Вишневецкий, Дмитрий Ежи

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Дмитрий Ежи Вишневецкий»)
Перейти к: навигация, поиск
Дмитрий Юрий Вишневецкий
Dymitr Jerzy Wiśniowiecki<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Вишневецкого Корибут</td></tr>

Великий коронный гетман
1676 — 1682
Предшественник: Ян III Собеский
Преемник: Станислав Ян Яблоновский
Польный коронный гетман
1668 — 1676
Предшественник: Ян III Собеский
Преемник: Станислав Ян Яблоновский
 
Рождение: 19 декабря 1631(1631-12-19)
Вишневец, Речь Посполитая, ныне Збаражский район, Тернопольская область
Смерть: 28 июля 1682(1682-07-28) (50 лет)
Люблин
Род: Вишневецкие
Отец: князь Януш Вишневецкий
Мать: Катаржина Евгения Тышкевич
Супруга: 1) Марианна Замойская, 2) княжна Теофила Людвика Заславская
Дети: от 1-ой жены: Дмитрий Януш, Саломея, София, Евгения Катаржина

Дми́трий Юрий Вишневе́цкий (Дымитр Ежи польск. Dymitr Jerzy Wiśniowiecki) (19 декабря 1631 — 28 июля 1682) — князь, воевода белзский1660 года), краковский каштелян1680 года), воевода краковский1678 года), польный коронный гетман1668 года), великий коронный гетман1676 года), стражник польный коронный1658 года), староста белоцерковский, каменецкий, солецкий, струмиловский, брагинский, любомльский.

Активный политический деятель времени правления Михаила Корибута Вишневецкого и Яна Собеского.

После смерти отца князя Януша Вишневецкого опеку над Дмитрием взял его близкий родственник князь Иеремия Вишневецкий. Вместе с ним Дмитрий принимал участие в обороне Збаража и в битве под Берестечком во время восстания Б.Хмельницкого. Во время шведского потопа сначала был на стороне шведского короля Карла X Густава. Уже весной 1656 года он вернулся к польскому королю Яну II Казимиру. В 1658 году стал стражником польным коронным. В 1660 году он стал членом сената как воевода Белзкий. Связался с профранцузской партией, группировавшейся около польского короля и королевы Марии Людвики.

Во время рокоша Любомирского был на стороне двора, а весной уже 1668 года был назначен гетманом польным коронным. После отречения от трона Яна II Казимира стал сторонником австрийской партии, однако во время элекции (выборов короля) в 1669 году поддержал кандидатуру своего кузена князя Михаила Корибута Вишневецкого, сына Иеремии Вишневецкого. Как польный гетман участвовал в битвах с турками и татарами. Был участником Хотинской битвы, где командовал центром польского войска.

Первым браком был женат на Марианне Замойской (†1668). Имел от неё сына и троих дочерей. 10 мая 1671 года князь Дмитрий Юрий Вишневецкий женился вторично на богатейшей невесте Речи Посполитой княжне Теофиле Людвике Заславской (ок.1650-†1709), наследнице огромного состояния князей Заславских и Острожских. Брак оказался не счастливым. Князь игнорировал супругу, завёл в Люблине любовницу по имени Конкордия. Детей от второго брака у князя не было. После смерти мужа молодая вдова снова вышла замуж в январе 1683 года за князя Юзефа Кароля Любомирского, родив ему четверых детей.

После смерти короля поддержал австрийского кандидата принца Карла Лотарингского, однако после выбора Яна Собеского принял её. В 1676 году Дмитрий получил булаву гетмана великого коронного, однако не имел полководческих талантов, поэтому находился в тени короля Яна III Собеского. С самого начала карьеры находился в противостоянии с Собеским, был одним из главных оппозиционеров короля Яна III Собесского. Будучи сторонником Габсбургов противостоял намерениям польского короля на сближение с Францией.


Напишите отзыв о статье "Вишневецкий, Дмитрий Ежи"



Литература

  • «Дворянские роды Российской империи». Т. 2. Князья, С. 94, СПб., ИПК «Вести», 1995

Отрывок, характеризующий Вишневецкий, Дмитрий Ежи

– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]