Днепрогэс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Днепровская ГЭС
Страна

Украина Украина

Река

Днепр

Каскад

Днепровский каскад ГЭС

Собственник

«Укргидроэнерго»

Статус

Действующая

Год начала строительства

1927

Годы ввода агрегатов

19321939; 2008

Основные характеристики
Годовая выработка электро­энергии, млн  кВт⋅ч

2680 (2014)[1]

Разновидность электростанции

Плотинно-русловая

Расчётный напор, м

38,2[2]

Электрическая мощность, МВт

1548[2]

Количество и марка турбин

ГЭС-I — 9 турбин
ГЭС-II — 8 турбин[2]

Основные сооружения
Тип плотины

Железобетонная

Шлюз

Однокамерный (действующий) и трёхкамерный (в ремонте)

ОРУ

154 кВ и 330 кВ (правобережные) и 154 кВ (левобережное)

На карте
Днепровская ГЭС
Координаты: 47°52′10″ с. ш. 35°05′10″ в. д. / 47.86944° с. ш. 35.08611° в. д. / 47.86944; 35.08611 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=47.86944&mlon=35.08611&zoom=16 (O)] (Я)

Днепровская гидроэлектростанция (Днепрогэс) (укр. Дніпровська ГЕС) — крупная гидроэлектростанция юга Украины, пятая ступень каскада гидроэлектростанций, обеспечивает электроэнергией Донецко-Криворожский промышленный район. Станция находится в городе Запорожье и является старейшей среди каскада электростанций на реке Днепр. На основе Днепрогэс в Запорожье был создан металлургический, химический и машиностроительный промышленный комплекс. С сооружением плотины, которая на 50 м повысила уровень воды в Днепре, открылось сквозное судоходство[3].

1-я очередь построена в 1927-32, во время Великой Отечественной войны разрушена, восстановлена в 1944-50 мощностью 650 МВт. В 1969-80 построен Днепрогэс-2 мощностью 836 МВт[4].

Среднегодовая выработка 1-й и 2-й очереди составляет 3,7 млрд кВт⋅ч. Напор 38,2 м.[2]

На начало 2001 года на станции работало 337 человек.

На Днепровской ГЭС-І установлены 9 радиально-осевых турбин: 6 производства ЛМЗ и 3 производства фирмы «Ньюпорт-Ньюс» (США). В период с 2006 по 2011 гг. ОАО «Турбоатом» модернизировал 6 агрегатов этой станции. На Днепровской ГЭС-ІІ в 1970-х годах были установлены 8 гидротурбин пропеллерного типа, из которых 2 турбины были модернизированы и пущены в 2009 и 2011 годах.[3]

В состав гидроузла входят: здание ГЭС длиной 236 м и шириной 70 м, расположенное на правом берегу, с машинным залом, в котором размещены 9 вертикальных гидроагрегатов; щитовая стенка длиной 216 м, водосливная криволинейная плотина длиной по гребню 760 м, наибольшей строительной высотой 60 м; глухая плотина длиной по гребню 251 м[5].

В 2010 г. был подписан акт приёма-передачи автодорожного переезда по плотине ДнепроГЭС с баланса города на баланс компании «Укргидроэнерго»[6].





Ранние проекты

В течение многих столетий судоходство по Днепру было затруднено грядами порогов. Со времён Екатерины Великой разрабатывались проекты, улучшающие судоходство на Днепре, в частности, над проектами использования энергии текущей воды и создания судоходного пути через Днепровские пороги работали инженеры Н. С. Лелявский (1893 г.), В. Е. Тимонов (1894 г.), С. П. Максимов и Г. О. Графтио (1905 г.), А. М. Рундо и Д. И. Юскевич (1910 г.), И. А. Розов и Л. В. Юргевич (1912 г.). Основной акцент в разработке проектов делался на развитие судоходства; гидроэнергетика в этих проектах присутствовала в свете рачительного «использования даром протекающей воды». Регулирование расхода воды не предусматривалось[7][8]. Эти проекты остались неосуществлёнными.[9]

ГОЭЛРО

21 февраля 1920 года по инициативе В. И. Ленина была создана Государственная комиссия по электрификации России (ГОЭЛРО). В декабре 1920 года выработанный комиссией план электрификации всей страны был одобрен VIII Всероссийским съездом Советов.[10] По плану вблизи Александровска (ныне Запорожье) планировалось строительство крупной Александровской гидроэлектростанции. Позже в плане ГОЭЛРО также использовалось и другое название станции — Днепровская гидроэлектрическая станция (ДнепроГЭС)[11].

Станция должна была разрешить ряд народно-хозяйственных проблем юга Украины:

  • обеспечить сквозную навигацию вдоль всей протяжённости реки. Для этого с помощью плотины затоплялась порожистая часть реки, растянувшаяся почти на 100 км от Екатеринослава до Александровска и рядом с плотиной создавался внутренний каботажный порт, позволяющий плавание крупным морским судам от Чёрного моря до Киева.
  • снабдить дешёвой электроэнергией Криворожский рудный район, Екатеринославский промышленный район, Херсон, Николаев и северную часть Крымского полуострова[11]. В Александровске планировалось создать крупный металлургический, машиностроительный комплекс.

