Дмитрий Михайлович Грозные Очи

Дмитрий Грозные Очи Дмитрий Михайлович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Дмитрий Михайлович убивает Юрия Даниловича Московского в Орде. Из «Царственного летописца»</td></tr>
Князь тверской
1318 — 1326
Предшественник:	Михаил Ярославич Тверской
Преемник:	Александр Михайлович Тверской
Великий князь владимирский
1322 — 1326
Предшественник:	Юрий Данилович
Преемник:	Александр Михайлович Тверской
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	15 октября 1298(1298-10-15) Тверь, Великое княжество Тверское
Смерть:	15 сентября 1326(1326-09-15) (27 лет)
Род:	Рюриковичи
Отец:	Михаил Ярославич Тверской
Мать:	Анна Кашинская
Супруга:	Мария (дочь Гедимина)

Дми́трий Миха́йлович Гро́зные О́чи (1298—1326) — сын Михаила Ярославича Тверского и Анны Дмитриевны Ростовской, известной как Анна Кашинская, великий князь Тверской (1318—1326) и великий князь Владимирский (1322—1326).

Великое княжение

Участвовал в борьбе отца против Юрия Даниловича Московского. Когда в 1311 году на городецком княжении умер бездетным Михаил Андреевич, и Орда санкционировала занятие княжества московскими Даниловичами (в Нижнем Новгороде сел Борис), 12-летний Дмитрий пошёл на Нижний Новгород, но был остановлен во Владимире митрополитом Петром. В 1314 году, во время отъезда отца в Орду, Дмитрий командовал тверской ратью, вышедшей на берег Волги против новгородцев, сторонников Юрия.

В 1321 году Дмитрий Михайлович признал Юрия великим князем и отдал ему тверскую дань (2000 руб.), но тот не передал её хану, а пустил в оборот в Новгороде. Тогда Дмитрий поехал в Орду к Узбек-хану и обвинил Юрия в утаивании части предназначенной татарам дани. Рассерженный Узбек-хан выдал Дмитрию ярлык на великое княжение.

Юрий остался в Новгороде. В 1324 году к нему приехал ханский посол Ахмыл и убедил его поехать в Орду. Через некоторое время туда же приехал и Дмитрий. Встретив там виновника смерти своего отца, 21 ноября 1325 года, в канун годовщины казни Михаила Ярославича, он зарубил Юрия и стал ждать ханского суда, питая всё же надежду на ханское снисхождение.

Но хан Узбек сильно рассердился на это самоуправство. Юрий был его зятем, и сторонники Москвы указывали, что надо отомстить за смерть родственника. К тому же, говорили они, прощение убийцы может быть расценено как мягкость со стороны хана.

В конце концов хан принял решение казнить молодого 26-летнего князя. В народе за свой дерзкий поступок, за пылкую любовь к отцу и народу он получил прозвище Грозные Очи.

Брак без наследников

Дмитрий Михайлович был женат на Марии, дочери литовского князя Гедимина. После гибели Дмитрия в Орде супруга его, по некоторым указаниям, не смогла перенести горя и вскоре умерла — однако согласно Лицевому летописному своду, это случилось только в 1348 году. Детей у них не было.

Литература

• Тверские (великие и удельные князья) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Кулюгин А. И. Правители России. Изд. 2-е. — Чебоксары: Чувашия, 2000. — ISBN 5-86765-132-0
• Лурье Ф. Российская история и культура в таблицах. — СПб: Геликон Плюс, 1998. — ISBN 5-7559-0002-7
• Нечволодов А. Сказание о Русской Земле. Кн. 1. — СПб: Царское дело, 2003. — ISBN 5-7624-0096-6
• Конявская Е. Л. [www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s1_19_2.pdf Дмитрий Михайлович Тверской в оценке современников и потомков] // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2005. № 1 (19). С. 16–22.

Ссылки

• [www.allmonarchs.net/maps/showmap.php?MapName=tver_1322.jpg Великое княжество Тверское в 1322 году (карта)]

Отрывок, характеризующий Дмитрий Михайлович Грозные Очи

Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.