Дневник губернатора

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дневник губернатора
Автор(ы)

Олег Козырев[1]

Производство

Эхо Москвы

Ведущий(е)

Владимир Роменский, Ольга Журавлёва

Страна производства

Россия Россия

Вещание
Период трансляции

с 16 февраля 2009 года

Дневник губернатораеженедельная аналитическая передача, совместный проект радиостанций Эхо Москвы и телекомпании ГТРК «Вятка», а также губернатора Кировской области Никиты Белых. Выходит каждый понедельник с 15.33 до 16.00. Первый выпуск состоялся 16 февраля 2009 года.

Губернатор Никита Белых общается с московской студией посредством телемоста с Кировом, организованного компанией ГТРК «Вятка». В Кировской области она транслируется радиостанцией Эхо Москвы в Кирове. Передачу ведут Владимир Роменский и Ольга Журавлёва. С 2010 года программа выходит в эфире Эхо Москвы, трансляцию ведет радиостанция Эхо Москвы в Кирове .

Никите Белых задают вопросы, связанные с обстановкой в Кировской области, путях решения сложившейся ситуации и его возможностях и действиях как губернатора. Каждый выпуск посвящён определённой теме. Вопросы оставляют сами слушатели на сайте Эха Москвы. На вопросы, которые не попали в эфир, Белых отвечает позже на самом сайте.

Примечательно, что до вступления в должность Белых уже работал на общественных началах спортивным обозревателем Эха Москвы в передаче «Одной правой».





Выпуски

Тема Дата выхода Ведущие
Рынок труда в Кировской области 16 февраля 2009 Лев Гулько, Ольга Журавлёва
Функции, возможности и полномочия губернатора в борьбе с кризисом 23 февраля 2009 Лев Гулько, Ольга Журавлёва
Поддержка малого бизнеса в регионе 2 марта 2009 Лев Гулько, Ольга Журавлёва
Взаимодействие регионов 9 марта 2009 Лев Гулько, Ольга Журавлёва
Открытость власти — готово ли к этому общество и сама власть? 23 марта 2009 Лев Гулько, Ольга Журавлёва
Антикризисные меры правительства 6 апреля 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
Обнародование доходов чиновников 13 апреля 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
Соблюдение прав человека в регионах 20 апреля 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
27 апреля 2009 Ольга Журавлёва
Итоги визита Дмитрия Медведева в Кировскую область 18 мая 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
25 мая 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
1 июня 2009 Ольга Журавлёва, Владимир Роменский
15 июня 2009 Владимир Роменский
Принцип формирования бюджета на следующий год 22 июня 2009 Ольга Бычкова, Владимир Роменский

Напишите отзыв о статье "Дневник губернатора"

Примечания

  1. [archive.is/20120701010450/echo-v.livejournal.com/12620.html?thread=256076%23t256076 Никита Белых и «Эхо»] блоге «Эха» на livejournal.com

Публикации

  • Алексей Ульянов [www.vesti.gov-vyatka.ru/articles/friday/index.php?SECTION_ID=191&ELEMENT_ID=1726 «Дневник губернатора». Старт дан!] (рус.) // Правительство Кировской области «Вести» : газета. — Киров, 2009. — № 20 (1322).
  • Ольга Древина [www.pgorod.ru/news/3305 В Кировской области - первый губернатор-радиоведущий] (рус.) // «Pro Город» : газета. — Киров. — Т. 2009.
  • Ксения Журавлева [www.pgorod.ru/news/3602 «Дневник губернатора» услышит не только Киров, но и вся Россия] (рус.) // «Pro Город» : газета. — Киров. — Т. 2009.
  • Алексей Носков [www.pgorod.ru/news/3907 Губернатор рассказал о своем дневнике] (рус.) // «Pro Город» : газета. — Киров. — Т. 2009.

Ссылки

  • [echo.msk.ru/programs/belykh/ Передача «Дневник губернатора»] на сайте радиостанции «Эхо Москвы»
  • [www.ako.kirov.ru/power/governor/multimedia.php Дневник губернатора] на сайте Правительства Кировской области

Отрывок, характеризующий Дневник губернатора

В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.