10 августа 1921 года, ещё до утверждения IX Всероссийским съездом Советов сроков реализации плана ГОЭЛРО, было принято постановление СНК «Об освобождении земель, подлежащих затоплению при строительстве гидроэлектростанции у города Александровска (Запорожье)». Земли, попадающие под затопление, освобождались в соответствии с проектом, созданным И. Г. Александровым. Задание на проектирование гидроэлектростанции было выдано 5 марта 1921 года[12].

В проектировании и строительстве использовался опыт таких ГЭС, как «Куинстон (англ.)» на Ниагаре, «Айль-Малинь (фр.)» на реке Сагеней и «Ла-Габель (фр.)» на реке Св. Лаврентия[13].

Место под строительство станции выбрали у колонии Кичкас, в пяти километрах от тогдашнего города[14].

В условиях 1922 года немедленно приступить к воплощению в жизнь проекта было невозможно, поэтому в плане ГОЭЛРО на 1921—1922 годы были намечены только предварительные изыскания и подготовительные работы, а на 1923—1926 годы была запланирована постройка Александровской плотины[11]. Промышленность не производила энергоагрегатов требуемой мощности, а экономическая изоляция Советской России ещё не была полностью преодолена. Надвигающийся мировой экономический кризис, который не затронул СССР, помог решить проблему с поставкой оборудования — американская компания «General Electric» предложила полный цикл строительства ГЭС, однако в СССР уже была сделана разработка гидроэлектростанции, а у американской компании закупили только недостающее оборудование[13].

Подготовка строительства

Планы

В плане ГОЭЛРО 1920 г. были подробно описаны этапы подготовительных и строительных работ по строительству Днепровской гидроэлектростанции, список необходимого оборудования для станции, линий электропередач и сроки реализации. Этапы создания Днепровской гидроэлектростанции:[11] Александровская станция на Днепровских порогах (г. Александровск):

  • Предварительные изыскания и подготовительные работы — 1921—1922 гг.
  • Постройка Александровской плотины — 1923—1926 гг.
  • Постройка гидроэлектрической станции и установка механизмов — 1925—1928 гг.
  • Устройство сети высоковольтной передачи и трансформаторных подстанций по линиям Екатеринослав, Никополь, Кривой Рог и вдоль электрифицируемой линии железной дороги Александровск-Просяная — 1927—1929 гг.
  • Развитие сети непосредственной передачи в район Александровска для порта и промышленности — 1929—1930 гг.
  • Начало работ по увеличению мощности станции до 330 тыс. кВт — 1929—1930 гг.

Обсуждения в Политбюро ВКП (б)

ДнепроГЭС был одним из многих объектов плана ГОЭЛРО.[11] Сроки осуществления плана ГОЭЛРО в части строительства Днепровской гидроэлектростанции были сдвинуты из-за крупных масштабов воплощения плана ГОЭЛРО по возведению других электростанций, а также из-за повышенной сложности станции, нехватки средств и трудностями послевоенного времени. В комиссии по строительству станции участвовал Л. Д. Троцкий и работы по началу строительства станции шли с задержками[15]. Все в политбюро были активными сторонниками проекта, но из-за разногласий между Л. Д. Троцким и И. В. Сталиным Политбюро партии не могло принять окончательного решения о начале строительства. Перед властями недавно созданного СССР предстоял тяжёлый выбор главного проекта экономического возрождения страны. РСФСР настаивала на строительстве Волго-Донского канала. Огромную заинтересованность в строительстве днепровского промышленного комплекса проявляли политические и экономические власти Украинской республики. Им возражали, что юг Украины уже достаточно получил союзных фондов, за счёт которых производство чугуна возросло за год на 233 % против 69 % на Урале [16].

На третьем съезде Советов в Москве 1925 года украинские делегаты, в очередной раз подняли вопрос о строительстве Днепрогэса. Чубарь в своём выступлении фактически угрожал выходом из Союза, ссылаясь на поддержку «тех кто желает …избавиться от Москвы…». Чубарь доказывал, что строительство СССР может продолжаться на основе независимости отдельных национальных республик. В своей речи Чубарь критиковал бюрократизм, по сути являющимся эвфемизмом централизма, который не только создаёт технические, но и политические проблемы, приводящие к политическим издержкам [16]

Начало строительства было сдвинуто из-за нехватки средств. После смещения Троцкого c поста председателя комиссии по Днепрострою на XV партийной конференции было принято окончательное решение о начале строительства ДнепроГЭСа. 31 января 1927 года Политбюро приняло решение о начале возведения Днепростроя, в котором было подчёркнуто, что оно должно вестись «собственными ресурсами при условии привлечения компетентной иностранной помощи»[17]

Выбор проекта, консультантов, поставщиков

Автор проекта Днепровской гидроэлектростанции инженер И. Г. Александров предложил использовать весь перепад Днепра на порожистом участке в одном месте. В январе 1921 г. в Москве была создана проектная организация — Днепрострой, в начале состоящая из нескольких техников и инженеров во главе с И. Г. Александровым. Сотрудники этой организации изучали найденные в архивах Петрограда и Киева материалы ранее проведённых на Днепре геодезических и гидрологических изысканий, в летние месяцы они проводили работы на месте будущего строительства[18]. Этот одноплотинный вариант и был принят при окончательной разработке проекта.[11] 27 ноября 1926 года ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли решение о строительстве Днепрогэса.[9] Опыта строительства крупных гидротехнических объектов в Советском Союзе и в Европе не было[19].

