Дмитрюков, Иван Иванович

Иван Иванович Дмитрюков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член III Государственной Думы
16 (29) октября 1907 — 9 (22) июня 1912
Секретарь IV Государственной Думы
20 ноября (3 декабря) 1912 — 6 (19) октября 1917
Член Временного комитета Государственной думы
27 февраля (12 марта) 1917 — 1917
Рождение:	20 декабря 1871 (1 января 1872)(1872-01-01) сельцо Алферово, Гутневская волость, Лихвинский уезд, Калужская губерния, Российская империя
Смерть:	после августа 1918 Российская империя
Отец:	Иван Алексеевич Дмитрюков
Мать:	Надежда Родионовна Дмитрюкова (Адамович)
Партия:	октябристы
Образование:	Санкт-Петербургский университет
Профессия:	юрист

Иван Иванович Дмитрюков (20 декабря 1871 [1 января 1872], сельцо Алферово — после авг. 1918) — русский политический деятель. Член Государственной думы.

Биография

Из дворян Курской губернии, сын отставного штабс-капитана Варшавского жандармского округа И.А. Дмитрюкова (1835/1836—1895), внук А.И. Дмитрюкова (1795—1868), курского археолога и педагога. Землевладелец Лихвинского уезда, на 1912 год владел 307 десятинами в Калужской губернии. Окончил Калужскую гимназию в 1891 году и юридический факультет Петербургского университета в 1895 году. Состоял помощником присяжного поверенного при Санкт-Петербургской судебной палате. В 1904—1907 гг. был непременным членом Калужского губернского по крестьянским делам присутствия. Член Калужского Дворянского собрания, Калужского губернского и Лихвинского уездного земских собраний. Депутат Государственной думы 3 и 4 созывов от Калужской губернии, октябрист. В 1912—1917 гг. был секретарем IV Думы. В августе 1915 г. избран Думой в состав Особого совещания по обороне. Член Прогрессивного блока (по некоторым сведениям входил в состав его Бюро).

Во время Февральской революции вошел во Временный комитет Государственной думы. Участвовал в переговорах с великим князем Михаилом Александровичем по вопросу отречения Николая II и возложения регентства на великого князя. В 1917—1918 гг. был одним из лидеров Радикально-демократической партии. Октябрьскую революцию не принял, выехал на юг России.

Литература

• Государственная дума Российской империи, 1906—1917 : Энциклопедия. Москва : Российская политическая энциклопедия, 2008. С. 166. ISBN 978-5-8243-1031-3.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004165846 3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1910.]

Отрывок, характеризующий Дмитрюков, Иван Иванович

«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.