллом за Ростовского епископа Игнатия, приказавшего вырыть из могилы тело князя Глеба Васильковича.

В 1281 году у него произошла с братом Константином ссора (причина коей неизвестна; летопись глухо говорит: «воздвиже диавол ражду и крамолу межи братома»), — и Константин, как младший, должен был уехать во Владимир к великому князю Дмитрию Александровичу, а князь Дмитрий «нача рать свкупляти в Ростове, блюдяся братьи, и город весь замете». Но, благодаря посредничеству Ростовского епископа Игнатия и великого князя, кровопролития между братьями не произошло и в скором времени они помирились. В конце этого же года участвовал в походе городецкого князя Андрея Александровича против великого князя, чем способствовал опустошению Ростова.

В 1285 году, по кончине, без потомства, Углицкого князя Романа Владимировича, удел последнего был присоединён к Ростовскому княжеству; но уже в 1286 году (по Никоновской летописи — в 1287 году), видимо по указанию хана Туда-Менгу, между Дмитрием Борисовичем и его братом произошёл раздел по жребию Ростовского княжества, причём Дмитрию достался Углич, а его брату — Ростов. В этом же году Дмитрию пришлось вернуть Белозерский удел Михаилу Глебовичу.

В 1288 году князь Дмитрий участвовал в походе великого князя Владимирского Дмитрия Александровича на Тверского князя Михаила. В этом же году между Дмитрием и его братом произошла мена уделами: Дмитрий сел в Ростове, а Константин получил Углич. Константин ездил жаловаться на него в Орду, но, в связи с начавшейся там междоусобицей, вернулся ни с чем. Спустя год татарские чиновники были по решению веча выгнаны ростовцами из города, и Дмитрий должен был для оправдания отправиться с братом в Орду к хану Телебуге.

Принял участие в происках брата великого князя, городецкого князя Андрея Александровича, против Дмитрия Александровича. В 1292 году с братом и сыном Александром ходил в Орду жаловаться на него хану Тохте, а в 1293 году принял участие в нашествии царевича Дюденя, направленном против великого князя.

В 1294 году князь Дмитрий Борисович скончался в Ростове, оставив после себя сына Александра (род. 1286). Кроме сына, у него было три дочери: первая, неизвестная по имени, вышла замуж в 1292 году за переяславского князя Ивана Дмитриевича, вторая — Анна (преподобная Анна Кашинская) в 1294 году — за великого князя тверского Михаила Ярославича и третья — Василиса в том же году за ставшего великим князем владимирским Андрея Александровича.

Предки

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо

Константин Всеволодович Ростовский

Мария Шварновна, княжна ясская

Василько Константинович Ростовский

Мстислав Романович Старый

Агафья Мстиславна, княжна смоленская

Борис Василькович Ростовский

Всеволод Святославич Чермный

Михаил Всеволодович Черниговский

Мария (Анастасия), принцесса польская, дочь Казимира II

Мария Михайловна, княжна черниговская

Роман Мстиславич Владимиро-Волынский

Елена Романовна, княжна владимиро-волынская

Анна

Дмитрий Борисович Ростовский

Давыд Юрьевич Муромский

Юрий Давыдович Муромский

Ярослав Юрьевич Муромский

Мария Ярославна, княжна муромская

Источники

• Виноградов. А. Ростовские и Белозерские удельные князья // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [books.google.ru/books?id=HcWfQbb6FVcC&lpg=PA352&ots=p1r9YrPB8C&dq=Дмитрий%20Борисович%20князь%20ростовский&pg=PA352#v=onepage&q=Дмитрий%20Борисович%20князь%20ростовский&f=false Дмитрий Борисович] // Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Автор-составитель В. В. Богуславский. — Т. [books.google.ru/books?id=HcWfQbb6FVcC&printsec=frontcover#PPA768,M1 1]. — С. 352.

Отрывок, характеризующий Дмитрий Борисович

– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.