Александров был командирован в Америку для консультации по законченному проекту. Его консультантами были специалисты разных фирм, в частности, известный американский гидростроитель Хью Купер, который отнёсся к нему благожелательно[20], при этом рекомендовал ряд мер, которые могли бы сократить расход материала и время строительства. Александров восхищался достижениями американской технологии и приветствовал их использование на Днепрострое. Куйбышев, глава ВСНХ СССР, также поддерживал использование американской технологии.[21]

По оценкам американских специалистов стоимость проекта должна была составить 120 млн рублей, Госплан оценивал строительство в 109.5 млн рублей[22].

Перед тем как Купер был утверждён главным консультантом проекта, советское правительство выбирало между ним и специалистами из немецкого концерна Сименс. Инженеры Сименса были сильны в расчётах, но имели существенно меньший опыт строительства гигантских гидроэлектростанций. Одним из решающих обстоятельств в выборе консультантов из США сыграло влияние Сталина, который характеризовал ленинизм в то время как «русский революционный размах и американская деловитость»[23]. В конце концов Купер был назначен главным консультантом Днепростроя[24].

Оборудование, поставляемое на строительство станции

Стоимость

Стоимость проекта станции вначале оценивалась в 50 млн долларов, позже цифра увеличилась до 100 млн долларов. Стоимость полного проекта, включающую стоимость шлюза, заводов и строительство Соцгорода составила 400 млн долларов [23]

После окончания Гражданской войны в условиях разрухи, международной изоляции, когда негде было получить займы на программу индустриализации, Советский Союз экспортировал нефть, лес и самый доходный товар — зерно. Эта торговля приносила в казну средства, но их не хватало. Их могла дать только русская деревня, которую обложили как прямыми, так и скрытыми налогами. В стране были введены завышенные цены на промышленные товары и сильно занижены — на сельские[26]. Об этой осознанной экономической политике выкачивания из деревни средств на индустриализацию говорил и писал Сталин, в частности, в «Об индустриализации и хлебной проблеме» на Пленуме ЦК ВКП(б) июля 1928 года.

«Днепрострой начат!»

Численность рабочих на Днепрострое[27]
год 1927 1928 1929 1930 1931
Рабочих, тыс.чел 13.0 10.2 15.7 24.0 36.0

Главным инженером (а вскоре и начальником Днепростроя) был назначен Александр Винтер, его заместителями были Борис Веденеев и Павел Роттерт. 15 марта 1927 года на живописном берегу Днепра, на скале «Любовь», был установлен красный флаг с надписью «Днепрострой начат».[28] Торжественная закладка состоялась 8 ноября того же года[29]

Благодаря удачному выбору места для плотины, затоплению подлежали лишь 15,5 тыс. га земли, в большинстве своём малопригодной для сельского хозяйства[18]

По предложению А. В. Винтера дорабатывается и изменяется проект академика Александрова и проект производства работ, предложенный американской консультационной фирмой Купера. Вместо строительства в две очереди и установки турбин мощностью по 30 тыс. кВт Александр Васильевич на основании точных расчётов предлагает строить электростанцию в одну очередь, сократив число гидроагрегатов с тринадцати до девяти и применив турбины по 60 тыс. кВт. Соответственно увеличивалась общая мощность ГЭС до 540 тыс. кВт. Американцы в то время не делали турбин такой мощности и были поражены, когда советский инженер предложил сварную конструкцию генератора и ротора. Впоследствии энергетики всего мира стали использовать сварные конструкции в больших агрегатах.[28].

В 1930 году компания General Electric поставила пять генераторов для ДнепроГЭСа[30]. Девять турбин были поставлены Newport News Shipbuilding and Drydock Company, США. Первый агрегат был запущен 1 мая 1932 года. На открытии зажглись гирлянды электрических огней, на верху плотины загорелось имя Ленин, так плотина получила своё имя: ДнепрГЭС им. В. И. Ленина.[26] 10 октября того же года станция вступила в строй действующих предприятий. В 1939 году ДнепроГЭС достиг проектной мощности 560 МВт.

Руководство проектом

Руководили проектом известные архитекторы, учёные, инженеры. Среди них:

Строительство

При подъёме воды в верхнем бьефе плотины затоплено 16000 гектаров земель, на которых расположено 56 населённых пункта (из них 14 затоплены полностью, остальные — частично). Всего снесено 4176 двора, выделено 6969 тыс. рублей для компенсаций за отчуждённое имущество[31].

Национальный состав рабочих на Днепрострое[32]
год украинцы русские татары остальные
1930 60,2% 32,1%
1931 62,3% 30,8% 1,7% 5,2%

Нанимали рабочих отовсюду: отставных военных, на биржах труда, крестьян. Очень много было так называемых «сезонников» или «отходников», то есть крестьян, которые после посевной уходили из деревень на заработки и возвращались назад в августе, когда начиналась уборка урожая. Текучесть рабочих была огромной — около 300 %, то есть, как писалось в одном официальном журнале, нужно было нанимать 5 рабочих, чтобы постоянно иметь одного[27]. Самыми востребованными были высококвалифицированные рабочие.

