Дмитровка (Кировоградская область)

Село Дмитровка укр. Дмитрівка Флаг Герб Страна УкраинаУкраина Область КировоградскаяКировоградская область Район Знаменский Координаты 48°47′37″ с. ш. 32°43′15″ в. д.48.79361° с. ш. 32.72083° в. д. / 48.79361; 32.72083    Основан 1734 Площадь 13,674 км² Высота центра 121 м Население 4250 человек (2001) Плотность 310,81 чел./км² Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 5233 Почтовый индекс 27424 Автомобильный код BA, НА / 12 КОАТУУ 3522281501

К:Населённые пункты, основанные в 1734 году

Дми́тровка (укр. Дми́трівка) — село в Знаменском районе Кировоградской области Украины.

Население по переписи 2001 года составляло 4250 человек. Почтовый индекс — 27422. Телефонный код — 5233. Занимает площадь 13,674 км². Код КОАТУУ — 3522281501.

История

Село было основано в 1734 году. Через четыре года население было истреблено татарами, и спустя 16 лет, в 1754 году, было заселено 17-й ротой Гусарского Хорватова полка. С 1766 года здесь была расквартирована 11-я рота Жёлтого Гусарского полка. Через Дмитровку пролегала торговая дорога с севера, через Крылов к Елисаветграду и из Польши в Запорожье. До 1819 года в селе была хорошо развита торговля, но в 1819 году здесь была размещена военная кавалерия, и поэтому были выселены все торговцы и евреи. Население Дмитровки составляли, преимущественно, украинцы и русские.

В XVIII веке в селе была церковь в честь св. Константина и Елены, которая сгорела в 1786 году. Уцелевший иконостас был помещён в новый Успенский храм, построенный в 1785 году. В 1780 году Преображенский монастырь, находившийся возле Чёрного леса, был расформирован. Его придел был преобразован в кладбищенскую церковь Св. Николая в 1784-1785 г.г. В 1838 году церковь переименована в приходскую.

В XIX веке в Дмитровке существовали кирпичный и черепичный заводы.

До 1823 года между Дмитровкой и Васовкой существовала небольшая станица Рудая, принадлежавшая Бугскому казачьему войску. Основана она была в 1787 году, своё название получила от речки, на берегу которой она была расположена. Её расформировали в 1823-м, а жителей переселили в Дмитровку.

В 1886 году Дмитровка числилась местечком, административным центром Дмитровской волости Александрийского уезда Херсонской губернии. В ней проживало 3962 человек при 865 крестьянских дворах. В ней имелась православная церковь, синагога, школа, 18 лавок, 2 торжки, 3 виновных склада, ренсковый погреб. Четыре раза в год проводились ярмарки: 7 января, 21 мая, 15 августа и 23-го сентября.

По переписи 1897 года количество жителей выросло до 7746 человек (3716 мужчин и 4030 женщин), из которых 6621 человек являлись православными, а 1112 — иудеями.

Шамовка

В 1760 году Иван Хорват (по другим данным основано Самуилом Хорватом) основал на левой стороне реки Рудой, при впадении её у правого берега Ингулеца село Шамовку.

В 1774 году Иоганн Антон Гюльденштедт описал Шамовку во время своего путешествия по югу России как слободу, стоящую на берегу ручья Рудая, немного выше его устья, из 40 домов и принадлежащую майору Хорвату, который построил там мельницу.

В 1786 или в 1787 году в селе была построена деревянная церковь Рождества Богородицы. Большой ремонт церкви был проведён в 1844 году, а иконостас обновлён в 1852 году. Рядом с церквью был разбит фруктовый сад, в котором имелась груша в два обхвата окружности, развесистая и плодовитая, посаженная по всей видимости, ещё при основании села.

На берегу реки Рудой владельцами Шамовки был разбит сад с огородами, парниками и оранжереями.

В 1856 году Шамовка продолжала числиться за Хорватами, и со 104 крестьянскими дворами относилась ко 2-му стану Александрийского уезда Херсонской губернии.

В конце XIX века в селе числилось 220 душ мужского пола.

Известно, что в Шамовке был обнаружен курган с могильником, при раскопках которого были обнаружены то ли железный меч, то ли каменный топор и вазу.

Известные люди

В самой Дмитровке родились:

• Кузьма Иосифович Гуренко (1909—1944) — участник Великой Отечественной войны, пехотинец, Герой Советского Союза.
• Иван Гаврилович Евплов (1920—2015) — участник Великой Отечественной войны, пехотинец, Герой Советского Союза.
• Владимир Фадеевич Матусевич — доктор ветеринарных наук профессор.

В Шамовке родились:

• Арсений (Иващенко) (1831—1903) — христианский писатель, агиограф, историк, византинист, епископ Русской православной церкви.
• Сергей Георгиевич Зубкович (1923—2009) — советский учёный, один из основателей российской радиолокации.
• Василий Харламович Шкафер (1919—1978) — Герой Социалистического Труда.

Местный совет

27422, Кировоградская обл., Знаменский р-н, с. Дмитровка, пл. Победы, 4, тел. 7-03-06

Ссылки

• [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=16773 Дмитровка на сайте Верховной рады Украины]  (укр.)
• [www.rada.gov.ua/zakon/new/ADM/zmistkir.html Административно-территориальное устройство Кировоградской области]  (укр.)
• [library.kr.ua/elib/sorokin/sorokin1.html Г. И. Сорокин. Местечко Дмитровка. Опыт историко-статистического и этнографического описания]

Отрывок, характеризующий Дмитровка (Кировоградская область)

Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.