Для повышения квалификации рабочих на Днепрострое были созданы рабочие вечерние школы, в которых профсоюзные работники, партийные активисты обучали их рациональному и нормированному использованию рабочего времени, требовали выхода на работу строго по расписанию, бережному обращению с инструментом, «перекуры» и посторонние разговоры запрещались. Американцы поставляли инструменты с названиями ключей, отвёрток. Инженеры переводили на русский язык эксплуатационные руководства и инструкции по безопасности, в местной прессе рабочих призывали учиться, повышать свой профессиональный уровень.

Зарплата на Днепрострое, руб/день[33]
год/специальность 1927 1928 1929 1930 1931
чернорабочие 1,72 – 2,51 1,95 – 3,23 2,00 – 3,12 1,88 – 3,28 2,13 – 3,41
токари 3,83 – 4,72 3,29 – 8,77 2,81 – 8,31 2,19 – 8,90 2,03 – 7,85
управленцы 5,76 – 23,00

Члены партии, кандидаты и комсомольцы, принимавшие участие в организации производства, кроме зарплаты, которую получали специалисты, получали надбавку, имели специальные привилегии и повышение по службе[34]. На раннем этапе стройки число партийцев в руководстве стройки было ничтожным, но к концу постепенно появившиеся молодые инженеры с партийным стажем вытесняли беспартийных специалистов. У «нового» руководства были огромные привилегии: улучшенные квартиры (коттеджи), скрываемый от населения ежемесячный паёк, наполненный малодоступными товарами и продуктами[34].

Заводы, построенные на базе ДнепроГЭСа в Запорожье[35]
начало стройки конец стройки
Ремонтно-механический завод май 1930 сентябрь 1931
Коксо-бензольный комбинат июнь 1930 июль 1932
Днепросталь май 1930 осень 1932
Химкомбинат июнь 1930 июль 1932
Днепросплав осень 1930 июль 1932
Шлакоцементный завод осень 1931 сентябрь 1932

Ленин подчёркивал необходимость поднятия культурного и образовательного уровня рабочих. Но до осуществления этого плана было далеко: рабочие жили скучено в бараках, часто без питьевой воды, подолгу работали, культура и санитария усваивалась ими медленно. Не было вилок, ложек, тарелок, обедали артелями, пользуясь поочерёдно за столом одной ложкой. Мыло продавалось редко, свежего сена для матрасов не хватало. Мусор вывозился нерегулярно. За пьянство, игру в карты, драки наказывали, особенно если они случались в присутствии детей. Большинство предпочитало выпивать, ходить на танцы в клубы (очень популярен был фокстрот), смотреть кинофильмы, чем изучать марксизм-ленинизм[36].

В Александровске американские консультанты жили c большим комфортом. Им предоставили несколько шестикомнатных кирпичных коттеджей, в каждом кухня, ванная, центральное отопление, горячая и холодная вода. Еду везли морем из США через Одессу. Имелись два корта с бетонным и четыре с грунтовым покрытием и место для игры в гольф[37].

Постепенно жилые условия улучшались и для рабочих — строились удобные жилые дома, фабрики-кухни, хлебозаводы, детские сады, столовые, бани, были высажены деревья, цветы и кустарники, построен водопровод и канализация. Многие советские и иностранные гости Днепростроя восхищались бытовой обстановкой в новых посёлках на берегу Днепра.

При строительстве Днепрогэса в 1928 году напротив Кичкаса у левого берега Днепра было найдено пять орнаментированных мечей каролингского типа[38], которые, по мнению академика Б. А. Рыбакова, могли принадлежать дружинникам князя Святослава Игоревича[39]. Все мечи пропали во время Великой Отечественной войны[40].

Окончание строительства

17 сентября 1932 года «за особо выдающуюся работу на Днепрогэсе» 6 американских консультантов (Франк Фейфер, Чарльз Джон Томсон, Вильгельм Петрикович Меффи, Хью Купер, Фридрих Вильгельмович Винтер, Георг Себастьянович Биндер), возглавляемых шеф-консультантом Купером и инженером «General Electric» Томсоном[41], были награждены орденами Трудового Красного Знамени[13]. Илья Ильф и Евгений Петров в своей «Одноэтажной Америке» впоследствии описывали свою встречу с Томсоном и его воспоминания о работе в СССР[41]. На открытии ГЭС присутствовали Орджоникидзе и Калинин, поздравление строителям прислал И. Сталин[42].

ДнепроГЭС награждена орденом Трудового Красного Знамени (1939). Вследствие строительства плотины были затоплены днепровские пороги, что обеспечило судоходство по всему течению Днепра. Плотина электростанции образует Днепровское водохранилище. На то время это была крупнейшая гидроэлектростанция СССР. Первое судно, прошедшее без помех среди затопленных порогов, носило имя Софьи Перовской.

После окончания строительства электростанции В. А. Веснин писал в своей статье «Здание социализма» (Советское искусство, 1932):

В Днепрогэсе нам удалось достигнуть максимального сочетания целесообразности и красоты. Мы нашли наиболее выпуклое архитектурное выражение технической идеи Днепростроя, соорудив здание, красота которого заключается не в приклеенных лепках или нагромождении колонн. Мы в неизвестных до сих пор в зарубежной архитектуре масштабах применили такие строительные материалы, как стекло, марблит и другие. Это дало возможность раздвинуть стены сооружения, достигнув необычайной широты и простора в помещении, площадь которого не шире 20 метров, при длине в 250 метров.[43]
В. А. Веснин

Себестоимость киловатт-час электроэнергии, вырабатываемой на Днепровской ГЭС, оказалась самой низкой в мире. Проектная себестоимость кВт⋅ч была установлена в 0,6 коп., а фактически в 1934 году она составляла 0,44 копейки. С 1932 по 1941 годы Днепровская ГЭС дала стране 16 млрд кВт⋅ч электроэнергии[18].

Во время Великой Отечественной войны

Подрыв Днепрогэса при отступлении

В начале Великой Отечественной войны, 18 августа 1941 года после прорыва немецких войск в районе Запорожья плотина ДнепроГЭСа была взорвана по указанию советского руководства[44], оборудование машинного зала уничтожено. Взрыв 20 тонн аммонала частично разрушил плотину, вызвав многометровую волну. Исполнители были приняты за диверсантов и арестованы контрразведкой, но освобождены после вмешательства их руководства[45].

Подрыв Днепрогэса был произведён согласно распоряжению Генштаба. Согласно боевым донесениям от 19 августа штаба Южного фронта Верховному Главнокомандующему, подрыв осуществили начальник Отдела военно-инженерного управления штаба Южного фронта подполковник А. Петровский и представитель Генштаба, начальник отдельного научно-исследовательского военно-инженерного института военный инженер 1-го ранга Б. А. Эпов[46].

Число жертв, вызванных взрывом Днепровской плотины, дискуссионно, так как подсчётов сразу не велось. В современной литературе встречаются цифры от 20 до 100 тыс. человек[47][48]. Эти цифры не подкрепляются никакими документами. Есть попытка обосновать число жертв в 20-30 тысяч, вычисляя количество войск и беженцев, которые могли находиться на левом берегу Днепра до Херсона.[45] Методика данной попытки также оспаривается.[49]

В оккупации

Для восстановления переправы через Днепр и электростанции разрушенная часть плотины была восстановлена немецкими строительными частями, а летом 1942 года вместо выведенного из строя заработало новое, немецкого производства оборудование гидроэлектростанции.

Осенью 1943 года при отступлении немцев плотина Днепрогэса снова была взорвана. При этом план полного уничтожения плотины не был реализован полностью, поскольку советским сапёрам и разведчикам удалось повредить часть проводов, идущих к детонаторам. Приказ был отдан командующим 1-й танковой армией вермахта Макензеном, а непосредственная ответственность за подрыв заряда, состоявшего из 300 тонн самой различной взрывчатки, возлагалась на командира 40-го танкового корпуса генерала Г. Хейнрици[50]. Подрыв плотины Днепрогэса был среди пунктов обвинения немецких военных преступников в ходе Нюрнбергского процесса. Подвиг советских солдат, не допустивших подрыва, увековечен в памятнике, установленном на могиле Неизвестного солдата.

Восстановление и реконструкция

Электростанция была вновь пущена в 1944—1950 годах. При восстановлении с января по август 1944 года сапёры извлекли из тела плотины 66 тонн бомб и взрывчатых веществ, 26 тысяч мин, снарядов и гранат[52].

После войны проект восстановления Запорожья и станции возглавлял В. А. Веснин. При его консультациях возрождением комплекса занимался один из авторов проекта Г. Орлов. В этот период в архитектуру электростанции были внесены некоторые изменения, направленные на «обогащение» её архитектурного образа[43].

Американская компания General Electric поставила в 1946 г. новые генераторы для ДнепроГЭСа, взамен разрушенных во время войны. Вес генератора составил около 1020 тонн. Мощность генератора составила 90 МВт против мощности 77,5 МВт старых генераторов. Диаметр генератора свыше 12 м.[53]

В 1947—1973 гг. главным инженером Днепровской ГЭС был Анатолий Яковлев. После войны первый гидроагрегат был включён в электросеть в марте 1947 г., а последний — в мае 1950 г. При Яковлеве была проведена реконструкция и усовершенствование основного и вспомогательного оборудования, что позволило повысить надёжность и экономичность работы гидроэлектростанции. Мощность восстановленного Днепрогэса превысила довоенную на 16 % и составила 650 тыс. кВт. Комплексная механизация и автоматизация производственных процессов, происходящая в 1950—1960-х годах под руководством А. Ф. Яковлева, повысила квалификацию персонала, вдвое сократила эксплуатационный персонал и увеличила межремонтный период гидроагрегатов до 6—8 лет[54].

ДнепроГЭС входил в Единую энергетическую систему Европейской части СССР и снабжал электроэнергией Приднепровье, Донбасс и Кривой Рог.

В 2008 году начата реконструкция машинных залов станции. Харьковское предприятие ОАО «Турбоатом» произвело на ДнепроГЭС II замену 6 турбин пропеллерного типа на турбину поворотно-лопастного типа ПЛ 40-В-700 номинальной мощностью 115 МВт и диаметром рабочего колеса 7 м, вес около 500 тонн. Поворотно-лопастная турбина позволит увеличить надёжность гидротурбинной установки, объём вырабатываемой электроэнергии, и может использоваться в более широком диапазоне по напорам и нагрузкам.

Транспортное сообщение

Через ДнепроГЭС проходят следующие маршруты городского транспорта:

  • троллейбусы № 3, 8, 11, 17;
  • маршрутные такси № 21, 45, 46, 61, 63, 65, 67, 72, 75, 76, 77, 81, 82, 84, 88, 93.

Память

  • Имя «Днепрострой» получило судно, купленное у США в 1930 году и первоначально называвшееся «Dallas».
  • В 1935-1937 гг. имя «Днепрострой» носило другое судно, изначально англ. Mistley Hall приписанное к Одесскому порту.[55]

Декоммунизация

В апреле 2016 года в рамках закона Украины «О декоммунизации» с «вывески» плотины демонтировали имя Ленина[56].

ДнепроГЭС в художественной литературе

«Покорению Днепра» — строительству ДнепроГЭС — посвящены:

  • стихотворение Самуила Яковлевича Маршака «Война с Днепром»[57].
  • роман Фёдора Гладкова "Энергия"
  • Юрезанский В. Т. [makarenko-museum.ru/lib/Labour/Yurezansky_VT_Pokorenie_reki_1946.pdf Покорение реки. (История Днепростроя)]. М.: Советский писатель, 1946 г. 356 с. — 20 тыс. шт. (худож.-док. роман)
  • Юрезанский В. Т. Огни на Днепре. Рис. П. Осовского М.: Детгиз, 1955 г. 447 с., — 30 тыс. шт.

Напишите отзыв о статье "Днепрогэс"

Литература

  • [www.zounb.zp.ua/node/969 Хроника Днепростроя №2]. — Коммунар, 1930. — 32 с.
  • Ковалевский, А. А. [zounb.zp.ua/sites/default/files/imce/pdf/dneprovskaya_gidroelektricheskaya_stantsiya.pdf Днепровская гидроэлектрическая станция] / Под ред. акад. Б. Е. Веденеева. — М. ; Л.: Госэнергоиздат, 1932. — 111 с.
  • Ибатулин И., Рубин М. От Днепростроя к Днепрогэс. — Х.: Енерговидав, 1932. — 144 с.
  • Рубин М. С., Ибатулин И. С., Дукаревич И. И. Днепрогэс. Как строилась плотина, гидростанция и шлюз. — Х.: Енерговидав, 1932. — 68 с.
  • Каменецкий И. С. Днепрогэс и Днепрокомбинат. — М.; Л.: Госэнергоиздат, 1934. — 119 с.
  • Логинов Ф. Г. Днепрогэс восстанавливается. — Гидротехническое строительство, 1946, № 3.
  • Логинов Ф. Г. Возрождение Днепрогэса. — К.: Гостехиздат Украины, 1951. — 152 с.
  • Кандалов И. И. Восстановление Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина.— Гидротехническое строительство, 1951, № 5.
  • Кандалов И. И. XX лет Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина.— Гидротехническое строительство, 1952, № 11.
  • Юрезанский В. Т. Покорение реки. (История Днепростроя). М.: Советский писатель, 1946 г. 356 с. — 20 тыс. шт.
  • Юрезанский В. Т. Огни на Днепре. Рис. П. Осовского М.: Детгиз, 1955 г. 447 с., — 30 тыс. шт.
  • Юрезанский В. Т. Человек побеждает (док. повесть о восстановление Днепрогэса). Гравюры на дереве Ю.Ростовцева. М.: Профиздат, 1948 г., 140 с.
  • Первенец индустриализации страны — Днепрогэс имени В. И. Ленина. Сборник документов о строительстве Днепрогэса имени В. И. Ленина 1926—1932 гг. / Партийный архив Запорож. обкома КП Украины. — Запорожье: Кн.-газ. изд-во, 1960. — 288 с.
  • Клюненко А. и др. Днепровские огни. Киев: Политиздат УССР, 1976.
  • Днепрогэс имени В. И. Ленина / Алексеенко И. Е. —2-е изд., перераб. и доп. — К.: Будівельник, 1980. —с. 88
  • Слово о Днепрогэсе имени В. И. Ленина. — Днепропетровск: Промiнь, 1980. — 109 с.
  • Огни Днепростроя: Фотокнига. — К.: Мистецтво, 1980. — 175 с.
  • Днепрогэсу — 50 лет: Живопись — скульптура — графика. Кат. выст. — Запорожье: Облполиграфиздат, 1983. — 7 с.
  • Днепрогэс имени В. И. Ленина: Фотоочерк / Н. В. Клименко. — Днепропетровск: Промiнь, 1983. — 134 с.
  • Anne Dickason Rassweiler. The generation of power: the history of Dneprostroi. — NY: Oxford University Press US, 1988. — 247 с. — ISBN 9780195051667.
  • Anne D. Rassweiler. [www.jstor.org/stable/2497515 Soviet Labor in the First Five-Year Plan: The Dneprostroi Experience (Труд во время первого пятилетнего плана: опыт Днепростроя)]. — Slavic Review. — Association for Slavic, East European, and Eurasian Studies, 1983. — Vol. 42. — P. 230-246.


Примечания

  1. [uge.gov.ua/ Показники за 2014 рік]. Укргідроенерго.
  2. 1 2 3 4 [www.uhp.kharkov.ua/ru/dneproges ДнепроГЭС]. Укргидропроект.
  3. 1 2 [www.turboatom.com.ua/content/documents/17/1679/files/2012-10-08.pdf Днепрогэс исполнилось 80 лет] // Турбоатом. — 08.10.2012. — № 31 (4750).
  4. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/121174 Днепрогэс] — статья из Большого Энциклопедического словаря
  5. Днепрогэс / Стеклов В. Ю. // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  6. [meria.zp.ua/test/index.php?id=147&pid=5813 «Объект сдан. Объект принят!». Подписан акт приёма-передачи автодорожного переезда по плотине Днепрогэса.]. Сайт городской власти г. Запорожья (26 июля 2010). [www.webcitation.org/6BTGtNEQV Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
  7. Непорожний П. С. [books.google.com/books?ei=tfrGTczOJIXFswazx-j5BQ&ct=result&hl=ru&id=caLbAAAAMAAJ&dq=юскевич+intitle:%22Гидроэнергетика+и+комплексное+использование%22&q=рундо#search_anchor%7Сиздательство=Энергоиздат%7Сгод=1982%7Сстраницы=17%7Сстраниц=559 Гидроэнергетика и комплексное использование водных ресурсов СССР].
  8. Нестерук Ф. Я. [books.google.com/books?ei=V_nGTf_WLcr1sgbXpZiXDw&ct=result&hl=ru&id=LLQ9AAAAIAAJ&dq=%22С.+М.+Максимова%22+intitle:%22Развитие+гидро-энергетики+СССР%22&q=юскевича#search_anchor%7Сиздательство=Изд-во Академии наук СССР Развитие гидро-энергетики СССР]. — 1963. — С. 34. — 382 с.
  9. 1 2 [arx.novosibdom.ru/node/2396 Промышленное сооружение — Днепрогэс]
  10. ГОЭЛРО
  11. 1 2 3 4 5 6 Энергетика России (1920–2020 гг.) Том 1. План ГОЭЛРО. — M: ИД Энергия, 2006. — 1067 с.
  12. [www.archi.ru/lib/e_publication_for_print.html?id=1850569503 Загадки Днепрогэса]
  13. 1 2 3 Новицкий В. [2000.net.ua/is/393/141-a7.pdf Днепрогэс — символ советско-американской дружбы] // 2000. — 27 сентября 2002. — № 393. — С. A7.
  14. [web.archive.org/web/20071215224338/ostrov.zp.ua/nomer31-gorod-tayni-rodnogo-prospekta.html Тайны родного проспекта] // Запорожский еженедельник «Остров свободы»
  15. Josef Stalin, Lars T. Lih, Oleg V. Naumov, Oleg V. Khlevniuk. Stalin's letters to Molotov, 1925-1936 (Письма Сталина к Молотову). — NY: Yale University Press, 1995. — 308 с. — ISBN 978-0-300-06861-0.
  16. 1 2 Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 39.
  17. Josef, 1995, с. 69.
  18. 1 2 3 Подвиг днепростроевцев, А. В. Лихолат, С. В. Кульчицкий, Вопросы истории, 1973-06-30VPI-No.006, 116—131.
  19. Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 212.
  20. В борьбе за индустриализацию СССР // Вопросы истории. — М: Правда, 1968. — № 11. — С. 114-125.
  21. Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 52.
  22. Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 53.
  23. 1 2 Dorn, 1979, с. 336.
  24. Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 63.
  25. Воспоминания. ЗАПИСКИ СТРОИТЕЛЯ ДНЕПРОГЭСА, Б. С. Басков, Вопросы истории, № 3,(1966), 96-108
  26. 1 2 Dorn, 1979, с. 337.
  27. 1 2 Rassweiler. Soviet Labor ..., 1983, p. 233.
  28. 1 2 Волков Э. П. [web.archive.org/web/20040128094048/vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/VRAN/VINTER/VINTER.HTM Главный строитель Шатуры и ДнепроГЭСа] // Вестник РАН. — 2003. — Т. 73, № 11. — С. 1023-1028.
  29. Волков Э. П. [oldgazette.ru/tpg/0607111927/0607111927-4.djvu Главный строитель Шатуры и ДнепроГЭСа] // Торгово-промышленная газета. — 07.11.1927. — № 255 (1690). — С. 4.
  30. [gereports.ru/post/96601496045/ученые-ge-помогли-осуществить-самый-знаковый Ученые GE помогли осуществить самый знаковый проект СССР 1930-х] (рус.). Онлайн-журнал GE Reports (4 сентября 2014). Проверено 28 августа 2015.
  31. Хроника, 1930, с. 32.
  32. Rassweiler. The generation of power..., 1988, p. 142.
  33. Rassweiler. Soviet Labor ..., 1983, p. 238.
  34. 1 2 Rassweiler. Soviet Labor ..., 1983, p. 240.
  35. Хроника, 1930, с. 15.
  36. Rassweiler. Soviet Labor ..., 1983, p. 241.
  37. Dorn, 1979, с. 335.
  38. Чернышев Н. А. О технике и происхождении «франкских» мечей, найденных на Днепрострое в 1928 г. // Скандинавский сборник. — Таллин, 1963. — В. VI. — С. 211—226.
  39. Славяне и скандинавы: Пер. с немецкого/ Общ. ред. Е. А. Мельниковой. — М.: Прогресс, 1986. — 416 с., илл., 24 с. цв. илл.
  40. [kp.ua/daily/151111/311159/ Запорожские рыбаки вытащили из Днепра каролингский меч]
  41. 1 2 Илья Ильф, Евгений Петров. Одноэтажная Америка.
  42. [sovetia.at.ua/Stalin/Tom13.html «Правда» № 281, 10 октября 1932 г.]
  43. 1 2 Чередина И. С. [www.ras.ru/publishing/rasherald/rasherald_articleinfo.aspx?articleid=29319156-f61f-43b0-b069-e54faec3e53b Архитектор, который умел проектировать всё. К 125-летию со дня рождения академика В. А. Веснина] // Вестник Российской Академии наук. — 2007. — № 4. — С. 341.
  44. Куманёв Г. А. М. Г. Первухин // Говорят сталинские наркомы. — Смоленск: Русич, 2005. — ISBN 5–8138–0660–1.
  45. 1 2 В. М. Мороко [www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Npifznu/2010_XXIX/moroko.pdf Дніпрогес: Чорний серпень 1941 року] (укр.) // Наукові праці історичного факультету Запорізького національного університету. — 2010. — Вип. XXIX. — С. 197-202.
  46. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации. — Ф.228. — Оп.754. — Спр.60. — Арк.95
  47. Румме А. В. Скажите людям правду. / А. В. Румме // Социологические исследования. — 1990. — No 9. — С. 127—129
  48. Пігідо-Правобережний Ф. «Велика Вітчизняна Війна». — К. : Смолоскип, 2002. — 288 с.
  49. Лініков В. А. [zokm.jimdo.com/app/download/7296144286/536b069d%2F3dae7f428bcd4f4b68aaa68622a1013654170ce8%2F%D0%9C%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%B9%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D0%B2%D1%96%D1%81%D0%BD%D0%B8%D0%BA+%E2%84%96+12.pdf?t=1362640059 Підрив Дніпровської греблі 18 серпня 1941 р.] // Музейний вісник. — 2012. — № 12. — С. 226-231.
  50. [militera.lib.ru/research/muller_n/index.html Вермахт и оккупация (1941—1944)]
  51. [americanhistory.si.edu/powering/images/gallry10.htm Сборка турбины для ДнепроГЭС в США]
  52. [www.mig.com.ua/chapter/617.html Освобождение пришло. Как начиналось восстановление]. г. "МИГ", № 18 (6754) (6 мая 2010). [www.webcitation.org/61DWiCKMq Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  53. [americanhistory.si.edu/powering/images/gallry10.htm Hydro-electric Generator for Russia’s Dnieprostroi Dam, 1945]. Image #21.009. Science Service Historical Image Collection. National Museum of American History. Smithsonian Institution
  54. [old.iz.com.ua/2010/11/30/k-100-letiju-so-dnja-rozhdenija-anatolija-fedorovicha-jakovleva/ К 100–летию со дня рождения Анатолия Фёдоровича Яковлева]. Индустриальное Запорожье (30.11.2010). [www.webcitation.org/61DWlvCWN Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  55. [www.plimsollshipdata.org/ship.php?ship_id=53366&name=Dneprostroi Plimsoll ship data]. [www.webcitation.org/6HWMNzP9e Архивировано из первоисточника 20 июня 2013].
  56. [www.061.ua/news/1195603 Как ДнепроГЭС от имени Ленина избавляют]. 061.ua (18.04.2016).
  57. [lukoshko.net/marshak/marsrd17.shtml Война с Днепром. С. Маршак]
  58. </ol>

Ссылки

  • [www.uhp.kharkov.ua/ru/dneproges Днепровский гидроузел]. Укргидропроект.
  • Вощинський К. В. [esu.com.ua/search_articles.php?id=22216 Дніпрогес] (укр.). Енциклопедія сучасної України (2008).
  • [estrella-de-sur.livejournal.com/190332.html Подробный фотообзор Днепровской ГЭС]
  • [www.zounb.zp.ua/resourse/Mv/hronika_dneprostroya Хроника Днепростроя. Ежемесячный бюллетень государственного Днепровского строительства]. [www.webcitation.org/6BTGudeCG Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
  • Писковый Владимир. [www.dt.ua/2000/2600/36331/ Дни рождения Днепрогэса] // Зеркало недели. — 5—11 октября 2002. — № 38 (413).
  • [www.archi.ru/lib/publication.html?id=1850569503&fl=5&sl=1 Хмельницкий Д. С. Загадки Днепрогэса. Странная победа братьев Весниных]
  • Фотографии ДнепроГЭС на сайтах [misto.zp.ua/town/photoalbum/6.html misto.zp.ua], [www.life.zp.ua/category/zaporozhe-old-new/dneproges-foto life.zp.ua], [www2.landesarchiv-bw.de/ofs21/olf/struktur.php?bestand=20946&sprungId=1307646&letztesLimit=suchen landesarchiv-bw.de]
  • [riverpilgrim.livejournal.com/226138.html ДнепроГЭС Война с Днепром]
  • [serg.rybalka.com/blog/view/4683/ Строительство Днепрогэс (Запорожье). Как это было на самом деле.]
  • [zptown.zp.ua/archives/257 Взрыв ДнепроГЭСа]
  • Harold Dorn. Hugh Lincoln Cooper and the First Detente. — The Johns Hopkings University Press, Technology and Culture, 1979. — Vol. 20. — P. 322-347.

Отрывок, характеризующий Днепрогэс

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.